Но самое главное даже не в этом. Сотрудники уголовного розыска, отрабатывавшие связи и образ жизни Тимура Инджия, не включили имя Антона Плешакова в перечень контактов убитого водителя. Не было в этом длинном списке такого имени. Что же, знакомство Тимура с Плешаковым осталось тайной для всех окружающих? И это возможно, если, например, их отношения строились вокруг чего-то очень не располагающего к огласке. Но тогда речь не может идти о межнациональной ненависти. Если уж Плешаков вступил в такие законспирированные отношения с Тимуром и проворачивал вместе с ним какие-то засекреченные гешефты, то он с самого начала знал о национальной принадлежности своего партнера, и с чего бы это ему на ровном месте вспоминать о своей глобальной нелюбви к выходцам с Кавказа? Если уж у него эта нелюбовь действительно глобальна, то он не стал бы с самого начала связываться с Тимуром, вот и все.
Пойдем с другой стороны. Антон действительно терпеть не мог кавказцев. И он действительно не был знаком с Тимуром. Плешаков совершил убийство не на почве личной неприязни, а просто так, из хулиганских побуждений. Увидел красивого молодого грузина, идущего поздно вечером по парку и при этом обнимающего красивую русскую девушку, и убил. Возможно? Запросто! Но куда при этом девать похищение Яны? И как оценивать показания самой Яны о том, что из кустов их позвали, назвали по именам? Нет, межнациональную рознь к этому делу никак не припаяешь. А жаль... Красиво могло бы получиться. И главное - Афоня огорчился бы.
Что ж, будем работать дальше. Первым делом надо обзвонить все окружные управления, на территории которых совершены убийства лиц "кавказской национальности", и выяcнить, какие из них раскрыты, а какие - пока нет. Потом ко всем нераскрытым примерить личность Антона Плешакова из группировки Валеры Липецкого. Настя достала из стола телефонный справочник, нашла номер телефона заместителя начальника управления Западного округа, протянула руку телефонной трубке, но пальцы будто помимо ее воли стали нажимать совсем другие кнопки. Она звонила своему приятелю из регионального управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией.
- Саня, я решила, что с сегодняшнего дня буду любить Валеру Липецкого. Как ты считаешь, у меня есть шансы?
- Навалом, - хохотнул в трубку приятель по имени Саня. - Тип премерзкий, бабы его терпеть не могут, так что твоя любовь без ответа не останется:
- Расскажешь?
- Что смогу. Давай вечерком подъезжай, часиков в восемь - полдевятого, только перезвони предварительно.
Получить информацию от опера "за просто так" - задача высшей категории сложности. Информация - это ключ к раскрытию преступления, причем совсем не обязательно уже совершенного. Каждый опер в ходе повседневной работы получает огромное количество сведений, которые на данный момент могут оказаться совершенно бесполезными, но пригодятся завтра, или через месяц, или через год, когда будет совершено новое преступление. Информацией дорожат, берегут как зеницу ока и стараются ни с кем ею не делиться, даже с собственным начальником, особенно если это информация с прицелом на будущее. Ведь неизвестно, как жизнь повернется, может, тебе самому придется раскрывать преступление, на которое эта информация проливает свет. А ты ею, как последний болван, поделился, и кто-то успел получить результат раньше тебя самого. Он на коне, а ты в дураках. Галочка о раскрытии - ему, а не тебе. При подведений! итогов процент раскрываемое оказался выше у него, а не у тебя. Так что подсунь ценные сведения себе под задницу и сиди на них крепко и уверенно, зорко оберегая от посторонних глаз. Короче говоря, охраняй аки границу государственную.
Поэтому, собираясь на встречу с приятелем из РУБОПи-Ка (так в последнее время стали именовать РУБОП, добавив в название наряду с организованной преступностью еще и коррупцию), Настя на особые откровения не рассчитывала. Нужно было получить самую общую информацию о Валере Липецком и его людях, не более того. Мысль о возможном убийстве Тимура Инджия по мотивам межнациональной розни зудела, как назойливый комар вокруг носа, и постоянно отвлекала от работы. В конце концов, это преступление - всего лишь одно из списка нераскрытых, где жертвами стали выходцы с Кавказа, и она обязана провести по нему такую же работу, как и по всем остальным.
* * *
Неделя, миновавшая с момента ухода Короткова из семьи, жилищную проблему Юры так и не разрешила, обещанная ему квартира в общежитии все еще была занята, видно, родственникам хозяина в Москве понравилось, и они решили здесь подзадержаться. Возвращаясь домой после встречи с приятелем, целенаправленно борющимся с оргпреступностью, Настя позвонила Короткову, чтобы сообщить, что он уже может двигаться в сторону дома.
- Только сначала дозвонись до Зарубина и попроси, чтобы он нам попозже перезвонил, когда ему будет удобно разговаривать, - сказала она.
- Зачем? Есть что-то интересное? - вскинулся Юра.
- Не столько интересное, сколько любопытное. Но разговор интимный, давай дома обсудим.
Настя слишком хорошо знала про управление "Р" и остерегалась вести служебные разговоры по мобильному телефону. Она, конечно, не преступница, а даже совсем напротив, но мысль о том, что ее разговоры могут в любой момент начать прослушивать, была ей глубоко неприятна и вызывала чувство здоровой брезгливости. Она знала, что записывающие устройства включаются при попадании в зону контроля кодовых слов, и примерно представляла себе, что слова эти Должны бы, по идее, относиться к сфере терроризма, но, во-первых, конкретного перечня слов-сигналов никто не знал, во-вторых, перечень этот должен быть невероятно длинным, и в-третьих, в управлении "Р" сидят точно такие же люди, какие вообще живут в Москве, служат в органах внутренних дел и ходят по улицам. Иными словами, люди, которые вовсе не чужды здоровое и нездоровое любопытство и, что намного хуже, желание подзаработать какой-никакой приварок к скудной зарплате. И нет никаких гарантий, что эти люди не сотрудничают с преступными группировками.
Настя хотела попросить Сережу Зарубина срочно съездить в Камышов, город в Кемеровской области, откуда родом был Руслан Нильский. Она не знала точно, зачем Сережа туда должен ехать и что выяснить, просто чувствовала, что из этой поездки может выйти толк. Дело в том, что у Валеры Липецкого был опытный и толковый начальник службы безопасности. Некто Петр Степанович Дыбейко. В прошлом - начальник городского отдела внутренних дел Камышове. Такая вот метаморфоза..
* * *
Яна раздражала ее все больше, но Ирина знала: ради Наташи, ради ее спокойствия она будет терпеть эту капризную девчонку, более того, не просто терпеть, а делать вид, что все замечательно, просто отлично, и лучше и быть не может.
Начать хотя бы с того, что в воскресенье вечером Янка принялась изображать мировую скорбь и даже отказалась заехать вместе со всеми к Гольдманам. Когда Наташа и Ира приехали к следователю и забрали Яну, сиротливо сидящую в коридоре под дверью кабинета, та потребовала, чтобы ее отвезли домой. Якобы она так переволновалась и перенервничала, что ни в какие гости идти не собирается. Можно подумать, Наташка меньше переволновалась! Андрей все-таки ей муж, а Янке - никто. Пришлось делать лишний крюк и завозить ее домой, к Наташе. Руслан дергался, то и дело виновато поглядывал на жену, и было понятно, что он тоже хотел бы остаться с ней дома, утешать и успокаивать, но не мог: он должен был помочь Наташе отогнать машину Андрея Константиновича с Покровки к дому в переулке Каменной Слободы.
В понедельник Яна отправилась вместе со всеми на Мосфильм". Ирина снималась во второй половине дня, с пяти часов, и когда она появилась на площадке, то увидела все ту же картину: мрачная Яна сидит в сторонке одна, ни с кем не разговаривает, ни на кого не смотрит и всем своим видом показывает, какая она несчастная, ей столько пришлось пережить, перестрадать, а никто не кидается ее утешать, не машет над ней крыльями и не стремится бросить все дела, чтобы отвлечь ее от страшных воспоминаний. Руслан нервничает, это видно невооруженным глазом, чувствует себя виноватым перед женой, хотя в чем его вина? В том, что не плюнул на съемки и не увез ее в Кемерово? Наташа тоже нервничает, потому что жалеет и Янку, и Руслана. Она вообще такая: всех жалеет и всем старается помочь.
Во вторник эпизод с участием Ирины снимался прямо с утра, к двенадцати она уже освободилась и решительно подошла к Яне, с хорошенького личика которой так и не сошло выражение обиды на весь мир.
- Хочешь принести пользу обществу? - громко спросилa она.
Яна медленно подняла на нее серые глаза, скорбно улыбалась:
- Какую пользу?
