— Не может быть! — вырвалось у Павлова. Он никогда бы не сложил вместе начальника жэка и забитую Лиду Губкину. — Мама, что это?
— Ах, сынок, это жизнь! — мама притянула его к себе, обняла и поцеловала в макушку, как в детстве.
Он закрыл глаза и почувствовал себя маленьким беззащитным мальчиком, который поссорился со всем окружающим миром и не может нигде найти защиты. И только мама, единственный поистине родной человек, спасает его снова и снова, бескорыстно дарит тепло и любовь, не требуя взамен ничего!
Обманутые и обобранные бесквартирные активисты заполнили читальный зал районной библиотеки. Заведующая Лариса Ивановна лично встречала их на входе.
— Здравствуйте, добрый день! Проходите. Скоро начнем. Ой! Рада вас видеть! Заходите скорее, а то у нас плохо топят. Тепло уходит…
Она улыбалась, но в глубоких морщинках вокруг глаз залегла многолетняя непреходящая печаль. Люди здоровались и, не раздеваясь, проходили в уютный светлый зал, завешанный портретами русских и зарубежных классиков. Наконец появился и глава активистов Станислав. Он тяжело отдышался и прошел в центр зала. Вытер мокрый от испарины лоб.
— Друзья, соратники, — высокопарно начал он свою речь. — Мы должны действовать. Заканчивается год, и с первого января вступает в действие новый закон о соинвесторах. Если власть нам не ответит в ближайшие дни и не примет решительных мер, то через пару недель мы окажемся статистической погрешностью на фоне общего строительного коллапса. Ближайшие выборы через три года. До этого времени мы никому не нужны. Это надо понимать.
Люди напряженно перешептывались. Кто-то поднялся в первом ряду:
— Скажите, Станислав, а что слышно про нашего адвоката? Он что-то делает?
— Нашего? С каких пор он стал «нашим»? — резко остановил вкладчика Стас. — Ничего о нем не слышно. Пропал. Занят личными делами. Или защищает очередного обездоленного олигарха. Мы для него клиенты неперспективные! Это точно! Платить нечем. Возни много. Шансов минимум. В общем, дело рук утопающих, как говорится… — Станислав развел руками.
В этот момент он ненавидел этого холеного, шикарно одетого выскочку Павлова. Так ненавидел, словно именно Артем Павлов забрал его, Станислава, деньги и на них шикует где-то на Лазурном берегу Средиземного моря.
Однако мужчина из первого ряда не унимался:
— Ну, к президенту же он ходил. Говорил, что поможет. Он же дела выигрывает. Сколько раз показывали. Он же обещал…
— Послушайте! — оборвал его Станислав. — Вы что, так и не поняли, что для Павлова важен только пиар?! Он и нами-то интересовался, лишь пока его телевидение снимало! Короче, товарищи, предлагаю голосовать! Кто за то, чтобы с этого момента считать адвоката Павлова предателем наших интересов и не надеяться на его помощь? Кто «за»? Подымайте руки! — выкрикнул Стас и затрясся не то от кашля, не то от нервного срыва.
— Не надо голосовать!!! Дайте слово!!! — закричал кто-то с заднего ряда. Люди повернулись и увидели кричавшего.
Это был Павлов.
По залу пронесся шепот: «Павлов. Сам пришел!» Стас скрипнул зубами и осекся. К нему действительно шел собственной персоной адвокат-оборотень Павлов. Неизвестно, как долго он присутствовал в зале, но теперь, видимо, было бессмысленно скрываться, и он вышел.
— Здравствуйте! Дайте хотя бы последнее слово. Даже преступникам дают на суде.
Артем скинул пальто на спинку свободного стула. Костюм, рубашка без галстука, ничего лишнего. Расправил плечи. Широко улыбнулся.
Люди заволновались. Слишком картинным было его появление: рояль в кустах, да и только. Но Павлов тут же сам объяснил свою материализацию:
— Меня тоже пригласили. Я просто чуть опоздал и сидел в самом конце, чтобы не мешать.
Павлов демонстративно встал между Стасом и сидящими людьми.
— У меня есть что сказать. Прежде чем вы меня осудите, казните, распнете, послушайте. Не спешите судить. Мне можно говорить?
Народ загалдел:
— Да!
— Говори!
— Давай! Крой!
— Что скажешь, адвокат?
— Хорошо. Тогда прошу не перебивать. Как только надоем, сразу выгоняйте, — Павлов мотнул головой в сторону двери, и люди доброжелательно загудели, а он понял, что аудитория на его стороне, и начал: — Правду искать тяжело. Справедливость найти невозможно. Каждый по-своему ее понимает. У президента своя справедливость, а у обманутого дольщика своя. Это не значит, что власть вас не защищает. Просто ни одна власть не может сделать всех счастливыми, здоровыми, богатыми и защищенными. Но ее обязанность обеспечить исполнение законов. Издавать такие законы, которые защищали бы людей. И даже когда власть предает своих граждан, они все равно рассчитывают лишь на нее.
Зал загудел, и Артем кивнул:
— Сейчас поясню. На вашем же примере. Вы все здесь обмануты. У вас сейчас нет квартир. И денег уже нет. Деньги забрали, а квартир не дали. На кого вы уповаете? В ком видите спасение?
— В тебе, адвокат! — выкрикнул парень по имени Петя. Он был большой шутник и от души развлекался на таких собраниях.
— Спасибо! Но на роль спасителя я совсем не гожусь. А спасение вы видите в государстве. Мы где познакомились с вами? Помните? Возле Министерства строительства. Так? Так! Значит, вы пришли к исполнительной власти требовать или просить о помощи. Вы также пошли в парламент. Даже добились создания комиссии в Сенате. То есть и к власти законодательной обратились. А потом уже мы и к президенту сходили; я ведь от вашего имени обращался. Вот и до главы государства добрались.
Артем оглядел замерший зал и вздохнул:
— Мы подсознательно идем к сильному просить о защите. Самый сильный у нас — государство. Оно милует и карает. Жалует и казнит. И что бы ни происходило, как бы оно нас ни кидало, ни подводило, мы все равно в итоге придем к батюшке царю! Он — наша надежа. Мы ему все готовы простить. Он нам в морду, а мы ему: «Спасибо, родной!»
— Так что же делать?
— Слышь, Павлов, не боишься?
— Во дает адвокатик!
— Я понимаю ваше волнение. Вроде как вы все правильно делаете, а я вас сейчас смущаю. Дело в том, что я вовсе не запрещаю вам просить государство о помощи. Нет! Ни в коем случае. Наоборот, государю надо все время напоминать о наших проблемах. Иначе он так и будет жить на облаке.
— Слушай, Павлов, какой еще государь?!
— Чего он гонит?!
— Про какого царя?
Артем развел руками:
— Государь — это государство. Мы ведь все равно верим в доброго царя. Это традиция. Это в крови. Ну, так и не надо гнать из себя вполне естественное отношение к власти. Если мы не будем в нее верить, то превратимся в анархистов и посеем хаос. Но если власть не будет нас слушать, то и она пожнет бурю! Поэтому еще раз говорю, напоминать власти о наших проблемах надо! И законодательной, и исполнительной, и президенту.
Артем оглядел ряды столов читального зала и спохватился:
— Ах да, забыли про судебную. Но с ней тоже можно выстраивать диалог.
— Какой еще диалог? — выкрикнула женщина из третьего ряда. — Вы от жизни оторвались, Павлов! Суды на нас плюют. Им важнее толстосума защитить.
— Олигархи и богачи их скупили на корню! — поддержал ее мужчина профессорского вида в очках и с бородкой клинышком.
— Нет правды в наших судах! — вступил в общий разговор Станислав. — Это Шемякин суд! Басманное правосудие!
Артем поднял руку, но Стасу еще было в чем его обвинить:
— Это только на экране, Павлов, можно народ дурить! Нет справедливости в суде. Нет!!!
Артем терпеливо дождался, пока лидер выскажет все, а основные крикуны успокоятся, и… перешел к примерам:
— Не хочу хвастать, но все же придется. Сегодня я выиграл дело девушки из детдома. Она, как и все выпускники, получила квартиру. В хорошем районе. Очень хорошем районе. Оказалось, что в городе действует отлаженный механизм отбора таких квартир. У беззащитных подростков разными способами отбирают жилье. Кого-то сажают на иглу, кого-то спаивают. У кого-то выигрывают в карты. Но самая простая схема и самая подлая — через суд. Все знают, что по новому Жилищному кодексу можно человека выкинуть из квартиры?
— Не может быть! На улицу? Это как же?
— Может! Может! Бомжами людей делают! Гады!
— Знаем? Мы сами такие! — В центре зала встал крупный мужчина и потянул за руку хрупкую девушку с испуганными глазами. — Нас выселили уже. Сперва обобрали эти жлобы-девелоперы, а теперь родное государство выкинуло на улицу. Долг, видите ли, они нашли за водоснабжение! Вода! За деньги!!! Сволочи!!!
В зале снова поднялся гвалт, и Артем поднял обе руки. Он не сдавался, а просто просил слова. Обворованные и обманутые дольщики обладали колоссальной энергией, и перекричать их было нереально… пока сами не захотят услышать.
