– Промазал, б-дь на х…! – крикнул со своей позиции Витряков. Отбросил бесполезный теперь гранатомет и поспешил к сейфу за вторым. Их у Витрякова было всего два, следовательно, промахнуться еще раз он не имел права. Леня и не собирался промахиваться.
Андрей снова попытался что-то сказать, до Эдика с трудом дошло, что он произносит его имя. Двигаясь по-собачьи, Армеец поспешил к приятелю. Пол накренился под углом, вероятно, осколками изрешетило колеса.
– Что, Андрюша? – крикнул Эдик, наклоняясь. Андрей продолжал что-то говорить, но Эдик не умел читать по губам, а способность слышать восстанавливалась тошнотворно медленно. – Какой дым? Какая завеса? О какой завесе ты говоришь, б-брат? Ты, ка-кажется, снова ру-руку сломал.
– Дымовые гранаты, – донеслось откуда-то издали, но Эдик долго не мог понять, о чем речь.
– Шевелись же ты! – вопил Андрей. – Ставь дымовую завесу, валенок! Быстрее.
– К-кто с-сказал, что она тут е-есть?!
– Я, – прокричал Андрей. – Я ее видел. На внешней подвеске. Пять или шесть дымовых ракет. Кнопка должна быть где-то у командира. Ну же, пока они нас не зажарили!
Сообразив, чего добивается приятель, Армеец ринулся в голову машины и принялся лихорадочно шарить по приборной доске.
* * *
Вернувшись к окну со вторым гранатометом в руках, Леня сплюнул в досаде и виртуозно выматерился. Во дворе клубился дым, такой черный и плотный, что нечего было даже думать о метком выстреле, Огнемет не мог разобрать, что творится прямо под окном, не говоря уж о БТРе, который стоял гораздо дальше.
– Теперь дуй за руль, и поехали отсюда! – продолжал отдавать распоряжения Бандура.
– А мо-мотор за-заведется?!
– Есть другие варианты?!
Они не видели друг друга. Верхний люк оставался открытым, часть дыма заползала в машину. Эдик на ощупь забрался на место водителя. Дернул ручку стартера. Как ни странно, мотор заработал.
– Колеса кажется с-спущены…
– Плевать на них! Вруби подкачку! Там где-то должна быть кнопка.
Сравнительно быстро обнаружив тумблер централизованной системы регулирования давления воздуха в шинах, Эдик провернул его вправо до упора. Задребезжал компрессор. Армеец обернулся к Бандуре:
– А к-куда ехать-то, брат?! Не видно же ни ши-шиша.
– На х… отсюда, вот куда! Что неясного, Эдик?!
Подрагивая и скрипя, будто старая телега, броневик пришел в движение, толкая кормой остовы пострадавших машин. Мотор выл так, что лежащему на полу Андрею казалось – сейчас поршни пробьют клапанную крышку, бронированный капот и сами полетят вверх, как ракеты. Потом скрежет неожиданно прекратился, видимо, они выбрались на открытое пространство, то ли во дворе, то ли уже за его пределами. Откуда-то доносилась беспорядочная пальба, но в них не попали ни разу, окрестности были по-прежнему затянуты чернильными клубами дымовой завесы. Потом машина наскочила на что-то твердое и разнесла вдребезги, не останавливаясь. Андрей решил – это был фонтан, привлекший его внимание накануне. Журчание воды из-под днища послужило подтверждением догадки.
«Не скоро ты, сволочь, все это отремонтируешь, – мелькнула злорадная мысль, адресованная Вацику Бонифацкому. – Даже если твоим бандерлогам удастся нас уделать.
– Не разворачивайся, Эдик! – добавил Бандура вслух. – Руль прямо, и все будет в шляпе. Сейчас мы от них оторвемся!
– Ле-легко сказать! – пыхтел из-за руля Армеец. Ему приходилось напрягать все силы, чтобы машина двигалась по прямой.
* * *
– Уходят, суки, Леня! – крикнул Джаба, неожиданно появляясь на пороге зала. Его вид был ужасен. Джаба был бледен, как смерть, на перекошенном от боли лице запеклась кровь. Его одежда превратилась в лохмотья, вместо правой руки торчал окровавленный обрубок, на который он накрутил рваный свитер вместо бинтов. Глаза Джабы горели сатанинским огнем.
– Прихлопни плевалку! – не поворачивая головы, процедил Витряков. Он все еще ничего не видел во дворе, поэтому ориентировался по реву мотора. Судя по тому, что звук отдалялся, покореженный, но сохранивший способность двигаться броневик вот-вот должен был появиться в поле зрения, за пределами дымовой завесы. Но, даже тогда Леонид Львович, вероятно, не стал бы спешить. Машина получила серьезные повреждения и не могла далеко уехать. Неповоротливый бронетранспортер не представляло никакой сложности догнать, если, конечно, во дворе остался хоть один целый автомобиль. Настичь и расстрелять в упор, ничем особенно не рискуя. Как остановить беглецов, израсходовав даром последнюю гранату – вот этого Витряков не знал.
– Уйдут, Огнемет! – не удержался Джаба, останавливаясь у оконного проема, в метре от Лени. Он шатался, как пьяный, но каким-то чудом держался на ногах. – Стреляй! Стрэляй, слышишь?!
– Замажь хайло! – зарычал Огнемет, испытывая большое искушение схватить тяжелораненого бандита за шиворот и вытолкать в окно, чтобы не вякал под руку. – Свали на х… урюк!
В этот миг вдалеке, метрах в семидесяти от них возник черный силуэт БТРа. Машина медленно двигалась кормой вперед, спаренные зенитные пулеметы задрались к небу, будто стрелок опасался нападения с воздуха. Бронетранспортер вплыл в перекрестие прицела, неожиданно задергался, и остановился в двух-трех метрах от сторожки, построенной прямо в поле. Огнемет подумал, что, пожалуй, стоит попробовать поставить точку теперь и здесь.
– Вот он! – заорал над ухом Джаба и уцелевшей левой рукой потянул Витрякова за плечо. Рука Огнемета конвульсивно дернулась, указательный палец надавил спусковой крючок. Граната покинула ствол и огненной кометой устремилась к цели. За доли секунды преодолела разделявшее стрелка и мишень расстояние и поразила бронетранспортер в левое переднее колесо. Многотонную машину подбросило в воздух, а затем она врезалась в пустующую будку охраны, завалившись на правый борт.
– Ест! – крикнул Джаба.
– Я промахнулся, – сказал Огнемет, отбрасывая дымящуюся трубку и поворачивая к Джабе перекошенное бешенством лицо. – Я промахнулся из-за тебя, педераст гребаный! Мудак!
– Промахнулся?! – искренне удивился Джаба. От него разило кровью и спиртным.
В качестве самого убедительного ответа снизу застучали пулеметы. Экипаж бронетранспортера не просто уцелел, а еще и продолжал огрызаться.
– Козел черножопый! – зарычал Витряков, хватая Джабу за шиворот и теперь сожалея, что не сделал этого раньше.
– Пусти! – крикнул Джаба, вылетая из разбитого окна. И скрылся из виду. Витряков проводил его кривой улыбкой, последний полет идиота поднял ему настроение. И сразу отшатнулся под прикрытие стен, потому что после того, как снова заговорили пулеметы, торчать в оконном проеме стало небезопасно и глупо. Через минуту Леонид Львович уже бежал вниз, раздумывая на ходу, как выкурить защитников бронетранспортера из их убежища.
* * *
После того, как разорвалась первая граната, бронетранспортер сильно тянуло вправо, стало очевидно, что повреждены либо рулевые тяги, либо что-то еще, не менее существенное. Баранка вышла из повиновения, чтобы справиться с управлением машиной, Эдику пришлось на ней буквально повиснуть. Люки были задраены, Армеец вел машину вслепую, как летчик по приборам, только без приборов, полностью доверившись Андрею, приказавшему пятиться до победного конца, и точка. Они поравнялись с кирпичной сторожкой, построенной в поле за пределами двора, когда двигатель неожиданно закашлялся. Машина задергалась в судороге
– Поддай газу! – крикнул Бандура.
– Педаль п-п-провалилась! – фальцетом откликнулся Армеец.
– Как это, провалилась?! Что значит, провалилась?!
– Ка-как бензин ко-кончился!
– Как он мог кончиться, если твоя баба сказала, что его только заправили?!
– Не-не знаю! И потом, она та-такая же моя, как и твоя!
Прежде чем Андрей нашелся с ответом, в принципе, Эдик был прав, более того, из всей их компании он единственным очутился в Крыму совершенно бескорыстно, Витряков выпустил свою вторую и последнюю гранату. На этот раз он прицелился точно в борт, но, в самый последний момент Джаба толкнул его под руку. Это обстоятельство спасло приятелям жизнь. Граната поразила бронетранспортер в колесо. Рвануло так, что Армеец подумал, вот он, настал конец. Затем его что-то ударило, и он потерял сознание. БТР швырнуло бортом на стену сторожки, кладка не выдержала и обрушилась. Сверху посыпались обломки, колотя по броне гулко, как мерзлая земля о крышку гроба.
– Вот, наверное, и все, – пробормотал Бандура, когда очухался. Эдик оказался ближе к эпицентру, соответственно, ему досталось больше. Хоть и Армейцу крупно повезло, взрыв был таким сильным, что рулевую колонку сорвало с креплений, после чего она улетела к потолку, чудом разминувшись с головой и грудной клеткой Эдика.
