Начало разговора Маша не слышала, но почти с ходу поняла, о чем и о ком идет речь. Собеседники уверенно оперировали цифрами.
– …раньше стоило пять лимонов на рыло, а теперь восемь, – уверенно заявил Янчевский, вперив взгляд в переносицу благообразного Мясниковича.
– И это называется антикризисным предложением? – попытался мягко возразить Мясникович.
– Зато с гарантией! – отчеканил Павел. – Кризис – он на Западе, а у нас кризиса нет, новости смотреть надо. В конце концов, не я на тебя с предложением вышел, – без зазрения совести Янчевский назвал человека вдвое старше его на «ты». – Не хочешь – не подписывайся.
Владимир Данилович не обиделся на «тыканье», зашевелил пухлыми губами, что-то подсчитывая в уме. Глаза его приняли задумчивое выражение. Олигарх один за другим загибал пальцы; когда ладонь его сжалась в кулак, лицо его просветлело.
– Пяток «лимонов» – это же теперь не деньги, – напомнил Янчевский. – Все дорожает, соответственно и товар, который мне поручили. На цену обижаться нельзя. Кто-то может себе и виллу в Испании позволить, а кому-то на кусок колбасы не хватает. Да и восемь «лимонов» это несерьезные деньги, цена, как говорится, по старой дружбе. В следующем сезоне по десять станет, и то для своих. Ну, так скольких тебе провести надо?
– Пять за тридцать пять «лимонов», – проговорил Мясникович, и в его голосе впервые прорезались металлические нотки.
– Это что ж за арифметика такая? Пять на восемь – сорок будет. Таблица умножения, – насторожился Янчевский.
– Нет – у нас с тобой будет тридцать пять.
– Почему так?
– Во-первых, потому что в рифму, а во-вторых, оптовая закупка у меня, значит, скидка положена. Я же не спрашиваю тебя, Паша, сколько ты посреднических навариваешь на каждом протеже! Я предложил, а ты теперь посчитай, срубишь ли столько в другом месте…
Теперь пришла очередь Янчевского беззвучно шевелить губами. Странная у этих двоих получалась математика.
Тем временем охранник перед мониторами забросил в рот последнюю семечку из пакета и, выудив из пачки сигарету, подошел к окну. Сквозь планки жалюзи потянулась струйка дыма. Мужчина посмотрел на раскачивающиеся над забором деревья, на камеры по углам. Докурил до самого фильтра сигарету, вытряс огонек на отмостку здания, окурок сунул в пустую жестянку из-под пива, зевнул и закрыл окно. Планки жалюзи повернулись. Охранник вернулся к мониторам.
Рутинное занятие быстро притупляет бдительность. На всех мониторах картинка оставалась неизменной, казалось, что на экранах застыли стоп-кадры. И только присмотревшись, можно было заметить, что деревья все-таки иногда оживают под ветром.
Рука легла на джойстик управления камерами. Картинки сдвинулись, но новые сектора наблюдения тонули в темноте – ни черта не видно. Охранник включил инфракрасную подсветку. Прожектор, освещающий местность лучами невидимого для человеческого глаза диапазона, установили совсем недавно. На экранах пейзаж стал светлым, словно день стоял на дворе. Техническая новинка еще не приелась охраннику, присутствовала новизна ощущений. Камера поворачивалась. По экрану в черно-белом изображении ползли ветви, стволы. И тут охранник вздрогнул. На ели метрах в семи от земли горели два глаза. В первые мгновения стражу особняка показалось, что на толстой ветке затаилась черная пума, он даже отпрянул от экрана.
– Не может быть, потому что это невозможно, – проговорил он, делая укрупнение…
Маша, увлекшись подслушиванием, завороженная магией семизначных чисел, спохватилась слишком поздно. Из-за наушников не заметила тихих шагов внизу. Прямо под елкой резко вспыхнули два мощных фонаря. Конусы их света сошлись на ней, как свет от прожекторов противовоздушной обороны.
– Точно, кто-то на елке сидит. А я думал, показалось, оптический обман, – долетел до нее хриплый голос.
– А вдруг он пальнет? – послышался более осторожный возглас.
Фонари тут же погасили из соображений безопасности.
«Вот же черт», – подумала Маша, выключила iPOD, засунула его в водонепроницаемый рюкзак.
Записанного вполне хватало, чтобы составить себе впечатление о том, чем на самом деле занимаются Мясникович с Янчевским, что планируют на будущее. Но это утешало мало. Внизу в темноте стояли два охранника, наверняка с оружием. Надо было как-то спуститься и удрать. Но как это сделать?
– Эй, ты, а ну слезай на хрен, – прозвучал приказ.
Маша проигнорировала приглашение и взяла в руки арбалет. Тетива была взведена, в желоб лег увесистый дротик.
– Слезай. Все равно достанем.
И на этот раз Маша промолчала.
– Я его щас из «травматика» сниму, – послышался внизу шепот.
– Свалится однозначно, шею свернет, – прозвучало резонное возражение. – Да и хозяин трусливый, стрельбы испугается. Лестницу притащить надо.
Далее охранники уже шептались так тихо, что понять их дальнейшие планы стало невозможно. Маша осторожно передвинулась по толстой ветви от ствола, теперь снизу ее закрывали густые еловые лапы. Стрелять и попасть в нее при таком раскладе можно было только длинной автоматной очередью. Но и сидеть далее – только время затягивать.
«Сейчас подмогу позовут».
Маша не стала дожидаться, пока запищат рации и сменщики притащат лестницу. Она нагнулась, раздвинула еловые лапы под собой ногой и прищурилась. Теперь глаза после подсвеченного монитора iPOD-а уже адаптировались к темноте, кое-как охранников можно было рассмотреть, они жались к соседнему дереву и что-то обсуждали, жестикулируя. Сухо щелкнула тетива, увесистый дротик с тупым наконечником ушел вниз. Послышался глухой удар.
– О ё… – заскулил тот, кому стремительно летящая железяка ударила в голову.
Маша, не теряя времени, резко включила фонарик, на мгновение луч света выхватил из темноты двух мужчин. Один катался по траве, держась за голову, другой тупо смотрел на него, раскрыв рот. Маша отбросила фонарик, тот полетел, чертя в ночном воздухе огненную дугу. Расчет был верен, оставшийся на ногах охранник машинально проводит полет фонаря взглядом, можно выиграть несколько секунд, а в сложившейся ситуации это немало. Затем Маша прыгнула, изо всех сил вцепившись в рукоять альпинистского приспособления для скоростного спуска. Веревка разве что не задымилась, когда женщина прижала тормозную колодку. В вышине предательски хрустнула ветка. Машу качнуло на гигантском маятнике в полутора метрах над землей. Охранник уже выхватил пистолет, но не смог поймать Машу в прицел. Она в полете изловчилась и сумела зажать его шею ногами и поволокла за собой, чуть не оторвав от земли. И все же выстрел прозвучал. Это было плохо.
Маша бросилась убегать, но, не сделав и четырех шагов, упала. Искусно подставленная подножка заставила ее растянуться на земле. И тут же на женщину навалился второй охранник. С разбитого арбалетным дротиком лба капала кровь.
– Так это ж баба! Сучка чертова! – прохрипел охранник, открытие явно придало ему решимости, он рывком сумел перевернуть свою добычу на живот и принялся заламывать руки.
Внезапно хватка ослабла, запястья освободились. Маша резко откатилась и села, готовая дать бой. Над уткнувшимся лицом в траву охранником стоял Ларин, в руке он сжимал раскладной рыбацкий стульчик. К металлическому каркасу прилип клок волос. Охранник глухо застонал.
– Жив, – сухо констатировал Андрей.
Со стороны въездных ворот особняка уже мелькали фонари, слышались топот и встревоженные голоса.
– Я ж ему говорил…
– Надо своей головой думать…
Что, кто и кому говорил и о чем надо думать своей головой, узнать так и не довелось, следовало спешить.
– Чего расселась? Сваливать, дорогуша, надо!
Ларин схватил Машу за руку и поставил на ноги.
– В порядке?
– Кажется, да.
– Тогда побежали.
Они понеслись, с хрустом вломились в кусты. Сзади пару раз хлопнули выстрелы. Пока еще стреляли поверх голов.
– Стой!
– Ага, сейчас, разбежался, – на ходу проговорил Ларин, увлекая Машу на тропинку.
Впереди за тростниками уже переливалась в скупом ночном свете река.
– Перепрыгни! – Андрей подхватил Машу под локти и буквально перенес через что-то невидимое.
После чего они вдвоем ломанулись в сухой тростник. Под ногами зачавкала вода. Ларин остановил Машу, прислушался.
– Делай, как я! – он зажал уши руками, зажмурился и присел.
Молодая женщина не стала искушать судьбу и в точности все повторила. Над головами пули срезали несколько стеблей. А затем громыхнул взрыв, полыхнула ослепительная вспышка. Преследователи, конечно же, не заметили растянутой над тропинкой рыболовной лески. От растяжки сработала светошумовая граната.
Ларин помог Маше забраться в надувную моторку и запустил двигатель. Лодка, шлепая по воде дном, стремительно набирала скорость. Над тростником рассеивался дым.
– Хоть не зря все это? – поинтересовался Андрей.
