— В каком вагоне они ехали, не знаете?
— Кто их знает? Вон стой стороны пришли. — Она махнула рукой в противоположный конец вагона.
Коршунов вместе со Светловым двинулась туда. Переходя из вагона в вагон, они беседовали с проводниками. Приметы обоих посетителей ресторана всем оказались знакомы, особенно второго, длинного, очень характерные приметы. Проводники заметили обоих. «Проходили», — уверенно сказала проводница соседнего вагона. — «Проходили», — подтвердила вторая, третья… И наконец, Коршунов и Светлов услышали; «Тут ехали, тут, в шестом купе». Это сказала проводница предпоследнего, четырнадцатого, вагона.
В указанном ею купе сейчас ехало всего двое пассажиров. Когда Сергей зашел туда, один, из пассажиров, устроившись возле столика, читал какой-то журнал. Это был элегантно одетый седовласый человек в очках с золотой оправой. Второй пассажир спал на верхней полке, отвернувшись к стене. Оттуда доносилось тяжелое похрапывание.
Сергей представился.
Человек отложил журнал — Сергей заметил, что это был какой-то научный ежемесячник, — и вежливо спросил;
— Чем могу быть полезен?
— Видите ли, в этом купе ехал один человек, — начал Сергей. — Такой худой, высокий, чернобровый…
— Да, да, — поморщился пассажир. — Прекрасно помню. Он, слава богу, вышел в Борске. Они, — он с не приязнью покосился на спавшего, — тут просто кабак устроили. Вот, видите, отсыпается теперь.
— Тот человек рассказывал, откуда он едет, куда?
— А! — пассажир досадливо махнул рукой. — Вели какой-то пьяный, глупый разговор. Я, признаться, не прислушивался. Помню только, что этот, — он снова кивнул на спящего, — называл его Иваном.
— Иваном?
— Да, это я точно помню. И… вот еще что. Перед самым Борском он начал шарить у себя по карманам. Сказал, что потерял адрес родственника. Вдруг, мол, тот не встретит на вокзале. При этом ругался, конечно, последними словами. В общем, грязный тип. Что-нибудь натворил?
— Да. Пытался украсть чемодан на вокзале.
— Похоже. Весьма похоже.
— А сам он ничего, случайно, тут не оставил?
— Ну, как же, — брезгливо усмехнулся пассажир. — Вон там бутылки пустые насовали. — Он указал на угол под полкой.
Сергей нагнулся и осторожно одну за другой вынул — три пустые бутылки из-под водки.
Пассажир снова усмехнулся:
— Отпечатки думаете обнаружить?
— Конечно. Может статься, старый знакомый, — тоже усмехнулся Сергей. — Тут, знаете, вся биография может отпечататься.
— М-да. Неприятное у вас занятие, — покачал седой головой тот. — А главное, бесперспективное.
— Ну почему же? — возразил Сергей. — Посидит, одумается. Большинство все-таки одумывается. Это ведь тоже наука. Розыск, перевоспитание, предупреждение. Последнее должно быть, конечно, первым.
— Знаю. Слышал и читал неоднократно, — махнул рукой пассажир. — Криминология, криминалистика. А преступность… Я вот раньше только в книгах о преступниках читал. А недавно жену брата ограбили, нагло, прямо, знаете, в подъезде. Да я вам тысячу случаев таких приведу. Вы их лучше меня знаете.
— Положим, тысячу не приведете. И отдельными фактами тут ничего не докажешь! — невольно втягиваясь в спор, ответил Сергей. — Вы, кажется, ученый, вы должны это знать.
— Моя специальность очень далека от вашей. Но вы правы. Тут нужна точная статистика, нужен строго научный анализ. Вывод мой, конечно, некомпетентен. Он скорей обывательский, чем научный. И все-таки это явление многих тревожит, согласитесь.
— Конечно., И прежде всего, нас самих. Хотя борьба с преступностью — дело всего общества, а отнюдь не только милиции. С этим, я думаю, вы тоже согласитесь.
— Это элементарно. Я даже больше вам скажу…
Внезапно на верхней полке заворочался спавший там человек, оттуда раздался протяжный зевок, послышалось какое-то бурчание, и сверху свесилась заспанная, измятая физиономия с всклокоченными волосами.
— Ага, — прохрипел человек, уставясь на Сергея. — Прибыл, значит. Может, напоследок опохмелимся.
— Слезайте, гражданин, — строго сказал Сергей.
— А чего?… Фу ты, дьявол! Я думал, Ванюша сидит.
— Ну, слезайте, слезайте. Познакомимся.
— А чего? Меня Сема зовут. Мне и тут хорошо. Вот только голова, дьявол, трещит. У тебя, браток… Фу ты! Извиняюсь, конечно…
Он громко икнул и, откинувшись на подушку, внезапно захрапел.
— Да-а, — покачал головой седой пассажир, откладывая журнал, которым он как бы отгородился от происходившего разговора. — Тот, знаете, был покрепче. Когда в Борске выходил, так ни в одном глазу. Словно и не пил. Представляете?
— И покрепче, и поопаснее, — сказал Сергей и в свою очередь спросил: — А записку ту с адресом он так и не нашел?
— Так и не нашел. Не только карманы, он все купе обшарил.
— М-да. Ну что ж. — Сергей поднялся. — Извините. Скоро Москва, нам надо заканчивать работу.
— Бога ради. Желаю успеха.
Они простились.
Сергей осторожно взял бутылки и вышел из купе. В коридоре его уже ждал Светлов.
Ничего интересного проводники ему не сообщили. Иван пил, много спал и, как оказалось, даже удерживал своего собутыльника, который пытался шуметь и ругаться. В Борске Иван спрыгнул на платформу первым, оттолкнув проводника, когда вагон еще даже не остановился окончательно. Он очень спешил и нервничал. И это Сергею было понятно.
Затем Светлов привел заспанного, оробевшего Сему, оказавшегося Семеном Петровичем Шатуновым, слесарем одного из московских ЖСК, следовавшим домой после законного двухнедельного отдыха, который, однако, судя по опухшей Семиной физиономии, большой пользы ему не принес. Сема клялся и божился, что, кроме имени, ничего о своем случайном собутыльнике знать не знает, и о чем разговоры у них были, он тоже не помнит, ибо в голове у него все это время шум и звон стоит невозможный. На работе он якобы «только премии и благодарности получает, круглый год на красной доске висит, и начальство им не нарадуется», а тут вот позволил себе отвлечься от дел и забот. Все в его словах вызывало очевидное сомнение, кроме двух пунктов: пьян был все это время Шатунов безусловно и такой преступник, как Иван, что-либо рассказать ему о себе, конечно, поостерегся.
Непонятна была только одна деталь в поведении Ивана, сообщенная седым пассажиром. Какой адрес потерял Иван, чей? Семенова? Иван сказал: «Вдруг не встретит». А встречать его на вокзале должен был именно Семенов. Но его адрес Иван знал, он ведь был у него дома. Странно, странно. Над этим еще предстояло подумать…
Поезд подходил к Москве. Коршунов и Светлов аккуратно упаковали с помощью проводника обнаруженные бутылки и приготовились к выходу.
На площади перед вокзалом их уже ждала черная «Волга». Гена, отдохнув, успел все же приехать раньше, обогнав поезд.
Синие сумерки уже окутали город. Но еще не зажглись фонари на улицах, не осветились витрины магазинов. На широком Садовом кольце только колючие белые огоньки подфарников машин и красные огни их задних фонариков бесконечным роем неслись навстречу друг другу между сумрачными громадами домов. Силуэты людей уже плохо были видны на фоне темных без снега мостовых. Был самый трудный час для водителей машин.
И все же Гена, включив желтые фары и изредка сердито урча сиреной, стремительно летел на своей черной «Волге», ловко обходя попутные машины.
Только когда выскочили на улицу Горького, над головой начал разгораться голубой неон уличных фонарей.
— Значит, я на доклад к начальству, — сказал Сергей и улыбнулся: — А ты сдаешь бутылки.
— Так точно, — ответил озабоченный Светлов, даже не уловив шутку. — При мне сделают. Следы для идентификации есть вполне приличные.
Машина лихо развернулась у подъезда министерства. Сергей выскочил и махнул на прощание рукой. Гена тут же рванул машину: уголовный розыск научил его быстроте и решительности.
Кабинет начальника управления был ярко освещен. Когда Сергей вошел, комиссар поднялся ему навстречу.
— Ну, с приездом, — сказал он, пожимая Сергею руку. — Как добыча? Заодно давайте и ваши предварительные соображения по делу. — И с ударением добавил: — Товарищ полковник.
Сергей чуть смущенно усмехнулся.
Он все еще никак не мог свыкнуться со своим новым званием. Черт возьми, полковник! Хотя в сорок три года это не так уж и странно. Но Сергей не чувствовал и этих лет. И Витька еще совсем клоп. И Лена тоже ничуть не состарилась, правда, она здорово следит за собой, режимчик у нее будь здоров какой. Актриса всё-таки. Но и он сам — ни одного седого волоса, ни брюшка, ни одышки, и хочется бегать, заниматься самбо, ходить на лыжах и играть в волейбол. Вот ведь что! И все это: закалку, энергию, бодрость — дала ему армия, как и многое другое, конечно. Да, да, все заложено было в те годы, все он принес оттуда. Как удивительно ясно помнил Сергей то время! Худой, угловатый мальчишка, вчерашний школьник, стал солдатом в самое трудное, самое опасное для Родины время. Громы великих и малых сражений, тяготы дальних походов, разведывательные рейды по тылам врага и строгая служба потом, в Германии, — все помнил Сергей. Он помнил даже перестук вагонных колес, когда возвращался, домой в Москву, помнил, кажется, и бешеное биение собственного сердца в ожидании счастливых встреч, которые до того ему лишь снились и в которые он порой уже не верил. А ведь с тех пор прошло почти двадцать лет, и каких лет! И вот — «товарищ полковник». И новое дело, которое уже захватило его целиком, важное, трудное дело, это и сейчас ясно, хотя оно только начинает разворачиваться и таит в себе многое, чего нельзя даже предвидеть.
