– Майор ФСБ Туманов, – гулко роняя слова, соизволил представиться Игнат. – Меня интересует гражданка Баринова...
– А-а, Виолетта Владимировна!.. – бодро начал и тут же сдулся под грозным давлением консьерж.
– Вы ее знаете?
– Ну, она живет в этом доме... Конечно, знаю...
– Вы ее сегодня видели?
– Да, она сейчас дома...
– Одна?
– Да... Одна...
– А чего так неуверенно?
– Ну, на прошлой смене она не одна была. С капи... – осекся паренек. – С мужчиной приходила...
– С капитаном Нахальцевым была? – надавил на него взглядом Игнат.
– Д-да... – через силу сказал правду консерьеж.
– Откуда вы знаете капитана Нахальцева?
– Он... Ну как вы... Вот вы же назвались. Майор ФСБ Туманов. И он мне свое удостоверение показывал. Капитан милиции Нахальцев... У меня память хорошая...
– Ясно. Он вас допрашивал, да?
– Зачем допрашивал? Просто спросил. Ему Виолетта Владимировна была нужна...
– Зачем?
– Гм, ну зачем мужчинам женщины нужны?.. Я здесь совсем недавно, всего не знаю. Но, сколько здесь был, он все время к Виолетте клеился. Только она его прогоняла. А вот в прошлый раз... Он у нее всю ночь был...
«Нет ничего страшней разгневанной женщины!» – высветилась в голове избитая, но актуальная фраза.
– А сейчас она точно одна?
– Одна, – кивнул консерьеж.
– Вы, наверное, понимаете, что про наш с вами разговор никто не должен знать? – строго спросил Игнат.
– Да, понимаю...
– Я не знаю, кто такой капитан Нахальцев. Но вы про него сказали... Вы не должны были про него говорить!
Игнат смотрел на консьержа, как ретивый следователь ОГПУ на классово чуждый элемент.
– Я... Я не подумал... – пролепетал парень.
Страна стоит на пороге третьего тысячелетия, но менталитет русского народа так и остался в тридцать седьмом году двадцатого века. Демократия, свобода слова – все это иллюзии. Люди хорохорятся, пытаются доказать всем свою независимость. Но при этом их не так уж и трудно загнать обратно в ту рабскую оболочку, которую выковал для них на века величайший вождь всех времен и народов.
– А вы думайте... Надеюсь, что про меня не узнает никто...
– Да, да, конечно! – в клятвенном жесте сложил руки на груди.
– Только Виолетте Владимировне можете сказать... – Игнат ткнул пальцем на телефон. – Вы сейчас позвоните ей и доложите, что я иду к ней. И все, больше никому обо мне ни слова!
Игнат резко повернулся к парню спиной и неторопливо направился к лифту. Зашел в кабину, поднялся на этаж.
Стоило ему только нажать на клавишу звонка, как из скрытых динамиков разнесся знакомый голос.
– Это вы, что ли, из ФСБ? – спросила Виола.
Игнат знал, в какой точке находится скрытая камера. Поднес к ней красные корочки с золоченым тиснением.
– Скажите номер телефона вашего управления? Я позвоню, узнаю.
Да, Виолетта – стреляный воробей, на липе ее не разведешь. Хотя бывают случаи...
Он назвал номер своего прежнего телефона, который она знала наизусть.
– Игнат?! – удивленно протянула она.
И тут же открыла дверь. Впустила его в дом.
– Тебя не узнать! – натянуто улыбнулась она.
Напрасно она пыталась скрыть за этой улыбкой свою растерянность.
– Это мне уже говорили... Я думал, ты меня поцелуешь, – усмехнулся Игнат.
– Ах, да!
Виолетта чмокнула его в щеку. Немного подумала, прильнула к губам. Но Игнат отстранился.
– Мне кажется, ты на меня обиделась, – сказал он.
– Я?! – фальшиво возмутилась она. – За что я должна на тебя обижаться...
– Ну как за что? Помнишь нашу последнюю встречу? Ты ко мне со всей душой, а я тебя прогнал. Зато Ксюшу к себе позвал...
– А-а, это... Ну, видишь ли, ничего такого здесь нет. Это же был ваш с ней дом, я как бы в гостях. Было бы подло с твоей стороны заняться со мной любовью...
Игнат знает, что это объяснение идет не от души. Изворачивается Виолетта.
В ту последнюю их встречу она была искренней во всем – как в радости, когда увидела его, так и в обиде, когда он отверг ее. А здесь какая-то игра... Впрочем, ничего удивительного, ведь здесь побывал Нахальцев – и в доме, и в самой Виолетте...
Самое смешное, что Игнат не злился на нее. Слишком хорошо он знает ее натуру. Он уже давно привык к мысли, что баба она ненадежная, способная на предательство. Она может быть хорошей, но, как правило, надолго ее не хватает. Обязательно что-то выбивает ее из колеи... Была бы она мужиком, он бы однажды ее придушил. Но ведь она женщина, какой с нее спрос?..
Игнат зашел на кухню, заглянул в ванную. Холл, гостиная, спальная...
– Ты думаешь, что у меня кто-то есть? – обиженно спросила она.
– А если думаю? – достаточно жестко спросил он.
– Как ты можешь? – Виолетта так вошла в роль, что чуть не задохнулась от показного возмущения.
– Ну ты же свободная женщина. Мы оба это знаем...
– Я-то свободная женщина? Я – твоя женщина! Вот, что мы должны с тобой знать... Думаешь, я не переживала, когда ты попал в тюрьму? Еще как переживала! А когда узнала, что в Леву и Вилли стреляли, так места себе не находила. В больницу к ним ездила! У Ксюши твоей осталась...
Сейчас в ее поведении улавливалась искренность. Она в самом деле переживала за него и за его друзей. Но это было до того, как Игнат вновь отверг ее. Все-таки не смогла она его простить...
– Как там сейчас Лева и Вилли? – спросил он.
– А ты разве не знаешь? – удивилась она.
Конечно же, он знал, что его друзья по-прежнему находятся в реанимации. Врачи по-прежнему борются за их жизнь, по-прежнему не дают никаких гарантий...
– Я же в бегах. А в больнице менты. Как я узнаю?.. Что с ними?
Он хотел слышать, что скажет Виола.
– Плохо. Очень плохо... Но надежда есть...
Леву и Вилли охраняли. Но надеяться на охрану никак нельзя. К тому же Нахальцев мент, он запросто найдет подход к Леве и Вилли. Если он получит прямой доступ к ним, он дождется, когда они придут в сознание, введет кому-нибудь «сыворотку правды», выпытает у них все секреты. А потом обоих в расход, ведь он умеет это делать... Он заберет общак, документы, реально подгребет под себя весь бригадный бизнес. И станет для Виолетты тем, кем был для нее Игнат. Или уже стал...
Игнат нисколько не сомневался в том, что Виола пляшет под дудку Нахальцева. И не удивился бы, если бы обнаружил в ее доме радиозакладку. А чтобы обнаружить «клопа», он должен обойти весь дом. Так он и сделал. Но прибор микроволнового контроля, который находился у него в кармане, молчал. Значит, нет никаких «жучков». Зато у него есть. И он как раз и собирался поставить квартиру на прослушку.
– Надежда умирает последней, – мрачно изрек Игнат.
– Не надо так! – мотнула головой Виола. – Лева выкарабкается, и Вилли тоже. Вот увидишь!
Напрасно Игнат пытался уловить фальшь в ее голосе. Ничего подобного... Она в самом деле переживает и надеется на лучшее... Но это не изменит его решения.
– Знаешь, зачем я пришел? – спросил он. И сам же ответил: – Хочу исправить свою ошибку... Я не должен был выгонять тебя из ванной...
– Но ты же это сделал...
Может, она и пыталась скрыть свою обиду, но та рвалась наружу, как пар из разгерметизировавшегося котла.
– Сделал. И очень об этом жалею... Может, не поздно все исправить?
– А если поздно? – в раздумье спросила она.
– Разве?
– Ну, я имею в виду, что поздно уже, вечер на дворе...
Виола попыталась сгладить возникшее напряжение. Игнат же сделал вид, что ей это удалось. У нее своя игра, у него своя...
– Это не страшно...
Он подошел к ней, обнял за плечи. Виола поплыла – закрыла глаза, в легком изнеможении откинула голову набок. Блаженная дрема. Игнат прижал ее к себе, и она ожила – ее руки обвили его шею, губы коснулись уха...
Еще чуть-чуть, и они оба возбудятся до неприличия – забудут обо всем и начнут срывать друг с друга одежду. Но Игнат не мог допустить, чтобы неуправляемая страсть поглотила его планы...
– Извини! – Он резко отстранился от Виолы.
– Что-то не так? – растерянно спросила та.
Она еще не поняла, что бал закончен. Свечи только-только начали разгораться, казалось бы, все еще впереди...
– Да нет, все в порядке... Просто... Может, кофе организуешь?
– При чем здесь кофе? – обиженно усмехнулась она.
– Кофе. С коньяком...
Когда-то это был их любимый фирменный напиток.
– Ну, если так...
Виолетта окинула его подозрительным взглядом и нехотя направилась на кухню.
Игнат воспользовался ее отсутствием, прошелся по квартире, и, когда закончил свой обход, у него в кармане остался только один «жучок». Виола стояла у плиты, когда он зашел на кухню. К нему не обернулась, и это позволило ему сунуть под столешницу последнюю радиозакладку. Все «клопы» израсходованы, остались только сомнения: а правильно ли он делает, что ставит квартиру на прослушку. Помимо «жучков», он оставил в доме кое-что другое. Был у него один план...
