– Особенно последний случай, убийство телеведущей. – Генерал смотрел на капитана Сонина так, будто он мишень, в которую надо попасть. Правый глаз прищурился, целясь в Сонина.
– А с Гоцелавой?.. Зачем надо было его убивать?
– Вот так. – Сонину оставалось только вздохнуть, что он и сделал. – Выходит, перестарался я. Простите.
– Он не просто преступник, а человек с огромными связями в криминальном мире. От него могла потянуться цепочка к другим авторитетам. Почему не применили прием самбо? – спросил генерал у Сонина.
– У него в руках был обрез ружья, товарищ генерал. Да и не помогло бы самбо. Гоцелава руками лом гнет. О каком приеме тут можно говорить, – попытался оправдаться Сонин, но это только разозлило генерала.
– А какие вы на физподготовке проходите, – резко сказал генерал. – Убить преступника легче всего. Одного убьете, другого. А кого допрашивать будете? Заложницу он задушил. Вы мою мысль понимаете?
– Понимаю, товарищ генерал. Только по моим женщинам Гоцелава не проходит.
– А вы его допросили? Как вы это установили? – строго спросил генерал. Но Сонин не ответил, и генерал продолжил:
– Вы специализируетесь по раскрытию серийных убийств, в милиции уже двадцать лет…
– Двадцать четыре, – позволил себе уточнить Сонин, хотя и знал, что это генералу не понравится.
– Тем более! – Фенин рявкнул так, что крышка на графине издала звук, похожий на звон. – Никаких сдвигов! Это что такое? Работать разучились? – Генерал старался теперь выглядеть спокойным, но его гнев выдавала вдруг появившаяся на лбу жилка. Такая тонюсенькая, взбухшая, она пульсировала, как часы. Казалось, вот сейчас она лопнет и зальет лицо седовласого генерала кровью. Но она не лопнула.
– Товарищ генерал, надо отдать должное убийце, все преступления он совершил чисто. Видно, продумав до мелочей все детали. И нам пока не за что уцепиться, – признался Сонин. Возможно, не это сейчас надо было говорить, но ничего другого ему просто не пришло на ум.
Фенин нахмурился.
– Криминальный отдел? – рявкнул генерал, будто начальник этого отдела был не в его кабинете, а в приемной у секретарши.
Небольшого роста, щупленький майор вскочил со стула как ошпаренный.
– Я, – вытянулся он во весь свой небольшой рост.
Фенин стрельнул в него своим грозным взглядом.
– Ну что там, действительно ухватиться не за что?
– Так точно. Убийства выполнены профессионально, – доложил тот.
В его словах Фенин усмотрел похвалу преступнику, и жилка его запульсировала еще сильней, лицо налилось кровью от гнева.
– Вот до чего мы дожили, товарищи офицеры! Убийцы стали профессиональнее сыщиков. Как прикажете это понимать?
Но желающих ответить не нашлось. Никто не хотел связываться с генералом.
Капитан Сонин только открыл рот, чтобы ответить, но сидящий рядом полковник Саморядов, начальник милиции общественной безопасности, легонько толкнул его и зашипел:
– Молчи уж. Не заводи старика.
Но Сонин не послушался, посчитав оскорбленным не только себя, а и всех сыщиков управления. А честь мундира надо отстаивать – считал капитан.
– А что вы хотите, товарищ генерал, когда кругом столько литературы на процессуально-розыскную тематику продается. Это у нас нет времени ее читать, а у преступников его хватает. Начитаются – и на улицу, закреплять теорию практикой.
Всем стоящим в кабинете показалось, что Фенин сейчас раскроет рот и, как удав мышь, проглотит капитана. Хоть фактически Сонин прав. Только кому нужна его правда? От него требуются не рассуждения, а результаты работы. А генерал так сам все прекрасно понимает. Но он посажен в генеральское кресло, и значит, должен командовать, а дело Сонина и таких, как он, исполнять.
Все офицеры уставились на генерала.
Фенин взял со стола очки, нацепил их, чтобы получше разглядеть наглеца-капитана.
– А вам и читать ничего не надо. Все должно быть в голове. Вам сейчас и компьютеры выделяют и все такое. А раскрываемость? Нам ничего раньше не выделяли. Но мы работали. И не просили у дежурного машину, чтобы доставить задержанного. Берешь его и через весь город ведешь. За руку, как женщину. Вот как работали. И раскрываемость была на девяносто восемь процентов. А вы… – Фенин пренебрежительно махнул рукой на Сонина, точно плюнул, и отвернулся от него. Потом сказал, обращаясь ко всем: – У кого какие есть соображения? Прошу высказываться.
Но офицеры молчали. Такое молчание Фенин расценил как нежелание проявлять инициативу.
– Вы все люди с опытом милицейской работы, – проговорил он требовательно, обводя хмурым взглядом присутствующих.
И тут за всех положение решил спасти полковник Саморядов.
– Товарищ генерал, – заговорил он уважительно, чем сразу расположил к себе внимание Фенина. – Может, это серийный маньяк? Давайте попробуем выпустить подсадную утку. Выберем кого-нибудь из молодых сотрудниц, нарядим под проститутку, и пусть вечерком походит. Прием верный. Я лет шесть назад Валеру Гагана на такую приманку поймал. Помните, он тоже караулил женщин на остановках, уводил подальше от многолюдных мест и убивал просто для удовольствия.
Про Гагана генерал Фенин не помнил. Более того, он даже не слышал про этого маньяка, потому что в то время работал на Сахалине заместителем начальника краевого управления по надзору. Но не станешь же об этом всем рассказывать. И ставить себя в неловкое положение не хотелось, это могло ударить по авторитету, и Фенин, откашлявшись в кулак, негромко сказал:
– Ну как же, помню.
Тут вмешался капитан Сонин:
– Разрешите, я спрошу у полковника, откуда у него такая уверенность, что преступник убивает проституток. Мотивировка убийств еще не выяснена до конца.
– Подождите, капитан, – резко осек Сонина генерал.
Саморядов, заметив расположение генерала к себе, слащаво улыбнулся.
– А чего тут выяснять, тянуть время? И так ясно – все убитые занимались проституцией.
– Ваше заключение по поводу проституции не имеет подтверждения. Ведь это не установлено следствием, – возразил Сонин, в глубине души понимая, что изменить он уже ничего не сможет, и скорее всего генерала удовлетворит предложение болвана Саморядова.
Саморядов был самолюбив до невозможного. Уступить сейчас капитану Сонину – значит, оказаться на несколько ступеней ниже.
– Зато установлено, что всех убитых преступник сажал в машину, отвозил в лесную полосу по Горьковскому шоссе и душил там. А какая нормальная женщина сядет к незнакомому человеку в машину? – Саморядов посмотрел на офицеров.
– А может, он таксист, – высказал свое предположение криминалист-эксперт.
– Может, – согласился Саморядов и немного сник.
– Журналистку эту, Лапину, он вообще убил днем, – проговорил Сонин, рассчитывая на поддержку эксперта.
– Вообще-то насчет таксиста хорошая мысль, – сказал кто-то.
– Такое вполне может быть, – согласился и майор Редькин. – Сажает женщин в машину, отвозит и убивает. Странная личность.
Генерал Фенин уставился на Редькина, и майор понял, что должен объясниться:
– Я имею в виду, убивает специфично, душит руками. Чистоплюй. Не терпит, наверное, крови. Такие психопаты встречаются.
– Суть от этого не меняется, а страдают во всех случаях люди, – нахмурившись, сказал генерал и обратился непосредственно к Саморядову: – Не отвлекайтесь, Николай Иванович. Так что вы говорили про подсадную?
– Ну я говорю, пусть он, к примеру, таксист. Выловить его нетрудно. У меня есть девушка, из новеньких, красавица. Дадим ей микрофон. Пусть походит у ресторанов, баров, остановок такси. Может, убийца на нее и клюнет. А мы на двух-трех машинах будем страховать ее.
– Товарищ генерал, я возражаю, – взволнованно заговорил Сонин. Он догадался, кого подставляет Саморядов, – лейтенанта Ларису Челядник. Это будет непростительной ошибкой для всего управления. – Челядник работает в милиции всего полгода, – попробовал возразить Сонин, но генерал довольно резко остановил его:
– Подождите, капитан! Что вы все лезете? Полгода, год! Хорошо, что полгода. Значит, еще не примелькалась. Вы лучше послушайте, что советует опытный товарищ, если уж у самого не хватает ума выловить убийцу. Саморядов говорит дело.
Сонин глянул на Саморядова. Тот сиял от счастья. Сам начальник управления, генерал, назвал его опытным сотрудником.
«Дурак надутый!» – позлорадствовал Сонин.
– Мы подвергаем неподготовленную сотрудницу огромному риску, – не унимался Сонин, но генерал его теперь не слушал.
Кто-то сзади потянул капитана за полу пиджака, и он плюхнулся на свой стул, буркнув уже сидя:
– Я не могу гарантировать ей безопасность. Если полковник Саморядов может…
Саморядов не дал ему договорить, поспешив заверить генерала:
