— Ларри! — воскликнула изумленно блондинка. — Пожалуйста, не надо!
— Милочка, — улыбнулся он ей отнюдь не ласково, — тебе не ускользнуть от неизбежного. Лейтенант все равно рано или поздно про все узнает, не так ли? — Он посмотрел на меня. — Айрис чертовски богата, но она — с редкими для таких людей причудами, или, грубо говоря, придурью. Ей мало денег, ей непременно надо еще и что-то делать. Работать, например. Понимаете, что я имею в виду? Ей просто необходимо доказать самой себе, что она обладает великим талантом, который все равно принес бы ей богатство. И она занялась сочинительством каких-то рекламок, но так и не смогла никуда пристроиться, пока не познакомилась с Дином. Добряк ввел ее в разные агентства, где он высоко котировался, и она превратилась внезапно в лучшего стихоплета в городе. Естественно, старина Дин возжелал, чтобы его отблагодарили за благодеяние, и, очевидно, Айрис не возражала и провела с ним несколько ночей. Она ради удовольствия переспала с таким количеством парней, что «оплата натурой», ставшей своего рода банковским счетом, ее ничуть не волновала. Однако потом…
— Он лжет, лейтенант! — завопила она в смятении. — В его словах нет ни капли правды!
— Не сомневаюсь, у лейтенанта найдутся весьма эффективные способы проверить все сказанное мною, — спокойно возразил Вулф. — Ну, как мне говорили, сочинительство крошки Айрис носит весьма фривольный характер, но те, кто использовал ее стишки в рекламе, не слишком спорили, поскольку всячески старались угодить Дину. К тому же стишки всегда можно было поместить в окружении более тривиального материала, где они остались бы незамеченными и не принесли бы особого вреда. — Он не спеша закурил сигарету, не сомневаясь, что его слушатели ловят каждое его слово. — Я уже говорил, что Дин был изобретательным негодяем. У него всегда имелся про запас индивидуальный подход к тому или иному человеку. Что же касается Айрис, возможно, он устал делить с нею ложе любви. А тем временем ему стало известно, что Грег Толлен спит с его женой, и он решил с ним поквитаться… Вы представляете, каким образом Толлен зарабатывает себе на жизнь, лейтенант?
— Как своего рода конфиденциальный агент? — хмыкнул я.
— Прекрасная характеристика! — Его похвала напомнила мне снисходительный тон учителя, ставящего хорошую оценку отстающему ученику. — Главное для него — репутация человека, умеющего держать язык за зубами. Так или иначе, Дин заставил Айрис сообщить по секрету Грегу, будто он намеревается приобрести одно из крупных рекламных агентств, но знает, что столкнется с противодействием со стороны главы агентства. Дин выяснил, что первый вице-президент — тип весьма честолюбивый — согласится в уплату за будущее президентство в агентстве стать тайным союзником Дина и его шпионом. Айрис, проинструктированная Дином, преподнесла это Грегу таким образом: если он сумеет подойти к вице-президенту и успешно провести с ним переговоры, Дин будет по гроб жизни ему благодарен и щедро вознаградит за эту услугу. Грег с радостью ухватился за предложение: он боялся все время, как бы Дин не проведал про его связь с Тони. Теперь же ему представлялся верный шанс выслужиться перед ним. Проведя переговоры с вице-президентом, с готовностью согласившимся на сделку, он доложил обо всем Дину. — Вулф негромко хохотнул. — Ну а тот уж разыграл целый спектакль. Оказывается, он был «возмущен случившимся до глубины души». Заявил, что ничего не поручал Грегу и что он, то есть Грег, поступил крайне неэтично, и так далее, и так далее… После этого Дин все рассказал представителю агентства. В итоге, разумеется, репутация Грега была сильно подорвана, вице-президента выгнали с позором, и по городу поползли слухи, что причиной всего явилась Айрис Мейлон, а поскольку она уже перестала быть протеже Дина, то лишь безумец решился бы напечатать ее стишки.
Допив бокал, он поставил его на столик, затем степенно поднялся с кресла.
— Благодарю за выпивку, Айрис, — вежливо сказал он. — Мне доставил огромное удовольствие визит к тебе. Не провожай меня. По всей вероятности, вам с лейтенантом предстоит долгий разговор.
Блондинка пристально взглянула на него, ее нижняя губка нервно подергивалась. Неожиданно она разрыдалась. Вулф посмотрел на нее, покачал головой и пошел к двери. Я, словно зачарованный, не в силах отвести от него взгляд, ожидал с нетерпением, что вот-вот он вновь превратится в сатану, но два черных рога так и не появились на его голове. Когда дверь за ним захлопнулась, Айрис в бессильной злобе стала колотить себя по бокам.
— Все — ложь! — истеричным голосом повторяла она снова и снова. — Отвратительный тип! Мразь! Я привлеку его к судебной ответственности за клевету! Он еще приползет ко мне на коленях, моля о прощении. К тому времени, когда я поквитаюсь с ним, он не раз пожалеет, что родился на свет! Я ему…
— Он действительно мразь, — ворчливо согласился я. — Но для меня куда интереснее то, о чем я и не подозревал.
От удивления у нее даже прекратилась истерика.
— Погодите, скажите сначала, почему вы решили, что он мразь? Вы же с ним впервые встретились.
— Я о другом, — проговорил я кислым тоном. — Меня задело, что я не сразу распознал в этой мрази, как вы соизволили выразиться, столь превосходного детектива. Я бы с готовностью вручил ему свою бляху, но не уверен, что справлюсь с его служебными обязанностями. По сбору средств.
Окружной шериф Лейверс, сложив руки на толстом животе, смотрел на меня давно привычным мне взглядом — мол, если существует высшая справедливость, то я должен незамедлительно упасть замертво прямо у него на глазах.
— Потрясающая история, лейтенант! — произнес он ворчливо. — Но сначала мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы появились все же у нас в офисе! Правда, осчастливили вы нас своим присутствием лишь в пять часов вечера, хотя я дожидаюсь вашего рапорта с девяти утра. Хотя, с другой стороны, — ядовито улыбнулся он, — вы ведь никогда не относились к сторонникам служебной дисциплины, не так ли?
— Я знал, что вы страшно заняты подсчетом своих левых поступлений по случаю Рождества, — почтительно сказал я, — а посему не рискнул отнимать у вас драгоценное время, пока не будет что докладывать.
— Единственное рождественское подношение я получил от капитана, — фыркнул он. — И то при условии, что задержу вас здесь подольше и избавлю от вашей персоны отдел по расследованию убийств, но я, разумеется, отказал ему. В Пайн-Сити нет лишних денег на подобные аферы! — Раскурив толстенную сигару, он выпустил струю пахучего дыма в мою сторону. — И что же ухитрились вы выяснить за это время, Уилер? Лишь то, что буквально у всех, включая и его жену, имелись веские основания убить Кэрролла, а у мисс Мейлон и ее друзей находилось достаточное количество костюмов Санта-Клауса, чтобы устроить их смотр?
— Я столкнулся с массой разнообразных и весьма примечательных контрастов, — ответил я в тон ему. — Например, Айрис Мейлон не желает мне ничего рассказывать, а вот Вулф не мог дождаться, когда ему предоставится возможность выложить всю подноготную всех и каждого, включая и его самого. Джерри Шоу был вроде героя-одиночки, рассчитывающего только на свои силы, в то время как Йорганс, едва я переступил порог его офиса, начал грозить мне адвокатами.
— Ну и что? — буркнул Лейверс.
— Если вы желаете, чтобы я выразил все это предельно точно в одной фразе, то прямо скажу, что мне сие не под силу. И данное обстоятельство меня очень тревожит, а почему — я и сам не знаю.
— Ничего загадочного в этой истории нет! — хмыкнул Лейверс. — Мейлон, определенно, было что скрывать, вот она и нервничала. Если заявление Шоу о том, что миссис Кэрролл унаследует восемьдесят процентов акций предприятия, которое возглавлял ее супруг, соответствует истине, то, следовательно, у Вулфа не было оснований для убийства, почему он и мог говорить так свободно. Йорганс помнил, что он в присутствии свидетелей грозился убить Кэрролла, и у него к тому же имелся серьезный мотив, поэтому его угроза привлечь адвоката отнюдь не означает, что он чувствует себя виновным, скорее он просто напуган.
— А что вы думаете о копе-любителе Вулфе? — полюбопытствовал я.
— Пока что он интересует меня куда больше всех остальных, — процедил сквозь зубы шериф. — Я считаю, всегда существуют одна-две причины, в силу которых он столь настойчиво втягивал в эту историю других: либо он сам — убийца, либо знает, что вы сможете на основании веских улик обвинить его в совершении преступления, и потому поспешил с самого начала отвлечь ваше внимание и кинуть тень подозрения на прочих гостей.
— Возможно. — Я отнюдь не был в этом убежден. — Скажите, лабораторные анализы дали что-нибудь Эду Сэнджеру?
