Сергей, по-прежнему не отрывая взгляда от дороги, закурил.
Но вот наконец появилась на пустынном шоссе перед густым еловым лесом стройная башенка с витиеватой, красочной надписью: «Рязань» и рядом на большом щите: «Добро пожаловать».
— Приехали, — радостно сообщил Светлов и добавил, обращаясь к водителю: — Ну ты, Гена, даешь.
Машина стремительно миновала «зеленую зону» города и понеслась, по улицам, сдержанно урча сиреной и заставляя отклоняться в сторону встречные и попутные машины. Прохожие, оглядываясь, провожали ее взглядами.
Со стороны невидимого еще вокзала доносились отрывистые гудки, словно торопя приезжих.
Однако поезд из Борска ожидался здесь минут через двадцать: еще подъезжая к городу, Сергей связался по радиотелефону с линейным отделением милиции.
На привокзальной площади их уже ждали. До прихода поезда товарищи даже успели напоить приезжих чаем с пирожками. От обеда Коршунов и Светлов решительно отказались, «завещав» свою долю, шоферу Гене, который, отдохнув, должен был возвращаться в Москву.
Потом позвонил дежурный по станции: поезд из Борска подходил к вокзалу.
Все торопливо вышли на перрон, уже заполненный людьми.
Когда мощный электровоз с лязгом прогромыхал мимо них, с подножки третьего вагона соскочил человек и, безошибочно узнав своих среди суетившихся пассажиров, подошел к Коршунову и тихо доложил:
— Попутчики установлены. Обратите внимание на девушку. Зовут Люба. А проводников — Мария Захаровна и Таня. Указанного в ориентировке чемодана в купе нет. На промежуточных станциях никто не сходил. Здесь тоже никто не сходит.
— Ясно. Спасибо. Ну, товарищи до, свидания, — сказал Сергей, пожимая руки провожавшим его сотрудникам.
Через минуту Коршунов и Светлов были уже в вагоне. Обязанности распределили заранее: Светлов беседует с проводниками. Коршунов — с пассажирами.
В купе, куда зашел Сергей, ехали три человека: девушка в ярком красно-белом пуловере с бойкими, сильно подведенными глазами и пышной копной отливавших бронзой волос; полная немолодая женщина в очках и теплой кофте, она что-то вязала, и на коленях у нее лежали разноцветные мотки шерсти; и офицер-моряк, седоватый и подтянутый. Семнадцатое место, которое занимал Трофимов, оказалось пустым.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал Коршунов, опускаясь на скамейку, где сидела девушка. — Извините за беспокойство. Я из милиции. Тут случилась неприятность с пассажиром, который ехал до Борска вон на том месте. — Он указал на пустую полку. — Поэтому попрошу вас нам помочь кое в чем.
— Я сел позже, — сдержанно заметил моряк.
— Господи, да что с ним случилось? — встревожилась пожилая женщина, откладывая вязанье. — Тихий, скромный такой.
— Это он с вами был тихий да скромный, — засмеялась девушка. — А так парень, как все. Очень даже нормальный.
— С вами, значит, он скромным не был? — улыбнулся Коршунов.
— Почему? Я только со скромными парнями и хожу.
Теперь Сергей рассмотрел ее лучше: ярко накрашенные губы, неестественный, бордовый румянец на щеках, черная краска на веках и ресницах была нанесена неровно и так щедро, что местами собралась в комочки. Крупные голубые серьги не шли к ее пуловеру и бронзовым волосам. «Смыть бы все, — подумал он. — Ведь симпатичная девушка. И научить бы краситься, как надо».
— Куда же вы с ним ходили? — снова улыбнулся Сергей, тоном давая понять, что ничего тут плохого не видит.
Впрочем, девушка вовсе не нуждалась в его поддержке.
— А, — беззаботно махнула она рукой. — В вагон-ресторан пригласил. Только ничего у него не вышло. — И; звонко рассмеявшись, стрельнула глазами в сторону моряка.
— Да что же с ним самим-то случилось, вы скажите? — вмешалась пожилая женщина.
— Ничего особенного, — успокоил ее Коршунов. — Чемодан ему обменяли.
— Батюшки! — всплеснула руками та.
— Но теперь я думаю, что он и сам мог обменять, — весело продолжал Коршунов. — В ресторане, наверное, выпил. А рядом такая девушка. Вот голова и закружилась. Вас ведь Люба зовут?
— Ага. А вы почем знаете?
— Он говорил, что познакомился с вами.
— А чего в ресторане было, он вам не говорил? — лукаво спросила девушка.
— Нет. А что?
— Ой, умрешь! — Она снова рассмеялась, прикрыв ладошкой рот. Он только заказ стал делать, подходит какой-то парень. Ну, взрослый уже. А длинный такой, кошмар! И говорит: «Давай иди, смотри за багажом, а то жуликов тут в поезде поймали». А мне говорит: «Вы извините, девушка. Я его старший брат, в разных вагонах только едем, билеты поздно брали». Ну, мой Боря, как водой облитый, встал, покраснел, глазами — у него, между прочим, ничего глазки — как зыркнет на братика-и ушел. А я, значит, за ним. Думала, старший хочет меня пригласить, хотела поворот ему дать. А он ноль внимания. К какому-то мужчине обратно сел. Ну я и пошла.
Рассказывала она все это весело и беззаботно, ничуть не стесняясь, и видно, было, что ничего не привирает, что просто очень насмешила ее эта нелепая история.
— А Боренька бедный залез на свою полку, отвернулся и так до самого Борска и пролежал. Стыдно, наверное, было, — заключила Люба.
— Ясное дело, сконфузили парня, — укоризненно за метила пожилая женщина, — Нешто можно так.
— Вот еще! — снова не выдержала Люба. — Просто он лопух. Мне бы кто-нибудь так сказал, хоть брат, хоть сват. Он бы у меня утерся!
Она достала из сумочки сигареты и возбужденно чиркнула спичкой. Закурив, она успокоилась и с прежней насмешливостью сказала Коршунову:
— Так что ни пьян, ни влюблен он не был. Чемоданчик у него просто свистнули — вот и все.
— Да-нет, — возразил Коршунов. — Точно такой у него и остался. Только, когда открыл, увидел, что не его.
— Все равно лопух, — решительно произнесла Люба, стряхивая пепел, и неожиданно заключила: — Слава богу, у меня ни братьев, ни сестер. Айнкиндерсистем. Никому теперь больше рожать неохота.
Сергей рассмеялся. А пожилая женщина, сердито посмотрев поверх очков на Любу, сказала:
— Глупости говоришь. Вот у меня…
— Вы, бабушка, другое поколение, — бесцеремонно перебила ее та. — А вот скажите, — она повернулась к Сергею, — у вас сколько детей?
— Один.
— Видали? А у вас? — Теперь она обратилась к моряку.
Тот, слушавший весь разговор очень внимательно и серьезно, неожиданно смутился.
— У меня двое. — Но тут же с гордостью уточнил: — Два сына.
— Ну, значит, жена дома сидит, — заключила Люба.
«Эге, — подумал Сергей, — эта энергичная девица сейчас уведет разговор совсем в другую сторону» — и в свою очередь спросил:
— А что, тот брат к нему сюда заходил?
— Не, — охотно отозвалась Люба. — Чудики какие-то, а не братья.
— Где же он ехал?
— Кто его знает? — Люба пожала плечами и, приподнявшись, загасила испачканную помадой сигарету.
В это время в купе заглянул Светлов и поманил Коршунова.
— Извините, — сказал Сергей, вставая. — Товарищ зовет. Я только хотел спросить: в вашем купе еще кто-нибудь ехал вот на месте этого товарища? — Он указал и моряка.
— Ехал, ехал, — ворчливо отозвалась пожилая женщина, не отрываясь от вязанья. — Все в карты ходил играть куда-то.
— Хмырь какой-то, — презрительно пожала плечами Люба. — Вертлявый, глазки бегают, ножкой шаркает. На прощание даже руку мне поцеловал. А сам во какой, представляете? — Она протянула руку над полом. — Фельетон один.
— А где он сошел?
— Да тоже в Борске.
— Не помните, какой у него был багаж?
— Чемодан, портфель, кажется.
— А какой из себя чемодан?
— Ну, знаете. — Люба пожала плечами. — Я всегда на личность человека смотрю. А на чемоданы только жулики смотрят и еще, — она лукаво стрельнула глазами, — милиция, конечно.
— Мы тоже на личность смотрим, — засмеялся Коршунов. — Девушек особенно. Спасибо вам, Люба. До свидания, товарищи.
Уже выходя из купе и задвигая за собой дверь, он услышал, как Люба сказала:
— Все-таки в милиции симпатичные мужчины попадаются. Можно даже запросто влюбиться. Моя подружка…
Светлов притянул Сергея к окну и тихо сказал:
— Вторая проводница, Таня, говорит, что в Борске вместе с Трофимовым, сошел еще один пассажир из их купе. Чемодан у него был точно такой же, она обратила внимание. Так что все ясно.
— М-да, — задумчиво согласился Сергей. — Ясно. Но далеко еще не все. Пойдем в вагон-ресторан.
Официантка сразу вспомнила вчерашний инцидент.
— Нахально так прогнал, знаете. А паренек с девушкой пришел. Ну каково ему? И вовсе они не братья. Что я, братьев не узнаю? А сам с Товарищем остался. Выпивали. И с собой еще взяли.
— В каком вагоне они ехали, не знаете?
— Кто их знает? Вон стой стороны пришли. — Она махнула рукой в противоположный конец вагона.
