– Все так, но это плохая версия.
– Почему?
– Законы жанра нарушаются. В любом детективе самый подозреваемый оказывается в конце невиновным… Надо нам других искать. Вот, например, твой заместитель. Фирма твоя кому досталась?
– Ну, фирма не совсем моя. Хотя, договор так составлен, что Забровский наверняка мою долю на себя перевел и теперь у него контрольный пакет… Неужели это он меня…
– Не думаю, Стас. Он тоже слишком на поверхности лежит. Надо глубже копать… Вот, ты говорил, что Катя на телевидении какую-то передачу готовила? Ты сказал – убойный сюжет. О ком это?
– Про убойный сюжет она сама сказала… У Кати была своя программа. Название очень скромное: «Провинция». В последнее время о думском депутате Афонине. Он из города Дубровска.
– Вот это уже теплее. Депутаты они к своей цели прут как танки. Ради своей цели они на все готовы.
– Не все же такие.
– Согласен, Стас. Не все! Но большинство. А исключения только подтверждают правило… Итак, депутата Афонина делаем первым подозреваемым!
Гуркин начал входить во вкус. На последней фразе он вскочил и начал вышагивать из угла в угол. В глазах появился азарт и предвкушение удачи… Так бывает на рыбалке. С первой поклевкой душа начинает трепетать в ожидании небывалого успеха: или наживку проглотит щука огромных размеров, или, в крайнем случае, случайно заплывший сюда осетр.
– Итак, Афонин это раз. Твой заместитель Забровский это два. Мент Щепкин, муж Екатерины это три… Хорошо, но мало. Давай еще думать… Вот, ты говорил, что сам главный редактор к тебе в камеру приходил? Это, когда ты на пятнадцать суток загремел?
– Не в камеру, а в милицию. Начальник отделения нам для разговора свой кабинет уступил.
– Я помню, Стас, помню. Теперь представь: ты был тогда репортеришка без году неделя. Салага без волосатой руки. И вдруг тебя заметают почти на ограблении. Темной ночью, а еще в составе банды, которая вся сбежала. Что надо было с тобой сделать?
– Уволить.
– Именно! И вдруг сам Семен Петрин, ведущий рупор свободной прессы идет в милицию и уговаривает тебя ехать специальным корреспондентом на Дальний Восток. Срочно ехать! Он даже билеты на поезд принес.
– Да, я как вышел из кутузки через три дня, вещи схватил и на вокзал.
– Именно! Он тебе и часа свободного не оставил. Почему? Не хотел чтобы ты искал тех двоих, кто тебя на нары устроил, тех свидетелей, которых ты якобы бил и грабил… Или он не хотел, чтоб ты с Катей встретился. Главное то, что кто-то убрал тебя на пятнадцать суток, а потом Семен Петрин убрал тебя из Москвы на пять лет… Отлично, есть у нас четвертый подозреваемый… Наверняка еще кто-нибудь есть. Возможно, самый главный… Информации у нас не хватает. Тут чистой дедукцией не возьмешь. Откуда, например, джип появился, который тебя от дачи уводил? Надо его найти… А менты почему так быстро на месте оказались? Кто им скомандовал? Надо выяснить… А те два свидетеля, которые тебя на пятнадцать суток упекли? Они, понятно, роль свою отыграли, а кто этим театром руководил?
Гуркин уже не мог остановиться. Он начал расследование, а это оказалось очень увлекательной игрой. Еще недавно он считал, что они будут тихо сидеть в этом доме до весны, а потом рванут в Киев и далее через Одессу в Вену, где у Гуркина было все: и квартира, и загородный дом, и маленькая фирма, исправно работавшая под руководством австрийского директора, имевшего яркую фамилию Вагнер.
Надо было сидеть здесь до весны. Тот, кто искал Гуркина, был человеком упорным и, как все рыжие, хитрым. Но у любого упорства есть свой предел. Еще осенью «Рыжий» наверняка искал Гуркина на всех дорогах. К зиме должен был утомиться и поостыть, а весной вообще плюнуть и на Гуркина, и на чемодан, в котором тихо лежали шесть с половиной миллионов долларов.
Последние годы Илья Гуркин был хакером. Не жуликом и не бандитом, а мстителем с очень неплохим доходом. Он заранее составил список тех, кто разрушил его жизнь, кто уничтожил его семью. «Рыжий» был в этом списке последним.
Гуркин мстил чисто. Трупов после себя он не оставлял, но пытался выпотрошить клиента до основания. Каждую акцию он готовил месяцами и все проходило гладко. Разоренные были в шоке, но ответного удара не следовало. Никто так и не смог выяснить причину своих несчастий.
Последний блин оказался комом. «Рыжий» вычислил Гуркина в самом разгаре акции. Разорения он избежал, но все-таки лишился огромной суммы и бросил все силы на ее возврат. Началась опасная для Гуркина игра в кошки-мышки. Тогда на лесной поляне Максим Жуков застал кульминацию этой игры. Кульминацию, но не конец…
Итак, Гуркин загорелся расследованием истории Максима Жукова. А ради святого дела можно чуть-чуть рискнуть. Да и весна уже не за горами… Завтра надо поехать в Коломну, найти шустрого частного сыщика и поставить перед ним ряд задач. И нельзя откладывать. Пока лед на реке крепкий и «Ниву» выдержит спокойно.
С началом зимы, когда сухопутную дорогу от их дома начало заваливать сугробами они только так и выбирались в город: скатывались на лед, полтора километра вдоль берега и выезд на нормальную укатанную шоссейку.
Снега в этом году намело столько, что ворота к шлюзу, находившиеся в ста метрах от дома, были завалены до самого замка. Метровый слой снега. И даже если его расчистить, открыть ворота, то «Нива» застрянет в первом же сугробе. Здесь нужен вездеход или хороший мощный джип.
На всякий случай Гуркин взглянул в окно. Вот он вдалеке забор, на котором не видно висячего замка. А за забором…
За забором двое крепких ребят в черных кожанках лопатами отгребали снег. Еще двое таких же крепышей стояли около черной машины, около хорошего мощного джипа. Эти двое стояли неподвижно, прижимая к правому плечу приклады автоматов. Гуркину даже показалось, что он видит маленькие черненькие дырочки в стволах и они направлены в это окно, прямо ему в грудь.
Боковая дверь джипа открылась и на снег выполз еще один тип. Вероятно, он был старший в этой команде. Он был без шапки и в лучах заходящего солнца огнем сверкнула копна рыжих волос.
Стас почувствовал что-то неладное, когда Гуркин замер у окна, но дальнейшей реакции деда он никак не ожидал. Илья Ильич развернулся и во вратарском прыжке бросился на пол. Еще в полете он закричал:
– К окну не подходи! Стрелять могут…
Лежа на ковре Гуркин вдруг почувствовал, что ему больше всего хочется ничего не делать: ни вставать, ни прятаться, ни бежать. Полежать бы спокойно хоть три минутки. Но даже этого времени у них не было. Вот-вот команда «Рыжего» полностью откроет ворота, потом те двое сменят лопаты на автоматы, короткая стометровка до дома и максимум через пять минут в дверь застучат приклады.
– Значит так, Стас. Срочная эвакуация! Я в гараж, готовлю машину. А ты собери документы, деньги и сразу ко мне.
– А где деньги брать?
– Ах, да… На чердаке у трубы куча мешков. Под ними чемодан. Красноватый такой, итальянская кожа… Только осторожно, он очень тяжелый.
Кто-то, строивший этот дом, очень здорово придумал – в гараж можно было попасть прямо из кухни. Пустяк, который спасал им жизнь, так как крыльцо дома было под прицелом.
Ворота в гараже были уже приоткрыты, вещи погружены, мотор «Нивы» тихо урчал, готовый взреветь и померяться силами с черным джипом. Но в последний момент Гуркин схватил канистру и бросился в дом.
Он не успевал расплескать бензин по всем углам. Он просто сдернул крышку и опрокинул свою ношу на ковер. Еще три секунды и горящий факел из свернутой в трубочку газеты летит к дивану, прямо в центр разрастающейся перламутровой лужи.
Уже на кухне Гуркин услышал стук в дверь и грубые выкрики. Почти сразу же прозвучала оглушительная автоматная очередь, сбивавшая замок.
Выходя из кухни в гараж, Гуркин погасил свет, прикрыл дверь и успел подумать, что очень скоро все здесь, и эта дверь, и выключатель – абсолютно все будет гореть синим пламенем.
Стас напряженно ждал за рулем… Гаражные ворота открывались наружу и «Нива» без лишнего шума выползала на площадку, обдирая борта о ржавые края железных створок… Поворот направо и пологий спуск к реке.
Уже на льду Стас получил последние указания:
– Ты особо не гони. За мыском, где большая береза, лед совсем тонкий. Неделю назад он уже под нами трещал. Мы, возможно и проскочим, а они потяжелее будут… Ох, не люблю я трупы за собой оставлять.
Стас и сам все понимал. В зеркале заднего вида он уже заметил догоняющий джип, из открытых окошек которого высунулись фигуры в черном… Очень неприятно чувствовать себя мишенью.
До большой березы оставалось не больше сотни метров. Пули летали, обгоняя «Ниву», а в нее попало не больше пяти. С треском разлетелось заднее стекло, было сбито боковое зеркало, остальное досталось багажнику и, возможно, чемодану из итальянской кожи. Главное, что шины не были пробиты.
Стас перед участком с тонким льдом вдруг начал притормаживать и дергать руль, заставляя «Ниву» неприлично вилять задом. Преследователи ждали именно этого. Они лупили по шинам и легко поверили, что обездвижили противника.
