Единственным уловом был конверт, прикрепленный на внутреннюю сторону крышки стола. В нем была фотография Ирины Черновой и компьютерная распечатка, на которой были данные о белом «фольксвагене», купленном на имя Ирины Гариной, отчет о распорядке дня Милены Тихомировой и странная фраза, напечатанная в самом конце листа: «Если она не признается, или начнет юлить, всегда можно прибегнуть к крайним мерам. Она ведь гоняет на бешеной скорости».
Напротив имени Ирины Черновой стоял символ черепа и скрещенных костей.
Шурика залихорадило. Он немедленно полетел к Милене Тихомировой. Она так долго не открывала дверь, что Шурик невольно забеспокоился, ожидая повторения истории.
Милена открыла только после того, как выспросила у Шурика все его анкетные данные и позвонила в отделение. После чего дверь загремела засовами и перед Шуриком предстала Милена, опирающаяся на изящную трость со стеклянным набалдашником.
– Когда вы оставите меня в покое? – вместо приветствия осведомилась она. – Вы ко мне ходите, как на работу, сначала один, потом другой!
– К красивой девушке можно ходить бесконечно, – попытался отшутиться Шурик, но Милена даже не улыбнулась. Она кивнула головой, приглашая милиционера войти внутрь. Шурик сделал несколько шагов, и тут из кухни навстречу ему вышла большая черная собака. Шурик замер. Ротвейлер тоже, настороженно глядя на гостя, а потом глухо зарычал.
– Не укусит? – с опаской произнес Шурик. Милена покачала головой.
– Только резких движений не делайте. Я, правда, ее сама иногда боюсь. Главное, не показывать своего страха. Но вообще она довольно ласковая.
Шурик сел в кресло. Собака подошла к нему, осторожно понюхала и улеглась у его ног.
– Это собака Богдана? – спросил он. Милена сморщилась.
– Да. Пожалуйста, спрашивайте, что хотели, и побыстрее. Мне тяжело сидеть… Лана, фу!
Собака, принявшаяся глодать тапок, валяющийся рядом, обиженно покосилась на Милену, но тапок не выпустила.
– Вот стерва, – в сердцах произнесла Милена. – Плюнь, паршивка. В доме уже обуви не осталось!
– Милена, скажите, вам что-нибудь говорит имя Андрея Новикова? – осведомился Кирилл. Милена согласно кивнула.
– Да, это молодой журналист. Работает в «Панораме недели». Мерзкий тип, скажу я вам. Я когда в газете работала, девчонки наши без конца на него жаловались. Он их статьи воровал, переписывал и публиковал под своим именем. Но я с ним лично не знакома. А что?
– Я имею в виду не этого Андрея Новикова, – с этими словами Шурик вынул из кожаной папки фотографию трупа. Милена бросила на нее взгляд и вздрогнула.
– Господи, ужас какой! Вы бы хоть предупредили… Это он?
– Вы его знаете?
– Я слышала только об одном Андрее Новикове, и я про него уже рассказала, – раздраженно произнесла Милена. – А это… вообще на человека не похоже. Как я могу его узнать, если у него лица почти нет?
– Вас не пытались шантажировать? – гнул свою линию Шурик. Милена едва заметно приподняла брови, а затем пожала плечами.
– Чем меня можно шантажировать? Любовником? Так я его не прячу. Меня убить хотели, но это была женщина. Во всяком случае, спихивала с шоссе меня именно какая-то баба.
– Ею могла быть Ирина Чернова? – быстро спросил Шурик.
– Откуда мне знать? Лица я не видела, а по голосу ее опознать не смогу. А теперь уж тем более.
– Почему? – невинно спросил Шурик. Милена нехорошо сощурилась.
– Не нужно меня подлавливать. Я прекрасно знаю, что Ирина Чернова умерла. Не забывайте, что со мной спит ее муж. Игорь рассказал, что она разбилась на машине.
Шурик вздохнул.
– Ладно. У нас есть основания предполагать, что именно Ирина Чернова пыталась избавиться от вас. А упомянутый Андрей Новиков каким-то образом узнал об этом и хотел ее шантажировать. Ответьте только еще на один вопрос: где вы были во время этого трагического происшествия?
– В машине, – терпеливо пояснила Милена. – Внутри нее, если точнее. Она въехала в меня, и моя бедная «Ауди» покатилась вниз. Я едва успела выпрыгнуть. Вы задаете какие-то идиотские вопросы. Где я еще могла быть?
– Я имел в виду происшествие с Ириной Черновой, – пояснил Шурик, осторожно гладя собаку по голове. Интересно, если выдернуть у нее клок шерсти, он сразу останется без руки или же ему повезет?
– Либо в больнице, либо дома. Я, если вы не помните, пострадала гораздо раньше. Сутки валялась на больничной койке, а после этого безвылазно сижу дома. На перевязки медсестра ходит. Куда мне ходить, если я толком двигаться не могу?
Шурик смутился еще сильнее и поспешил откланяться. Милена с легким сердцем захлопнула за ним дверь, а Шурик вынул из кармана записную книжку, вырвал из нее лист бумаги и поместил в ловко скрученный фунтик несколько собачьих волосков, которые он выдернул у собаки. Кто ее знает, эту Тихомирову? Вон и Киря говорил, что она опасная женщина.
Уломав эксперта произвести анализ волосков вне очереди, Шурик с волнением ждал результатов, однако под вечер Жора Милованов его разочаровал. Волоски, по всей вероятности, принадлежали той же породе собак, но к образцам с места преступления не подходили.
Прекрасная версия полетела псу под хвост. Шурик с неудовольствием подумал, что искать убийцу Новикова ему придется в другом месте. Видимо, Новиков шантажировал не одну Чернову.
Кирилла Миронова на работе не было. Он взял положенный после поимки маньяка отгул, и Шурику было некому излить свою душу. Кто знает, может быть, в процессе откровенного разговора и выплыло бы, что ротвейлер Богдана Тихомирова был кобелем.
* * *
Любому милиционеру известно, что на каждое заведенное уголовное дело дается определенный срок, в который ты, хоть тресни, а должен уложиться. А еще любому милиционеру известно, что бывает с теми, кто не укладывается в эти сроки.
У Шурика Ларичева был сексуальный час. Говоря иными словами – начальник имел его на ковре. Хорошо еще, что только в переносном смысле. А все потому, что дело об убийстве Андрея Новикова не двигалось с мертвой точки. Шурик даже не пытался оправдываться, втянув голову в плечи аки страус. Спорить с начальством – все равно, что плевать против ветра. Вредный следователь, что вел дело, наябедничал начальству, что оперсостав не нашел должного количеств фигурантов по этому делу. Выявить какие-то связи Шурику так и не удалось. Все дела, что вел в своем агентстве Новиков, были зашифрованы, а коды известны ему одному. Ни одной фамилии, кроме уже допрошенной Милены Тихомировой, так и не всплыло. Милена же, которая все же с большим неудовольствием явилась в отделение по повестке, произвела на следователя такое неизгладимое впечатление, что тот потом целых два дня пускал слюну. Если не учитывать цвета волос и трости, на которую опиралась прихрамывающая Тихомирова, в целом допрос сильно смахивал на знаменитую сцену из «Основного инстинкта». Только допрашивающих было поменьше. Результат же был идентичным. Обе стороны остались при своих интересах. Идиллию испортил приехавший к Тихомировой адвокат.
Давно канули в лету жаркие сентябрьские деньки. Никому уже и в голову не приходило вспоминать, что еще каких-то три недели назад солнце нещадно палило город. Осенние дожди зарядили буквально с первых чисел октября, принеся с собой сырость и пронизывающий до костей холод. Деревья, что весьма неохотно желтели, одним махом сбросили свою листву. Не имеющий большого таланта ходить по грязным мостовым Шурик всегда являлся на работу вымазанный грязью по самые уши. Глядя на чистенького, точно вынутого из праздничной упаковки Кирилла, Шурик горестно вздыхал, пытаясь очистить брюки от жидких ошметков грязи.
Вернувшийся из командировки Кирилл был весьма невесел. Промолчав три дня, он нехотя поведал Шурику о причинах своего плохого настроения. Оказывается, в его отсутствие, жена завела себе ухажера, с коим он и застал ее в собственной постели. Не успел Кирилл даже опомниться, как супруга, устроив на прощание грандиозный скандал, собрала чемодан ушла из дома, как выяснилось потом, навсегда.
В отместку Шурик рассказал Кириллу о своих неприятностях. Не то, чтобы он в подробностях поведал о всех достижениях, точнее, о полном отсутствии оных, но так как Кирилл тоже был в какой-то степени причастен к данному делу, Шурик рассказал о визите к Милене Тихомировой.
– Нутром чую, что та дамочка ловко водит всех за нос, – раздосадовано произнес Шурик. – Не могу объяснить, откуда у меня такие убеждения, но вот свербит в одном месте – врет она. Но каким-то образом Тихомирова умудряется выглядеть настолько убедительной, что следователь верит ей, а не мне.
– Алиби у нее есть? – вяло поинтересовался Кирилл.
– Нету. Ночью была одна, в чем честно призналась. Никто не видел, чторбы она выходила из дома, да еще с собакой. Теоретически добраться до дома Новикова, пришить его и вернуться обратно вполне успела бы. Время совпадает, а вот собачка нет. Та тоже гладкошерстная, тоже ротвейлер скорее всего, но структура шерсти другая и прикус не тот. Тихомирова сотрудничать поначалу не отказывалась, а потом как с цепи сорвалась. На следака наорала, адвоката вызвала. Между прочим, она довольно заметно хромает и передвигается с трудом. Как она умудрилась справиться с Новиковым, ума не приложу. Он, вроде не хиляк.
