- Ну что - как? Тебя интересует, изменяла ли я мужу, когда влюблялась? Нет, не изменяла.
- А почему?
Господи, да что она пристала! Хочет выяснить, было ли у Иры с Русланом что-нибудь? Ведь они, строго говоря, встречались тогда, когда она еще была замужем...
- Случая не было, - сердито отпарировала Ира. - Для супружеской измены нужны три условия: чтобы я хотела, чтобы он хотел и чтобы было где. Все три условия не каждый день складываются, их надо целенаправленно создавать, а у меня на это запала никогда не хватало. Еще вопросы будут?
- Да, я еще хотела спросить...
- Ну валяй, спрашивай.
- А вот если бы эти три условия сошлись, ты ушла бы от мужа?
- Я? - Ира от души расхохоталась. - Я что, больная? Да ни за что на свете! Отношения с любовником - это одно, а желание или нежелание жить с мужем совсем другое. От мужей уходят не потому, что заводят любовника, а потому, что жить с ним больше не хотят.
- Но это же безнравственно.
- Да что ты говоришь? Спасибо, просветила, а то я не знала. Вот влюбишься в кого-нибудь, изменишь своему Руслану, тогда я готова эту проблему обсудить с тобой еще раз.
Они подъехали к дому, где жила сестра Натальи.
- Ну как, со мной пойдешь или в машине посидишь? - спросила Ира.- Я, пожалуй, лучше останусь здесь, - неуверенно ответила Яна. - Если сестра Натальи Александровны такая неприятная женщина, то зачем мне...
- И это правильно, - одобрила Ира. - Лишние отрицательные эмоции тебе совершенно ни к чему. Я быстро, даже в квартиру заходить не стану, только лекарства отдам - и бегом назад. Мне от общения с Людмилой тоже радости мало.
Людмила, похожая на высохшее дерево, с высокомерной снисходительностью на некогда красивом, а сейчас покрытом глубокими морщинами лице приняла от Ирины пакет с лекарствами, царственно кивнула и захлопнула дверь прямо перед ее носом, не удостоив ни словами благодарности, ни предложением зайти. И слава богу, думала Ира, спускаясь в лифте вниз, - чем меньше с ней общаешься, тем меньше гадости оседает на дно души.
Теперь они двинулись в ту часть города, где жила мать Ганелина. По пути зашли пообедать, Яна постепенно оживилась и набросилась на Иру с вопросами об известных актеpax, с которыми той довелось сниматься, об их личной жизни, привычках и особенностях характера, об их поведении во время съемок и вне съемочной площадки. Кто на ком женат, кто с кем спит, кто много пьет, а кто "зашился" или закодировался, у кого какие квартиры и загородные дома. Ира не любила сплетничать о собратьях по профессии, но чего не сделаешь, лишь бы Янка перестала быть мрачной!
К матери Андрея Константиновича Яна тоже решила не заходить, дождалась, пока Ира выйдет со списком покупок, и весело зашагала рядом с ней по проходам между прилавками огромного супермаркета, находившегося в пяти минутах езды. Они доверху нагрузили продуктами и разными хозяйственными мелочами две тележки, распихали все по фирменным магазинным пакетам и, сгибаясь под тяжестью покупок, побрели к машине.
- Теперь бы еще кулинарию найти - и можно считать, что программу мы полностью выполнили, - с удовлетворением произнесла Ирина.
Она опустила пакеты на асфальт, полезла за ключами от машины и в этот момент заметила какой-то белый листок на лобовом стекле, подсунутый под стеклоочиститель.
- А вот и любовное послание от парковщиков. - Она вытащила листок в полной уверенности, что увидит на нем проставленное время парковки автомобиля.
Это была фотография, сделанная на кладбище. Ухоженная могила, красивое надгробие с надписью: "Бесчеревных Николай Филиппович, 1965 - 1999 гг.".
- Детка, ты в бога веришь?
- Умеренно, без фанатизма. А что?
- В церковь ходишь?
- Нет.
Н-да, девушка оказалась несовременной в религиозном плане. Нынче модно кичиться своей верой, знать все религиозные праздники и непременно посещать храмы. А Юля подкачала.
- Но ты хотя бы крещеная?
- Да нет же, Витя, - в ее голосе зазвучало усталое нетерпение. - Я же еврейка, какие могут быть крестины?
- Жаль, - он непритворно огорчился, - я хотел сегодня в церковь сходить.
- Ну так сходи, в чем дело?
- А ты как же?
- Домой поеду, нет проблем.
- Нет, я так не хочу, - возразил Виктор. - Я хочу побыть с тобой. Давай вместе поедем, прогуляемся, там место очень красивое. И, кстати, есть неплохое заведение со столиками на улице. Посидим, поужинаем. Потом я зайду в храм, а ты меня на улице подождешь, будешь пить кофе со своими любимыми пирожными.
- Хорошо, - Юля повела хрупкими плечиками, что на ее языке жестов означало недоумение. - Только я не понимаю, почему надо ехать куда-то. Рядом с твоим домом полно церквей, зайди в любую, помолись, свечку поставь. Или у тебя именно в том храме какое-то дело?
Вопрос Виктору не понравился. Вот уже третий день он присматривался к своей новой подружке, пытаясь выискать в ее поведении признаки, свидетельствующие о том, что их встреча и знакомство не были случайными. Порой ему казалось, что какая-то реплика Юли выдавала ее с головой, и сердце у него обрывалось, но уже через секунду она произносила слова, которые говорили об обратном. Та встреча с Русланом произошла в воскресенье, сегодня уже среда, а он так и не разобрался в Юле. Подстава это или нет? Проще всего было бы спровоцировать ссору, разругаться с девушкой и расстаться с ней навсегда, избавив себя тем самым от возможного соглядатая. Но Виктор не мог. Не хватало силы воли отказаться от ее гибкого горячего тела, от ярких темных глаз, прожигающих его в самые острые моменты насквозь, от ее прохладных гладких волос, приятно освежающих его разгоряченную грудь. Он мучился подозрениями и страстно хотел ее.
Вопрос же Юлин, на первый взгляд совершенно обычный и вполне оправданный, не понравился ему потому, что выбор храма действительно был обусловлен не религиозными, а деловыми соображениями. В этот храм ходит Гелик ремис. Причем ходит каждый день, если находится в Москве. Если кому-то нужно найти Гелика, то достаточно лишь занять пост возле церкви, и Гелик обязательно пройдет мимо. Либо утром, либо днем, либо вечером, но он обязательно появится.
- В этом храме есть одна икона... Ладно, не буду тебя грузить, ты от этого далека, все равно не разбираешься. Короче, я раз в месяц хожу туда и ставлю свечку именно этой иконе. Она удачу приносит. Я давно заметил: как схожу в храм, постою перед иконой, так ближайшие несколько сделок удачно пройдут. У меня на днях большая сделка намечается, одну квартиру, кажется, удастся толкнуть, она на нас уже три года висит - дорогущая, никто покупать не хочет. Теперь вот покупатель появился, если не сорвется - я прилично заработаю. Поэтому мне обязательно надо сегодня к иконе сходить, поняла?
Из всего сказанного ровно половина была ложью, но вторая половина была все-таки правдой. Квартира - трехкомнатная, с евроремонтом, в доме, расположенном внутри Садового кольца, - была выставлена на продажу еще три года назад и с тех пор существенно подешевела, но желающих ее купить все равно не находилось. Беда была в том, что хозяева вложили огромные деньги в евроремонт, сделали полы с подогревом, напичкали квартиру встроенной мебелью и дорогой техникой, увешали эксклюзивными светильниками, дополняющими замысел дизайнера. Естественно, что в продажную цену входила не только стоимость жилплощади как таковой с учетом престижности района, но и цена ремонта и оборудования. Но оказалось не так-то просто найти покупателя, которому понравился бы такой дизайн и который захотел бы выложить такие бешеные бабки - фактически тройную цену квартиры. А переплачивать за чужой вкус, потом все выбрасывать и переделывать по-своему желающих отчего-то не было. Вторая же беда состояла в том, что эта Роскошная хата находилась в невзрачном доме старой поcтройки, с убогим подъездом, обшарпанными лестницами, без мусоропровода, без консьержа и даже без собственной охраняемой автостоянки. И люди, в принципе готовые жить в такой квартире, совершенно не хотели жить в таком доме. И самим противно, и гостей стыдно приглашать.
Два дня назад, в понедельник, кажется, дело стало налаживаться. Виктор показывал квартиру покупателю, тот долго пристально изучал каждый предмет, начиная от мебели и заканчивая укрепленным в специальном углублении феном, одобрительно хмыкал, задавал массу вопросов, потом сказал, что завтра придет с женой. Во вторник с десяти утра до пяти вечера Виктор снова торчал в этой квартире. Покупатель обещал приехать к десяти, но появился только около часа дня в сопровождении капризной дамы с визгливым голосом, и все началось по новой. Полки, дверцы, краны, ковровые покрытия, стеклопакеты, светильники, ручки... И уже уходя, покупатель заявил, что его все устраивает, но ему нужно показать квартиру еще раз. Дело, видите ли, в том, что эта квартира - подарок их сыну к свадьбе. Половину подарка оплачивают родители невесты, и потому они тоже должны принять участие в выборе. Сегодня, в среду, Виктор снова показывал злосчастную "трешку". Покупатели взяли тайм-аут - два дня на размышления, и в пятницу обещали дать окончательный ответ. Виктору очень хотелось, чтобы квартира наконец продалась. Его интерес был понятен и поддавался нехитрым арифметическим обсчетам: хозяева давно уже жили за границей, после двух лет попыток получить за квартиру полную цену, они махнули на все рукой и заявили в агентстве, что их устроит сто двадцать тысяч долларов вместо первоначальных двухсот пятидесяти. Агентство же выставляло квартиру за двести тысяч, надеясь восемьдесят тысяч положить в карман. Поскольку за двести квартира тоже не продавалась, объявленная цена плавно сползла до ста семидесяти. Виктору же сказали, что в принципе можно идти на торг и снизить цену еще тысяч на десять-пятнадцать, лишь бы сбыть этот лежалый товар с рук. Агентство должно получить не меньше тридцати тысяч долларов чистого навара, то есть цену можно опускать-максимум до ста пятидесяти, а если Виктору удастся спихнуть квартиру дороже, то разница - его. Вот за эту разницу он и бился, желая непременно довести переговоры с покупателем до стадии оформления сделки.
