Резо сосредоточенно изучал собственные руки. Смотреть по сторонам на «красоты» Хитровки совсем не хотелось. Резо знал, что сегодня он прощается с этими злачными проулками навсегда. Равно как и со своим жиганством. Камаев прав. Возврата к прошлому быть не должно. И не ради себя. Ради Андрея. Резо менял привычный образ жизни ради сына...
– Оружие есть? – выдернул его из размышлений голос чекиста.
Теперь, когда их не смог бы подслушать ни один хитрованец, даже голос этого человека изменился. Он как-то в одночасье сделался холодным и резким.
Резо сунул руку под полу пальто и молча извлек «наган». Чекист забрал его.
– А холодное?
– Нет, – грузин покачал головой. – Это все. Больше при мне ничего нет.
Он горько усмехнулся, но отвернувшийся чекист не мог видеть его усмешки. Без огнестрельного оружия Резо чувствовал себя точно так же, как без одежды. В этом присутствовал некий элемент незащищенности.
Лошади уже перешли в галоп, и в скором времени экипаж выскочил за пределы территории Хитрова рынка. Пролетка на полном ходу промчалась по Большой Бронной, затем свернула на Огудалова и минуты через две-три такой же быстрой езды остановилась против невысокого двухэтажного дома с крышей из красной черепицы. Пацаненок тут же отцепился от задней рессоры, ловко кувыркнулся через голову и откатился в сторону.
Резо спустился с подножки. Огляделся.
– Второй этаж, – проинформировал его чекист. – По сравнению с Бутыркой комнаты покажутся тебе хоромами. До утра за тобой будут приглядывать, Резо. Так что без глупостей. Товарищ Камаев просил передать, что даже если по каким-то независящим от тебя обстоятельствам Рекрута накрыть не удастся, сына ты не увидишь. Только чистый обмен, Резо. А теперь поднимайся!
Жиган мужественно стиснул зубы и двинулся в направлении крыльца. Все тот же пацаненок, вжавшись в стену противоположного здания, во все глаза наблюдал за двумя скрывшимися в доме мужчинами.
* * *
Москва. Здание ЧК на Лубянке
– Да, я понял, товарищ Ромашов. Трактир «Сангрия» в Лагутинском переулке, – Камаев ударил по рычажкам телефона ребром ладони, осуществляя сброс, и тут же набрал другой номер. – Ждите меня внизу. Я сейчас спущусь.
Он вновь дал отбой, резко отодвинул от себя аппарат и остановил взгляд на фотографии покойной супруги. Ее чуть раскосые глаза смотрели на чекиста весело и задорно. Так умела смотреть на него только Анна...
И совсем другими были ее глаза в тот злополучный день. Она испугалась. Камаев хорошо помнил, как она испугалась. И сжала его руку своими тоненькими пальчиками.
– Просьба всех сохранять спокойствие. Это налет!
– Господи, Витя, – прошептала она, едва по залу эхом раскатилась эта типичная для налетчиков фраза.
– Все будет хорошо, – Камаев ответил на рукопожатие жены.
Но она не слышала его. Она словно предчувствовала то, что должно было случиться тремя минутами позже...
В зале оказался один из жандармов. Он чинно ужинал со своей супругой и двумя близкими друзьями. Их компания расположилась через два столика за спиной Анны. То ли геройство было у этого человека в крови, то ли его разгорячило выпитое, но, так или иначе, жандарм вознамерился дать отпор налетчикам. Он вскочил во весь рост и без предупреждения выстрелил. Значительно позже Камаев узнал о том, что жандарм промахнулся. Равно как промахнулся и его противник. Молодой человек в светлом полупальто с выглядывавшей из-под него белой манишкой и в накинутом на плечи голубом шарфике среагировал на выстрел пьяного жандарма молниеносно. Он развернулся в направлении нападавшего на полкорпуса и произвел ответный выстрел от бедра. Пуля налетчика угодила Анне в голову. На два дюйма выше левого глаза. Камаев вскрикнул, вскочил и кинулся к ней. Подхватить не успел. Анна упала на спину. Виктор Назарович склонился над ней. Он просил, умолял, сыпал проклятиями, но воскресить погибшую супругу не представлялось возможным.
Говорили, что перестрелка на этом не закончилась. В тот день в ресторане полегло много народу. Но для Камаева это уже не имело никакого значения. Не обращая внимания на пальбу, он подхватил Анну на руки и вынес ее на улицу...
Чекист прикоснулся к снимку кончиками пальцев. Нахлынувшие воспоминания заставили его сердце биться более учащенно. Он будто пережил минувшую трагедию заново. Он переживал ее каждое утро. Так было вчера, сегодня... И так будет завтра. До тех самых пор, пока он не проиграет самому себе в «русскую рулетку». Смерть избегала Камаева. Чем больше он к ней стремился, тем больше она обходила его стороной...
Чекист взял рамку в руки, поддержал ее на весу, а затем молча убрал в заранее выдвинутый верхний ящик стола. Достал вместо нее «наган» и тот самый патрон, который каждое утро неизменно вгонялся в обойму. Как бы не прошла сегодняшняя операция в Лагутинском переулке, Камаев знал, что на Лубянку до утра он не вернется. А если ему повезет, то не вернется совсем.
Чекист привычно покатал патрон между большим и указательным пальцами. Слегка подбросил его вверх, поймал и стиснул в ладони. После чего вместе с «наганом» опустил в левый карман кожанки.
Через пять минут Камаев вышел из здания на Лубянке. У тротуара поджидали четыре черных автомобиля. Виктор Назарович занял пассажирское место в одном из них.
– Мы едем брать не просто бандитов, товарищи, – обратился Камаев к двум другим чекистам. – А особо опасных бандитов. А потому предупреждаю сразу. По согласованию с товарищем Дзержинским у нас с вами есть полное право живыми никого не брать.
– Огонь на поражение, товарищ Камаев? – счел нужным уточнить один из сотрудников.
– Совершенно верно, – Виктор Назарович помолчал немного и добавил: – Причем сразу.
Автомобиль тронулся с места. Следом за ним от здания ЧК стартовали и три других автомобиля.
* * *
Москва. Хитровка. Трактир «Сангрия» в Лагутинском переулке
– Так, ты, глазастая, – Рекрут ткнул пальцем в одну из девиц. – Ну-ка, поди сюда.
Маруха, как ни странно, ничуть не стушевалась перед новоявленным московским авторитетом. Она уверенно вышла вперед и остановилась прямо напротив Рекрута. Жиган пристально оглядел ее с ног до головы, словно приобретал на базаре необходимый ему, но уже изрядно залежалый товар.
– Нет, не то, – он снова перевел взгляд на других девушек. – Вот ты! Давай, выходи.
На смену первой девицы заступила вторая. У нее тоже были светлые, заплетенные в две тугие косы волосы, большие, как блюдца, глаза, рельефно очерченные скулы. Но в отличие от своей товарки эта маруха имела более миниатюрные формы тела. Рекрут слегка прищурился.
– А ну, повернись, – приказал он.
Девушка покорно продемонстрировала жигану свою спину.
– Лаврентич! Принеси еще вина! – громогласно крикнул Клоп, перекрывая общий трактирный гам.
Митяй не принимал участия в общей подготовке. Заложив руки в карманы пальто, он с мрачным видом стоял на фоне оконного проема, то и дело сдвигая портьеру в сторону и выглядывая на улицу. Внутреннее беспокойство не оставляло бывшего уркагана ни на минуту. Усиливало это чувство еще и то, что Малой до сих пор не объявлялся. И не прислал никакой весточки.
– Распусти косы!
Рекрут продолжал отдавать марухе четкие короткие инструкции. Ему было отлично известно, какая девушка придется Резо по вкусу. Рекрут стремился максимально приблизить образ марухи к образу той девушки, которую когда-то любил его кровный брат. К образу Екатерины. Стоящая сейчас перед ним особа имела определенное сходство. Не полное, конечно, но, насколько Рекрут помнил Екатерину, оно все же имелось.
Девушка сноровисто распустила обе косы, и рассыпчатые волосы каскадом упали на плечи. Рекрут слегка склонил голову на бок. Похожа. Резо должно было понравиться. Он всегда подбирал себе девиц подобного плана.
– Добро, – сдался жиган. – Ступай пока в заднюю комнату. Скажешь Лаврентичу, что я тебя выбрал. Остальные останутся здесь.
Девушка вышла из зала. Стоящий позади Рекрута Вася-Обух криво усмехнулся.
– Резо ждет сладкая ночь? Да?
– Надеюсь, что так, – к Рекруту вернулось прежнее хорошее расположение духа. Червь, в последнее время подтачивавший его душу, отступил. Все вроде бы шло гладко. – Кстати, он до сих пор не появлялся?
– Нет. Но Чиграш приехал.
– Один?
– Резо сказал, что приедет сам.
– Ну, добро.
Рекрут бросил взгляд в направлении стола. Клоп откупоривал новую бутылку вина. Сидящий рядом с ним Бурый с наслаждением попыхивал только что раскуренной папиросой.
– Рекрут, можно тебя на минуту? – окликнул казанца Митяй. – Мне не нравится, что Резо не явился. И на душе как-то неспокойно. У меня чутье на всякого рода подставы. Понимаешь?
Рекрут нахмурился.
– Я уже говорил тебе, что ты дуешь на воду, Митяй. Резо появится. В самом скором времени. Просто расслабься. Ладно? Кордоны ведь выставлены?
