Анжела вертела то перстень с бриллиантом, то обручальное кольцо на левой луке. И обращалась будто бы не к Артуру и Арнольду, а к самому Евгению Субочу, так жестоко обошедшемуся с ней.
— Мы с ним женаты пять лет, но на моей памяти Женя никогда не пользовался подземкой.
— У вас, конечно, и своя машина есть? — поинтересовался Артур.
— Да, у меня «Форд-Фиеста». Она в ту ночь стояла в нашем гараже, в Мнёвниках. Я говорила с водителем уже после всего, но ему Евгений тоже ничего не сказал. Странная какая-то прихоть — тащиться под проливным дождём через пустырь. У него были пятна грязи на брюках, на ботинках — комья глины и извёстки. А ведь раньше муж и пылинки на своём костюме не терпел. Почему именно этот подвал? И как можно было уйти из жизни посреди полного благополучия, в сорок два года?! Даже записки никакой не оставил, ничего не объяснил! Незадолго до того, как он… застрелился… мы говорили по мобильному. — Анжела переглянулась с Арнольдом. — Я только что приехала с Николиной Горы, с дачи, и хотела узнать, когда муж вернётся домой…
— Тем вечером я собирался к ним в Мнёвники, — вставил Арнольд.
— Да, был такой уговор. Евгений мне солгал. Сказал, что по согласованию с Арнольдом перенёс время встречи. Сослался на какие-то неотложные дела. Но Арнольд сказал, что никаких изменений не было. Евгений говорил со мной грубо, даже издевательски, с огромной неохотой, словно хотел оскорбить и поскорее отделаться. Арнольд, между прочим, не знал ни о каком форс-мажоре…
— Такие случаи раньше бывали? Ваш муж задерживался надолго после окончания рабочего дня? Часто ли он грубил вам и лгал? Или подобное произошло тем вечером впервые? — перебил Артур.
— Именно так Женя никогда себя не вёл, — твёрдо сказала Анжела.
— Утром того дня вы с ним виделись?
— Нет, я ведь была на даче. Уехала примерно за сутки до того, как всё произошло, то есть пятнадцатого сентября вечером. Мы созванивались ещё один раз, но тогда я ничего подозрительного не заметила. — Анжела не отводила глаз, смотрела прямо в зрачки Артура, чтобы тот не сомневался в её искренности. — Мне кажется, что-то произошло позже.
— Арнольд, а ты шестнадцатого числа своего шефа видел? — Артур пока не строил никаких догадок и просто собирал данные.
— Нет, поэтому мы и хотели встретиться вечером. Но вот пятнадцатого утром мы перебросились несколькими фразами в его кабинете. И я хочу тебе возразить, Анжела. Уже тогда шеф был чем-то расстроен. В таком состоянии я его никогда не видел. Когда я вошёл в его кабинет, Евгений жёг в пепельнице какую-то бумагу. Увидел меня, смутился и спрятал пепельницу в ящик стола. — Арнольд гладил Анжелу по руке, понимая, что вдове очень тяжело. — Было такое впечатление, что он совершает что-то недозволенное…
— У тебя есть на сей счёт соображения? — вклинился Артур.
— Ровным счётом никаких, хотя я знаю состояние дел фирмы во всех тонкостях. По крайней мере, ни с какими реальными проблемами самоубийство шефа связано быть не может. Он старался не впутываться в сомнительные проекты и в откровенные махинации.
— Скорее всего, он получил от кого-то письмо, причём такого содержания, что сразу же решил это послание уничтожить. Похоже даже не на угрозу, а на компромат. Пепел исчез?
Артур помассировал пальцами веки — глаза уставали от работы на компьютере.
— Да, когда я занял его кабинет, пепельница оказалась чистой. — Арнольд развёл руками, будто извиняясь за что-то.
— Что же касается подвала… — Артур отставил ноутбук и налил себе остывшего кофе. — Просто дверь там оказалась открытой. Другие подвалы были заперты — вот и всё. Вероятно, Евгений хотел, чтобы его не нашли как можно дольше. Так оно и вышло бы, но сейчас, после взрывов, чердачные и подвальные помещения постоянно проверяются. Жильцам с первого этажа показалось, что под полом кто-то ходит, и они вызвали милицию. Если бы не тревожная обстановка в Москве, лежать бы телу господина Субоча в подвале ещё неизвестно сколько времени. Кроме того, в незнакомой, непривычной обстановке легче расставаться с жизнью. Вид привычных улиц и домов, прочие милые мелочи удерживают человека от рокового шага. Бывает так, ничего не соображают в состоянии аффекта и просто бегут, куда придётся. Анжела, вы лучше всех знаете своего мужа, и Арнольд хорошо с ним знаком. Были у Субоча проблемы в последнее время? Если да, то насколько серьёзные, и в чём они заключались? Жаль, что не сохранилась та бумага, да чего уж теперь… Придётся обходиться без неё. Сохранись бумага — никакого расследования не потребовалось бы. Самоубийство напрямую связано с тем письмом или документом. На мой взгляд, это — наиболее логичная версия.
— Очень вероятно. — Арнольд, похрустывая широкими плечами под пиджаком, разминал спину. — На шефе лица не было…
— Итак, Евгений Субоч имел врагов? — прямо спросил Артур.
— Имел, как и всякий деловой человек. Более того, он не раз говорил, что количество врагов прямо пропорционально числу заслуг, — не сдержалась и всхлипнула Анжела. — Если быть до конца откровенной, то и я, и родители Евгения были готовы к этому… Только такого поворота событий мы не ждали. Готовились к трагедии иного рода…
— К чему именно вы готовились? — удивился Артур.
— К убийству. К теракту, например. Но то, что он сам…
— Значит, Субоч имел основания опасаться за свою жизнь? Или это — чисто женская логика, игра эмоций и обыкновенный невроз?
— Шеф почти каждый день провозглашал с пафосом, что убить его можно, а вот запугать — никогда, — вставил Арнольд, сцепляя на коленях чистые длинные пальцы. В этот момент он был очень похож на врача. — Действительно, Евгений умел держать себя на уровне. Анжела подтвердит, что он никогда не грузил семью своими проблемами.
— Имя хотя бы одного недоброжелателя вы можете назвать?
Артур обращался сразу к обоим своим гостям, но больше к Арнольду, потому что с женой фирмач мог и не поделиться.
— Был один тип, — неуверенно начала Анжела, но вспомнила данное Артуру обещание и заговорила громче: — Я не одобряла Женину дружбу с этим Крыгиным! Но муж почему-то считал его неплохим парнем. Арнольд, наверное, пересекался с Крыгиным в офисе фирмы, но основные контакты происходили на нашей даче. Женя считал, что сейчас каждый крутится, как может, и скелеты в шкафах есть у всех. Кроме того, мужа с Лёшей Крыгиным познакомил его зять, муж Варвары…
— Это дочь шефа от первого брака, — пояснил Арнольд.
— Да-да! — Хорошенькое личико Анжелы неприязненно скривилось. — Женя чувствовал себя виноватым перед дочерью и во всём ей потакал. Когда, вняв моим уговорам, он наконец-то решил избавиться от Крыгина, Варя закатила истерику. Орала по телефону, как резаная, обвиняла отца в том, что он брезгует ею и её друзьями…
— А сам Крыгин был заинтересован в дружбе с вашим мужем?
— Не то слово! — Анжела тряхнула головой, и в её ушах сверкнули два алмазных сердечка. — Он же из брюк выпрыгивал, пытаясь угодить Евгению. Постоянно давил на Варю и её мужа, чтобы они выступали на его стороне. Варю-то завести просто — нужно только вовремя ей напомнить, что богатый и симпатичный отец сбежал от её матери к молодой стерве. Я у него раньше была секретаршей, — призналась Анжела, снова закуривая. — Крыгин эксплуатировал самые низменные чувства Варвары, и с крайней жестокостью растравлял её душевные раны.
— Давно ли вы в последний раз видели Крыгина? — Артур закончил печатать и поднял глаза. — И когда с ним встречался ваш муж?
— Насчёт Жени я не в курсе. А наше последнее свидание произошло три-четыре месяца назад. В тот день между моим мужем и Крыгиным произошла перепалка, едва не закончившаяся дракой. Телохранителям даже пришлось их разнимать. С тех пор я ничего об Алексее не слышала, Евгения не спрашивала, и он первым не начинал разговор. К тому же Варя и её муж Борис надолго уехали в Испанию, и Крыгин лишился рычага давления на Евгения.
— Я о Крыгине тоже слышал, — неожиданно оживился Арнольд.
До этого он сонно поглядывал на часы, высчитывая, сколько ещё времени они могут пробыть в обществе сводного брата. Молодой директор фирмы очень торопился, но не решался прямо об этом заявить.
— Евгений как-то вскользь обронил, что впутываться в Лёшкину авантюру не желает. Насколько мне известно, Крыгин был тесно связан с бандитами, обворовывающими музеи, картинные галереи, частных коллекционеров. Ещё чаще они нападали на библиотеки и архивы, которые хуже всего защищены. Правда, года четыре назад эти ребята обчистили даже дворец «Монплезир» в Петергофе. Они делают деньги на тех ценностях, которые многие поколения собирали веками. И потому ещё более отвратительны, чем обыкновенные грабители валюток и банков. Иконы, древние монеты, манускрипты, редкие книги, картины — вот их профиль. Материальный ущерб для страны — десятки, даже сотни миллионов долларов. О моральном, духовном я уже не говорю. Шефу, особенно под конец, о Крыгине даже вспомнить было противно. Но ради дочери он сдерживал себя…
