Парадную дверь отворила облаченная в аккуратную школьную форму Саманта. Длинные черные волосы были заплетены в две косы, большие серые глаза смотрели не по-детски серьезно.
— Привет! — Она оглядела меня с головы до ног. — Вы хотите видеть мою маму?
— Правильно, — неуверенно улыбнулся я. — Мистер Брайан с ней?
— Дядя Пол уехал домой. — Она распахнула дверь пошире. — Входите, пожалуйста, лейтенант. Пойду предупрежу маму, что вы приехали.
Я прошел следом за ней в гостиную. Она окинула ее придирчивым взором, как это делают идеальные хозяйки, опасаясь, не осталось ли где-то невытертой пыли, затем предложила мне стул.
— Мама наверху, в своей комнате. Плачет. — Девочка аккуратно скрестила на груди тоненькие руки и несколько раз сурово кивнула головой. — Из-за папы, наверное. Догадываюсь, что она утратила свой «путеводный свет»!
— Плохо, — пробормотал я.
— Надеюсь, она его вскоре снова отыщет. — Детский голосок звучал убежденно, как у зрелого человека. — Все взрослые таковы, знаете? Сначала они ругают тебя неизвестно за что, а через минуту уже говорят ласковые слова и пытаются что-то купить, чего ты совершенно не хочешь. Хорошо помню, когда папа был дома, все так и происходило. Они всегда кричали друг на друга, ссорились, но, как только я появлялась в комнате, притворялись, будто ничего не случилось. Вот почему я уверена, что мама скоро успокоится. Мне не верится, что она папу хоть сколько-то любила.
— А тебе нравился твой папа, Саманта?
— По-моему, да. — Она наклонила голову к плечу, в глазах у нее появилось задумчивое выражение. — Только я его очень редко видела: он обычно отсутствовал. И все же он мне больше нравился, чем дядя Пол, эта мокрая курица!
— Саманта! — Мы одновременно повернули головы и увидели на пороге гостиной Гейл Мэгнасон с пылавшим от гнева лицом. Она шагнула было к ребенку, но тут же остановилась. — Достаточно разглагольствований, молодая леди! Ступай-ка наверх в свою комнату и оставайся там, пока не надумаешь извиниться!
— Хорошо! — Девочка укоризненно кивнула головой, потом взглянула на меня. — Видите, лейтенант? Вот еще одна особенность взрослых: они тебе неустанно твердят, как важно всегда говорить правду, а когда ты это делаешь, бранят тебя. Я иногда задумываюсь над тем, стану ли я себя понимать, когда вырасту?
Она степенно вышла из комнаты, сгибая узкие плечики под гнетом своей десятилетней мудрости.
Гейл Мэгнасон подошла к ближайшему креслу и, опустившись в него, машинально поправила юбку, в чем не было никакой необходимости. Глаза у нее покраснели и припухли. Нижняя губа слегка подрагивала, возможно, вследствие родительского неодобрения поведения девочки.
— Крайне сожалею об этом, лейтенант! — беспомощно махнула она рукой. — Полагаю, подобные разговоры Саманты являются чистым ребячеством, тем более что после исчезновения Хэнка Пол Брайан показал себя нашим настоящим другом.
— Разумеется, — вежливо кивнул я. — Он рассказал мне о своих планах расширения предпринимательской деятельности и о том, как ваш муж исчез вместе с десятью тысячами долларов. Судя по его словам, это были ваши деньги, не так ли?
Ее длинные узкие пальцы стали перебирать края широкого подола.
— Мой отец умер три года назад и оставил мне значительное состояние. Если бы не это, даже не представляю, что бы мы делали сейчас.
— Я узнал от Брайана и о том, как однажды ночью к нему на бензоколонку заявился ваш супруг. Это случилось приблизительно через три месяца после его исчезновения с деньгами. Вы не представляете, что имел в виду Хэнк, заявив, будто «они» на него охотились?
Она покачала головой:
— Понятия не имею, лейтенант. Возможно, он просто выдумал все это, чтобы вызвать у Пола сочувствие.
— Как ваш супруг зарабатывал на жизнь? Чем занимался?
— Понимаю, это звучит глупо, — она нервно улыбнулась, — но я не смогу ответить на ваш вопрос. В начале нашей совместной жизни, когда Хэнк то и дело находился в отъезде, я приставала к нему с расспросами. Он отвечал уклончиво, отшучивался, уверял, что он странствующий торговец, продающий жираф в зоопарки или же трапеции в цирки. Потом мне все это надоело, я стала настаивать, чтобы он сказал мне правду, и тут он вышел из себя. — Ее рука машинально потянулась к лицу. — У меня синяк не проходил более недели. После этого я перестала задавать ему вопросы.
— Предполагали ли вы, что что-то не в порядке, в тот день, когда он исчез с вашими десятью тысячами?
— Нет. Он отнесся к той идее с большим энтузиазмом. Ему нравился Пол, он без конца твердил мне, какое это будет великолепное вложение капитала.
— Были ли у него враги?
— Мне об этом ничего не известно. Знаю лишь, что у него был ужасный характер, что правда, то правда. Временами казалось, он ненавидит всех, в том числе и самого себя. Наш брак не относился к идеальным, особенно в последние годы. Ради Саманты я старалась сглаживать острые углы. Хэнк чаще всего бывал в отлучке, но даже если он и находился дома, то держался отчужденно. Мы с ним никуда не ходили вместе, и нашим единственным другом был Пол Брайан. Еще один момент. Хэнк сильно пил. Практически ежедневно к обеду он уже еле стоял на ногах. — Она горестно вздохнула. — Я сожалею, что он умер, но только так, как мы жалеем любого умершего человека. Год назад он поступил с нами настолько подло, что терпение мое окончательно лопнуло, и я никак не могу понять, для чего он вернулся сюда умирать. Разумеется, я не хочу сказать, будто он предполагал, что его убьют, но все же, с какой целью он возвратился?
— А что, если он очень нуждался в чьей-то поддержке и решил, что вы единственный человек, который сможет ему помочь?
— Сомневаюсь, чтобы Хэнк полагался на меня, — слегка пожала она плечами. — Хотя вообще-то это не исключено.
— Кто-нибудь еще, помимо вас и Пола Брайана, знал вашего мужа? Не было ли у него друзей в городе?
— Если и были, он держал это в тайне.
— Вы не можете припомнить ничего такого, что помогло бы нам отыскать убийцу вашего мужа?
— Ничего! — без раздумий отрезала она. — Крайне сожалею, лейтенант.
Протянув Гейл визитную карточку, я произнес традиционную фразу о том, что если ей что-то придет на ум, то пусть позвонит мне, после чего она выпустила меня из дома.
Мысли о том, каким образом Хэнк Мэгнасон ухитрился быть человеком-невидимкой даже для собственной супруги, стали меня изрядно изводить, и я, направляясь к верному «остину», решил не размышлять больше об этом деле. Коп привык оперировать фактами, подлинными или искаженными, я же пока не располагал таковыми. Конечно, я мог бы высказать целый ряд предположений, однако не желал делать этого, поскольку и подобный прием не всегда безупречен. Не придет ли такой момент, когда я прибегну к новой методике, над которой не раз размышлял? Представьте себе, вы перестаете задавать вопросы и просто говорите: «Я уже знаю правду, но хочу услышать ее от вас». Если повезет, вам все откровенно выложат, но поверю ли я?
За рулем моей машины сидела Саманта, держа руку на рычаге переключения скоростей. Когда она подняла на меня глаза, на лице у нее было горделивое выражение.
— Я — первая женщина-водитель, победившая на «Индианаполис-Пятьсот», — объяснила она.
— Поздравляю! — сказал я серьезно.
— Вы бы посмотрели, как я поворачиваю на сто восемьдесят градусов на одном колесе! Знаете, сам Стирлинг Моос прислал мне телеграмму с просьбой научить его этому фокусу!
— Потрясающе! — воскликнул я подчеркнуто завистливым тоном.
Девочка вылезла из машины и вежливо распахнула передо мною дверцу. Я скользнул на водительское место и захлопнул дверцу. Она следила за мной уже знакомым мне взглядом, скрестив на груди руки.
— Может быть, как-нибудь ты пожелаешь поехать со мной на прогулку? — предложил я. — Я знаю одну грунтовую дорогу милях в пяти отсюда, по которой, по-моему, вообще никто не ездит. Там ты сможешь продемонстрировать мне свое мастерство.
— Это было бы замечательно! — И она с самым серьезным лицом принялась описывать мне всевозможные трюки на машинах, пересыпая свою речь техническими терминами.
— Ты знаешь ужасно много для девочки твоих лет, — наконец произнес я почтительно.
— Вы говорите сейчас как самый обыкновенный взрослый глупец! — Серые глаза укоризненно уставились на меня. — Вам никогда не удастся выяснить, кто убил моего папу, если вы будете ходить вокруг да около и думать о таких вот нелепостях, как эта! Только потому, что мне всего десять лет, вы воображаете, будто я ничего не знаю!
— Наоборот, я уверен, что тебе очень многое известно. Во всяком случае, ни одна девочка любого возраста не знает столько об автогонках!
— Все дело в том, что я терпеть не могу девчоночьи забавы, — сказала она с презрительной гримасой. — Девчонки абсолютно бесполезные создания, когда они занимаются своими делами. Года два назад, тогда я была очень маленькая, мама частенько покупала мне ужасных кукол с большими пустыми глазами и идиотскими ресницами. Почему-то все они напоминали мне ее саму, наверное, потому, что у всех них был невероятно глупый и беспомощный вид, совсем как у нее, когда она ссорилась с папой. Но мама вскоре перестала дарить мне кукол, так как увидела, что я их убивала. И только после этого я смогла наконец попросить ее покупать мне действительно полезные вещи, вроде моделей гоночных машин или конструкторов.
