Все. Хватит с меня. И этих тайн, и этих загадок. Пусть модель с ее вазой хоть провалится, а я иду спать. Нет, все-таки нужно было отключить телефон. Глядишь, перестала бы ломать голову на сон грядущий. Кстати, сколько уже времени? Так, почти час ночи. А Герт, между прочим, так и не собирается появляться Поздно — это вообще во сколько? В два, три или под утро? Ладно, утром и разберемся, а пока спать, спать, спать… И лучше бы совсем ни о чем не думать.
* * *
Как ни странно, но ночной разговор никак не отразился на моем самочувствии, и проснулась я за пять минут до звонка будильника отдохнувшей, бодрой, полной сил для новых свершений. В самом радужном настроении я потопала в ванную, чтобы привести себя в порядок.
Энтузиазм мой несколько померк при взгляде на физиономию, которая вчера пострадала от руки художника. Но, присмотревшись получше, я решила, что все не так страшно и искусный макияж сделает свое дело.
Два часа ушло на то, чтобы привести себя в благопристойный вид, но плодами своего труда я осталась весьма довольна. Это снова улучшило мое настроение. Так. Теперь на повестке дня Герт. Если он опять заявит мне, что у него были какие-то дела, он вообще больше не переступит порога моего дома, пусть даже и не надеется. А вторым вопросом у меня стоял Карчинский. Как угодно, но ему все-таки надо позвонить. По крайней мере, после этого моя совесть будет чиста.
Но, видно, в этот день моей совести предстояли долгие испытания, потому что Карчинский к телефону не подходил. Делать было нечего, и с тяжким вздохом я покинула квартиру. Предстояло нанести ему еще один визит. Если на этот раз он спустит меня с лестницы, то будет вообще-то совершенно прав. В самом деле, разве мне одного раза не достаточно? А ведь теперь он вообще распишет меня под хохлому. Что же делать? Нужно срочно что-то придумать. Вот если бы я была не одна, то он воздержался бы и от таких разговоров, и от рукоприкладства. Если бы…
Размечталась я однако. А что? Отлично бы получилось. Рядом со мной, скажем, Лилька или Ирочка Кривцова. Да, неплохо. А еще лучше, если моя замечательная маман. В этом случае досталось бы совсем не мне, а самому художнику.
А на худой конец, сошел бы Яша Лембаум или даже Семен Гузько. Бр-р! Я представила себе эскорт в виде Семена, и меня снова передернуло. А может, все-таки обойдусь собственными силами? Но как бы мне сейчас не помешало присутствие Герта. Вот что было бы по-настоящему замечательно. Но мой дружок, как на грех, словно в воду канул. Ни вчера, ни сегодня утром не объявился. Впору в розыск подавать.
А мастерская, вот она. Совсем рядышком. И холодок какой-то противный в животе. Решиться мне все-таки идти туда или остаться на месте? Быть или не быть? То be or not to be? Ну не убьет же он меня в самом деле? А идти все равно не хочется. Кто бы мог подумать, что этот вальяжный тип может стать совершенно бешеным? Никогда не знаешь, чего от этих художников ожидать. Музыканты, они все-таки попроще. Пусть грубее, пусть у них тоже заморочек хватает, но не таких же.
И зачем я только связалась с этим Карчинским? Правильно мне Герт говорил, нечего было мне к нему соваться. Сдурела, не иначе. Так, может, действительно плюнуть на все и уехать подобру-поздорову, пока ничего не случилось? Хорошее намерение. Ну почему я всегда поступаю наоборот?
Я задавала себе вопросы, на которые не было ответов, а сама потихоньку брела к мастерской. Ступеньки, еще подняться на один пролет. Почему именно в такие моменты начинаешь обращать внимание на всякие мелочи? На окурок, например, который валяется у самой стеночки. А окурок от сигареты «More». Илюша Пошехонцев любитель таких. Илюша! Меня словно током пронзило. Что-то я не припомню, чтобы Карчинский курил такие сигареты. А вот Илюша жить без них не может.
Нет, так нельзя! Ну полный же бред! Почему я стараюсь за уши притянуть разные факты? Совсем не стоит этого делать. Да мало ли кто приходил к художнику. И с чего я взяла, что это обязательно наш главный? Что, в Питере он один курит такие сигареты? Ничего подобного! Уж пижонов у нас хватает! Так что нечего сразу делать разные умозаключения, нужно собраться для разговора с Карчинским. И держать себя как можно официальное. И сразу поставить его на место, чтобы даже мысли не возникло руки распускать. Жаль все-таки, что Герта со мной нет.
Впрочем, художника тоже не оказалось на месте. В этом я смогла убедиться уже через пару минут. Оставалось подумать о том, что я буду делать дальше. Похоже, что сейчас я действительно плюну на него и все его дела и вернусь домой.
А Герт как сквозь землю провалился. Меня это удивило. Я позвонила к нему на квартиру, но никто не ответил, позвонила в студию, но там ответили, что Гертинцев не появлялся уже несколько дней. Час от часу не легче. Я попыталась вспомнить телефон кого-нибудь из его знакомых, но вспомнила только номер Мирзы.
На мое счастье, он оказался дома, но тоже заявил, что «этого мудилу» уже неделю в глаза не видел, а они, то есть вся группа, «как ишаки, пашут в студии, и если Герт появится, то они ему здоровенный пистон вставят». Я посочувствовала Мирзе, сказала, что волнуюсь, и попросила напомнить некоторые телефоны. Мирза отнесся ко мне с пониманием, сказал: «минутку», провалился куда-то на все пять, но потом снова прорезался и принялся диктовать мне телефоны и адреса вперемежку с комментариями и пояснениями.
Я торопливо записывала, затем поблагодарила Валентина за помощь и отключилась. Предстояли долгие и нудные поиски. Я потратила немало времени и совершенно выдохлась. Герт пропал, и пропал основательно. Как же меня достали его чертовы дела! Куда, спрашивается, он мог деться? Не знаю, как меня осенило, но я решила заехать в корейский ресторан, чтобы расспросить Ли. Если он где-то и отсиживается или отлеживается, то только там.
Я решительно спустилась вниз и села в машину. Ли я найду, где бы он ни прятался. И Герта, кстати, тоже. Мысли о Карчинском как-то сами собой выветрились у меня из головы.
Похоже, что я зря надеялась на одноклассника моего дружка. Его на месте не оказалось.
Я бессильно сжала кулаки. Найти Ли нужно обязательно. Он ведь может обретаться и в бане, как в прошлый раз, но вот одна, без Герта, я пойти туда ни за что не решусь. Но Юрка появился сам, вынырнув откуда-то из боковой двери. Я замахала ему рукой. Он нехотя подошел, стараясь не смотреть на меня.
— Я ищу Герта, — сразу заявила я. — Где он?
— Не знаю, — ответил кореец. — Он мне не докладывает, куда отправляется.
— Вы не понимаете, — сказала я, — он оставил мне записку, что придет поздно, но не пришел. Я звонила уже всем знакомым, но никто не знает, куда он подевался. Я очень беспокоюсь за него.
— Я тоже, — вырвалось у Ли, но он тут же прикусил язык. — Поймите, я ведь на самом деле не знаю, где он. А если бы знал, то сейчас бы здесь не сидел. Я предупреждал его, чтобы он не лез в то, что его не касается, но он упрямый, как черт. Да не переживайте вы так, ничего страшного. Найдется Герт, ничего с ним не случится.
Но голос у него был тревожный. Он успокаивал меня, а сам старался не проговориться. Я так и не смогла ничего толком из него вытянуть. Но не нравилось мне все это чрезвычайно.
Из корейского ресторана мне пришлось уйти несолоно хлебавши. Ли определенно что-то знал. Знал и скрывал. Возможно, и про то, где находится Герт. А раз так, то мне ничего не остается, как вернуться домой и ждать. Да, хорошо сказать — ждать… Особым терпением я никогда не отличалась, а бессмысленное ожидание способно довести меня до бешенства. Но, похоже, делать нечего…
Я остановилась на перекрестке, пережидая красный. Уже почти стемнело. В это время года темнеет рано. Опять заморосил дождь, а сзади раздался нетерпеливый сигнал. Я нажала на газ и проехала перекресток, затем подумала немного, свернула в боковую улочку и затормозила.
Еще там, возле светофора, меня посетила одна мысль.
Возможно, я зря напрягала корейца. Про Герта ведь можно узнать и не только от него. Это личность известная, поэтому стоит поспрашивать о нем в разных клубах. Идея показалась мне не такой уж глупой, тем более что я находилась совсем недалеко от памятного злачного местечка, а точнее, «Амальгамы». Если и начинать розыски Герта, то именно оттуда. По крайней мере, я ничего не теряю. И, отбросив последние сомнения, я поехала в «Амальгаму».
Не скажу, что я очень уж боялась разных приставаний, у меня всегда найдется что сказать. И, как правило, навязчивые личности тут же испарялись. Поэтому, не думая ни о чем плохом, я вошла в «Амальгаму».
Все как обычно. На сценическом пятачке уже топтались какие-то длинноволосики, настраивая свои инструменты, публика дегустировала алкогольные напитки, негромко переговариваясь. В баре редко бывало особенно шумно, а сейчас было еще и достаточно рано. Основной наплыв посетителей начнется часика через два.
Я уселась за столик, раздумывая о том, взять ли легкого вина или ограничиться минералкой. Но появившийся официант разрешил мои сомнения. С понимающей улыбкой он осведомился, не жду ли я кого, а затем предложил попробовать легкое белое — «Санобу» молдавского разлива. Я всегда очень скептически отношусь к белым винам, они напоминают мне кислую газировку, но официант оказался на высоте, и вино мне понравилось. Я потихоньку прихлебывала его, разглядывая публику.
