Денис положил исписанную страницу на стол и сглотнул накопившуюся слюну:
— Так?
— Все правильно, — с достоинством кивнула Тамара Степановна.
— Тогда вот здесь напишите… Нет, вот здесь: «С моих слов записано верно, мне прочитано. Замечаний и дополнений не имею». Поставьте подпись. Спасибо огромное!
— Чего уж теперь… Сейчас позову Захаренкову.
Опрос дожидавшейся в вестибюле уборщицы носил характер еще более формальный и занял совсем немного времени. Очень опрятная, сухонькая женщина предпенсионного возраста сообщила только, что действительно дважды за время проживания гражданки Лукашенко прибирала в занимаемом ею номере гостиницы «Рубеж».
Это происходило в отсутствие самой гражданки Лукашенко, ничего подозрительного она в номере не видела, посторонних там тоже не было.
— А сегодня ее уже увезли…
— Больше вы, значит, ничего по существу заданных вопросов сообщить не можете? — нахмурился оперативник.
— Ничего! — испугалась уборщица.
— Точно? Или не хотите? — Он уже начал входить во вкус своей новой роли.
— Нич-чего… — У многострадального послевоенного поколения страх перед представителями власти накапливался в организме годами, как соли тяжелых металлов. Можно было говорить даже об определенных изменениях на генном уровне. — А что — нужно?
— Ладно. — Денис прочитал в глазах собеседницы почти нескрываемую готовность подтвердить и подписать все, что прикажут, и ему стало немного стыдно: — Идите!
Вернулась Тамара Степановна:
— Простите, я еще нужна вам?
— Да нет, наверное.
— Я насчет регистрационных карточек распорядилась, Таня уже снимает копии. А что насчет вещей?
— Каких вещей?
— Ну, которые в номере?
— Да, конечно… — сообразил Денис. Ведь что-то такое по этому поводу советовал майор из пресс-службы, но за ночь его рекомендации просто вылетели из головы. — Они еще там?
— Мы ничего не трогали. На всякий случай.
— Правильно, — похвалил Нечаев, чтобы хоть как-то отреагировать. Потом все же решился: — Простите… А что обычно у вас в таких случаях делают?
Тамара Степановна восприняла вопрос как должное — она работала с людьми не первый год и никаких иллюзий по поводу профессионального опыта и мастерства посетителя не испытывала.
— Мне самой, слава Богу, не приходилось сталкиваться, но по старой инструкции полагалось составить с милицией опись, а потом вы должны забрать.
— Видите ли, — засомневался Нечаев, припоминая, что рассказывали на лекциях. — Если будет возбуждено уголовное дело, то конечно! А пока я даже не…
— Да, кстати — уже выяснилось, отчего она умерла?
— Пока нет. Эксперты еще работают.
— Жалко девочку, — вздохнула Тамара Степановна. — Совсем молодая!
— Всех жалко, — глубокомысленно повторил Денис фразу из какого-то старого фильма. — Молодых, старых… Ей еще повезло — во сне, без мучений.
— Да, — припомнила хозяйка кабинета. — Так что с ее вещами делать-то?
— Может, пока так оставим? — Меньше всего Нечаев был настроен сейчас перетряхивать женское белье и содержимое карманов покойницы.
— В номере? — засомневалась Тамара Степановна. — А надолго?
— Хотя бы до завтра. — К тому времени можно будет посоветоваться с начальством и более опытными коллегами, взять какой-нибудь образец описи…
— Ладно, как скажете! — Женщина, судя по всему, тоже вымоталась за прошедшие сутки, и лишние хлопоты были ей ни к чему. Пусть и следующая смена поучаствует…
Она сделала пометку на расстеленной по столу гостиничной «шахматке»:
— Значит, пока номер из эксплуатации выводим?
— Да, мало ли!
— Ладно. Тем более что свободных одноместок полно, населенность у нас последнее время слабенькая…
— А почему? — удивился Денис. — Дорого?
— Средне. Но район не самый престижный, от центра далековато. К тому же про нас мало кто из приезжих знает — раньше ведь из-за «режима» нигде не светились, да и теперь почти никакой рекламы.
— Жаль. У вас тут неплохо.
— Еще бы! Если взяться с умом, по-хозяйски… — Чувствовалось, что тема затронула собеседницу за живое.
— Ну, кто-то же все-таки приезжает?
Тамара Степановна отмахнулась:
— Раньше, бывало, даже бронь министерскую приходилось снимать, столько желающих в вестибюле толпилось: инженеры-«оборонщики», командированные… А сейчас? Три четверти гостиницы в простое, на одних старых клиентах да своих родных-знакомых далеко не уедешь!
— Значит, без этого номера можно будет пару суток обойтись? Никто претендовать не станет?
Женщина не сдержала улыбку:
— Ой, бросьте! Не те времена.
— В крайнем случае всегда можно будет все быстренько собрать и положить пока в камеру хранения. Верно?
— Разумеется.
— Спасибо, Тамара Степановна! Я вас очень задерживаю, да? — сочувственно и виновато посмотрел Денис на хозяйку.
Как оказалось, тон был выбран безупречно.
— Ох, ну что же поделаешь! — колыхнулась дородная собеседница. В глазах ее промелькнуло почти материнское снисхождение, и Нечаеву показалось, что сейчас его погладят по стриженой макушке. — Может, еще кофейку?
— Нет, спасибо, не беспокойтесь. Сейчас сам схожу в службу размещения, девушка ваша мне передаст документы — и все! На сегодня достаточно. Ее ведь, кажется, Таня зовут?
— Да, Танюша…
— А по отчеству?
— Можно без отчества!
Не слушая возражений, Тамара Степановна выбралась со своего места и лично сопроводила оперативника через пустынный и гулкий холл:
— Танечка, где ты?
— Здесь, уже заканчиваю! — моментально высунулась из приоткрывшейся в глубине за стойкой двери уже знакомая симпатичная дежурная. Воздух наполнился сонным журчанием ксерокса, резко пахнуло озоном. — Чуть-чуть осталось, ладно?
— Да я с удовольствием подожду в такой компании! — приосанился оперативник. — Сочетать приятное с полезным…
Тамара Степановна хмыкнула и без всякого осуждения покачала головой:
— Ох, молодежь! Смотри, Татьяна… Денис Валерьевич, мы с вами закончили?
— Да, еще раз огромное спасибо.
— Тогда — всего доброго! Мне нужно в Горэнерго, там какие-то проблемы с электричеством… Если что — звоните, телефон у вас записан.
— До свидания, Тамара Степановна!
…Когда массивная фигура начальницы скрылась из виду, оперативник не торопясь обошел барьер, снял задвижку и оказался внутри администраторской:
— Танечка, разрешите к вам?
— Да-да, конечно! — Девушка вздрогнула и без особой необходимости зашелестела уже отснятыми копиями.
«А ведь и она тоже меня боится, — неожиданно для себя, но вовсе не без удовольствия подумал Нечаев. — Боится… Ладно — та бабка-уборщица, которая еще Берию помнит. Но молодая, красивая? Очевидно, действительно — страх перед „органами“ передается у нас из поколения в поколение, по наследству!»
— Хорошая тетка, правда? — Как и учили в школе милиции, он с ходу попытался продемонстрировать доверительность и дружелюбие.
— Кто?
— Тамара Степановна.
— Да, конечно.
— Давно, наверное, здесь работает…
— Да, почти с открытия.
Известно, что с незваными гостями люди охотнее говорят о других, чем о себе, но Нечаеву приходилось помнить и о лимите времени:
— А вы, Танечка? Давно?
— Второй год.
На вид ей было не больше двадцати — как покойнице Лукашенко, некстати подумал Денис. Очень милое существо: круглая мордашка, накрашенные губы, носик пуговкой… Темно-каштановые волосы заплетены в тяжелую косу.
Помимо этого имелись: вполне пристойная грудь под пушистой «ангорой», крепкие, чуть полноватые ноги и задик, туго обтянутый очень коротким подобием юбки.
Симпатичный акцент — и не акцент даже, а свойственная южнорусскому и украинскому Черноземью неповторимая мелодика языка, с удивительно мягкими согласными и певучей округлостью фраз.
Вообще-то, она была не в его вкусе, но…
Девушка дождалась, пока на пластмассовое корытце копировального автомата не вытянется до конца плотный лист специальной бумаги, потом вынула из-под крышки оригинал последнего документа и нажала кнопку. Потрепанный ксерокс умолк, подмигнув на прощание лампочками.
— Готово.
— Присядьте.
— Но если… Вдруг кто-нибудь… — Казалось, еще немного, и собеседница рванется из помещения к стойке.
— Ничего! Откройте дверь пошире, если подойдут — увидим. Верно? — Он выдержал мимолетную паузу и продолжил: — Нам надо побеседовать.
Татьяна послушно уселась на место.
— Рассказывайте!
— Что?
— Правду! — рявкнул Нечаев и прибавил металла в голосе: — Все рассказывай, как было!
