- Мы уезжаем, - торопливо пояснила она, запирая дверь, - у нас автобус через двадцать минут.
И добавила, ласково кивнув в сторону мужчины:
- Это Семен Семенович, мой муж.
- Далеко едете? - поинтересовался Зарубин.
- К моему брату, - пояснил Семен Семенович, - ему сегодня семьдесят исполняется, он аж за полгода нас приглашал.
- А когда следующий автобус?
Сергей все еще не терял надежды задержать Ольгу Андреевну и поговорить о странном увлечении ее сына чужими тайнами. Но разговор этот должен быть спокойным и серьезным, не на бегу, уж больно тонка сама материя и важны вытекающие отсюда выводы.
- Завтра, - ответила Нильская. - А что, у вас есть еще какие-то вопросы?
Семен Семенович легко подхватил три из четырех сумок, Ольга Андреевна взяла четвертую.
- Вы извините, но мы очень торопимся. Если хотите - проводите нас до автостанции, задерживаться мы не можем. Зарубин покорно зашагал рядом.
- Ольга Андреевна, я был в школе, мне учителя сказали, что Руслан носил с собой какие-то специальные книжки о расследовании преступлений. Это правда?
- Конечно, - кивнула Нильская. - Он очень этим увлекался, с детства мечтал работать в милиции, хотел быть оперативником, как вы. Или следователем.
- Почему же не стал? Передумал?
- Медкомиссию не прошел, по зрению.
- А книжки эти специальные откуда? Их ведь в то время в обычном магазине купить было нельзя, я точно знаю.
- Ему участковый наш давал. Он тогда заочно на юридическом учился, вот и давал Руслану почитать свои учебники. Из библиотеки ему книжки привозил.
Участковый! Это уже что-то. Надо его найти обязательно, он может много интересного порассказать про отношения Руслана и Юрки Симонова. То, чего не знает мать, наверняка знает участковый. Обычно пай-мальчики из приличных семей со своими участковыми даже не знакомы и ни лица, ни имени его не знают, поэтому узнавать в милиции про таких мальчиков - дело тухлое и безнадежное. А тут такой редкий случай: пай-мальчик дружит с участковым, ходит к нему домой, книжки одалживает. Про воришку же и хулигана Юрку Симонова этот участковый должен знать все и даже больше. Таким образом, наметился уникальный источник сведений об обоих парнях.
- А как его зовут, этого вашего участкового?
- Петр Степанович Дыбейко, только он давно уже не участковый, - от быстрой ходьбы Нильская начала слегка задыхаться. - Он дорос до начальника нашей городской милиции, а теперь уже не работает.
- Адресочек не подскажете? - с надеждой спросил Сергей.
- Чего нет - того нет, - вступил в разговор Семен Семенович. - Он из Камышова уехал года четыре назад.
- Ну какие четыре, Сеня! - заспорила Ольга Андреевна. - Двух лет не будет, а ты говоришь: четыре.
- Да не может быть! - Семен Семенович не сдавался, и всю оставшуюся дорогу до автостанции супруги проспорили о том, как давно уехал из города Петр Степанович Дыбейко.
Зарубин из вежливости продолжал идти рядом с ними, хотя и понимал, что ничего интересного ему уже не узнать. Теперь следовало решить вопрос: начинать ли поиски бывшего участкового, тем самым еще больше затягивая свое пребывание на кузбасской земле, или плюнуть на него и придумать другие способы получения информации об отношениях не то погибшего, не то живого Юрия Симонова и журналиста Руслана Нильского.
К автобусу они подбежали минут за пять до отправления. Пока Семен Семенович затаскивал внутрь и пристраивал под сиденьями и на багажных сетках сумки, Ольга Андреевна опомнилась:
- Послушайте, а почему вы задаете эти вопросы? Сначала про то, дружил ли Русик с Юрой Симоновым, потом про книжки эти... Одно к другому отношения, кажется, не имеет. Да и Юрочки уже нет в живых. Вы от меня что-то скрываете? С Русланом беда?
- Ну что вы, - Сергей постарался улыбнуться как можно лучезарнее. - Я бы не посмел от вас скрывать, если бы с вашим сыном что-то случилось. Он жив и здоров, кстати, они с Яной сегодня вечером возвращаются из Москвы в Кемерово. Меня в основном Симонов интересует, вот я и ищу людей, которые с ним дружили.
- Но ведь он погиб! Зачем вам его друзья?
- Долго объяснять, Ольга Андреевна. Заходите в автобус, а то без вас уедут. - А с Клавой вы говорили? Я имею в виду Клаву Симонову, Юрочкину мать? Она вам всех его друзей назовет.
- Видите ли, мне сказали, что с ней говорить бесполезно. После несчастья с дочерью...
- Верно, верно, - Нильская заторопилась, увидев, как водитель автобуса выбросил окурок и забрался в кабину, - Клава совсем плохая, я-то ее давно не видела, но мне говорили... Ну, счастливо вам, московский сыщик!
Сергей уныло побрел от автостанции к городскому отделу милиции, где оставил машину, которую ему по дружбе одолжили кемеровские коллеги. Вот уж точно говорят: чем меньше знаешь, тем меньше работы. Каждый новый вопрос может вызвать такой ответ, после которого работы прибавляется вдвое, а то и втрое. Теперь вот еще Дыбейку этого искать... А может, ну его к черту, милиционера по имени Петр Степанович? Ну был и был, и ладно. В конце концов, сегодня вечером Руслан и Яна Нильские прилетят в Кемерово, и можно будет все вопросы задать самому Руслану. Все равно придется с ними встречаться, чтобы определиться с таинственным Бесчеревных Николаем Филипповичем, вид могилы которого поверг Яну в такую истерику, что она даже в Москве оставаться не захотела. А ведь утверждает, что не знает, кто это такой...
Четверг, 21 июня, начался для Насти Каменской относительно спокойно и даже, можно сказать, удачно. За три предыдущих дня ей удалось довольно полно (как она надеялась) очертить круг людей, знакомых с рукописью Руслана Нильского, кое с кем из них поговорить, в частности с Натальей Вороновой и Ириной Савенич, а с остальными условиться о встрече как раз сегодня, в четверг. Депутата Евгения Фетисова она решила пока не трогать. Может так случиться, что беседы с людьми, читавшими роман Нильского, дадут ей в руки ниточки, тянущиеся к этому государственному деятелю, тогда можно будет подумать о том, как его разрабатывать. А пока рано, пока идти к нему не с чем.
Результаты баллистической экспертизы еще не пришли, Андрей Константинович Ганелин все еще томился в камере, и Настя с чистой совестью занималась не только делом об убийстве Тимура Инджия, но и остальными убийствами, которые ей отписал новый начальник, в том числе и "убийством на почве межнациональной розни". Поскольку место и время совершения всех нераскрытых убийств, жертвами которых пали кавказцы, было известно, оставалась "сущая малость": примерить к ним убитого на прошлой неделе Антона Плешакова. Что это значит? А очень просто: путем опроса многочисленных свидетелей восстановить всю жизнь Плешакова за минувший месяц, дабы выяснить, на время каких убийств у него есть (вернее, было, поскольку он уже умер) твердое алиби, а на какие - нет. Иными словами, сузить круг поисков. Задачка для дураков. То есть понятно, что и зачем нужно делать, но совершенно непонятно, как. Человек сам про себя-то не всегда может с точностью сказать, что он делал и где был три недели назад между двадцатью часами и полуночью, а уж его знакомые... Хорошо еще, если человек не один живет, еще лучше - если у него ревнивая жена или не в меру заботливая мать, а если один? И самый главный фокус состоял в том, что неизвестно точно, когда именно Антон Плешаков совершил то самое "убийство на межнациональной почве" - в течение последнего месяца или все-таки раньше? Афоня твердо стоял на месячном сроке, вероятно, у него была какая-то информация на этот счет, но проверить ее достоверность Насте не представлялось возможным, новый шеф никогда не открывал своих источников и не говорил, откуда в его голове что берется.
И все-таки к вечеру среды удалось более или менее точно установить, что к восьми из двенадцати нераскрытых убийств Антон Плешаков, скорее всего, отношения не имеет. На Настино счастье, у него была любовница, которая так страстно следила за своей внешностью, что трижды в неделю . посещала спортивный клуб, при этом на занятия ездила исключительно на такси, а домой ее отвозил Антон. Девушка, кроме клуба, исправно посещала также и автошколу и в скором времени собиралась приобретать машину, а пока пользовалась услугами таксистов или своего возлюбленного. Занятия у нее проходили с семи до десяти вечера, причем из этих трех часов два посвящались непосредственно телесному здоровью, а еще час - тому, чтобы угробить все достигнутое за предыдущие два часа путем поглощения пирожных и питья довольно крепких коктейлей в баре клуба. Любовница Плешакова утверждала, что в течение последних нескольких месяцев Антон всегда приезжал в клуб к девяти часам, сидел с ней в баре, болтал со знакомыми, после чего отвозил ее домой. В клубе его уже знали, поэтому найти людей, подтверждающих показания молодой спортсменки, труда не составило. И охранники, и бармены, и тренеры в один голос заявляли, что девушка ни разу за последние месяцы не сидела после занятий одна и не уезжала домой без Плешакова. Таким образом, по крайней мере пять убийств обросли алиби.
