В работе время потекло быстро, посторонние мысли улетучились. Но сосредоточиться на бумагах мешало что-то еще. Виктор Иванович не сразу понял, что именно, потом вдруг явилась фамилия — Глазырин. Бывший полковник госбезопасности Глазырин, которого Русанов хорошо знал, дал интервью журналу «Бизнесмен», которое до них, «провинциалов», дошло не сразу, но произвело, как и на всех комитетчиков, тягостное впечатление. Глазырин лил грязь на их ведомство, в котором проработал много лет и числился способным чекистом, раскрывал «кухню», называл вещи, о каких говорить не принято. Особенно Глазырин напирал на деполитизацию деятельности Комитета государственной безопасности и армии, как будто они могли существовать вне политики, вне определенного общественного строя. Конечно, бывший коллега имеет право на собственное мнение и может высказываться по любому поводу, но где был Глазырин раньше? Почему молчал? Насколько он, Русанов, помнит их с Глазыриным разговоры, ничего «такого» не говорилось, наоборот — вроде бы образцовый был сотрудник госбезопасности, и по делам, и по высказываниям. Человек с двойным дном? Наверное.
Конечно, жить догмами, зазубренными со школьной скамьи, нельзя — жизнь идет вперед, меняются представления о многом. На чекистах старшего поколения, сотрудниках НКВД, лежит тяжкая вина, все это знают. Но какое отношение имеют нынешние чекисты к тем, из «кровавых тридцатых», если большинство сотрудников их, например Придонского, управления КГБ родились в сороковых, а офицеры его, русановского, отдела в пятидесятых годах?! Зачем обливать грязью всех подряд? Разве они, современные чекисты, это заслужили? Кому это надо?
Русанов усмехнулся наивности вопроса, который обычно задают газетчики. Уж ему-то понятно, кому это надо, — тем, кто борется за власть, кто ненавидит Советы, госбезопасность, армию.
Виктор Иванович позвонил в областное управление БХСС полковнику милиции Битюцкому и услышал в трубке знакомый густой голос. Альберт Семенович ответил на приветствие, сказал, что и сам собирался уже звонить, не забыл о договоренности: вчера вечером они условились созвониться, наметилось общее дело. Русанов согласовал его с генералом. Иван Александрович посоветовал: лучше будет, если оперативной работой по «Электрону» чекисты займутся вместе с сотрудниками БХСС. Сейчас, на стадии разработки полученной информации, пусть на завод отправится, под благовидным, конечно, предлогом, представитель службы БХСС. Нужно будет проверить установочные данные на материально ответственных лиц, тех, кто имеет прямое отношение к хранению золотосодержащих деталей, поговорить о мерах, предотвращающих хищения, — словом, провести обычную профилактическую работу. Являться с этой миссией представителю госбезопасности не с руки, это может насторожить преступников. Пусть все идет естественно, своим чередом. Необходимую ему информацию Русанов получит, круг людей, через руки которых проходит на заводе золото, он будет знать, а потом они совместно с Битюцким разработают план действий. Если информация об утечке золота подтвердится…
Их разговор прервал телефонный звонок другого аппарата. Виктор Иванович извинился перед Битюцким, снял трубку. Звонил генерал, интересовался новостями по «Электрону». Русанов доложил, что через полчаса будет готов дать некоторую информацию по заводу.
Пока Виктор Иванович говорил с начальником управления, Битюцкий на том конце провода терпеливо ждал. Потом сообщил, что пришлет к Русанову капитана Воловода, он как раз занимается «Электроном», положил трубку, Русанов машинально отметил, что голос у Альберта Семеновича к концу разговора как-то изменился, сник, что ли, не стало в нем знакомого напора. Анализировать, почему это случилось, было некогда, да и вообще, просто могло показаться. У Битюцкого своих дел по горло, за то время, пока Русанов говорил с генералом, ему могли сообщить какую-нибудь «приятную» новость…
Виктор Иванович глянул на ручные часы, лежащие на столе, — ого, надо хотя бы перекурить, три часа пролетели как три минуты. Он подошел к окну, приоткрыл створку, глядел со своего, третьего, этажа на крыши легковых автомобилей, что сгрудились на стоянке, пытался думать о чем-то постороннем, отвлекающем: знал из собственной практики, что переключаться в мыслях с одного на другое полезно, мозг потом работает гораздо продуктивнее. Но сегодня переключаться было просто некогда.
Открылась дверь; спросив разрешения, вошел старший лейтенант Коняхин, оперуполномоченный, которому было поручено заниматься «Электроном», — худощавый стройный молодой человек с короткой спортивной стрижкой, в белой рубашке с галстуком, в отутюженных, как всегда, брюках. Русанову нравилась в Коняхине эта деталь — держать свой цивильный костюм в образцовом состоянии, внутренняя дисциплина офицера начинается вот с этих «мелочей» — с глаженых брюк и аккуратной прически. Внешняя подтянутость и собранность невольно перейдет в привычку все дела тщательно продумывать, не упуская, казалось бы, незначительных штрихов. Коняхин работал в отделе Русанова три года, придя сюда сразу же после успешного окончания Высшей школы КГБ. Человеком он оказался общительным, компанейским, а сотрудником незаменимым: природная сообразительность в сочетании со специальной подготовкой, глубокие инженерные знания и молодой здоровый азарт, дотошность и высокая дисциплинированность — все это, вместе взятое, ставило Коняхина в число лучших оперативных работников. Русанов нередко привлекал его к выполнению сложных заданий.
Садись, Валера, садись, — запросто сказал Виктор Иванович, торопливо докуривая сигарету: он не разрешал себе курить во время деловых разговоров. — Так что мы имеем?
— Анонимный звонок с «Электрона» об утечке золотосодержащих деталей и слиток в форме сигареты таксиста Безруких, — напомнил Коняхин.
— Повтори, пожалуйста, точно фразу. Ты, кажется, ее записывал.
— Да я помню, — Коняхин по-мальчишески озорно улыбнулся. — Звонила женщина дежурному по управлению, сказала следующее: «Что же вы, чекисты, мер не принимаете, у нас, на «Электроне», золото воруют, а вы куда смотрите?» — и положила трубку. Установить автора звонка пока не удалось.
— Да, это задача не из простых, — сказал Русанов. — Времени потребуется много. Проще проверить сам факт утечки.
— Звонок мог быть и ложным, Виктор Иванович. Возможно, кто-то захотел направить нас по ложному следу, отвлечь внимание от другого предприятия.
— Конечно, — согласился Русанов. — Преступники на выдумки горазды. А что таксист?
— Он видел слиток у одного из своих пассажиров, случайно. Безруких можно верить, Виктор Иванович. Парень в прошлом пограничник, мы запросили часть, где он служил, его помнят на заставе, отзываются хорошо. И нам он обещал помочь…
— Ну, а какие новости с «Электрона»? Генерал уже звонил, интересовался, — Русанов бросил взгляд на белый, с Гербом СССР телефон.
— Я позвонил Сергееву, на завод, — стал докладывать Коняхин, — попросил взять образцы деталей и отходов, которые содержат золото. Они у меня в сейфе. Принести, Виктор Иванович?
— Да, конечна.
Коняхин через несколько минут вернулся с плотным конвертом в руках, осторожно высыпал на толстый плексиглас русановского стола мелкие детальки. Виктор Иванович с интересом разглядывал их.
— Тут золота — с гулькин нос, — засмеялся он.
— Но деталей в электронной машине тысячи, — возразил Коняхин. — А с учетом массового их выпуска — миллионы! Учет вести очень сложно. Этим, видно, и пользуются.
— А вот это что? — спросил Русанов. Он вертел в пальцах какую-то тоненькую рамку размером примерно два на два сантиметра.
— Да это отход, Виктор Иванович. Микросхема из этой рамки вырублена, смонтирована в ЭВМ, а сама рамка идет на переплавку, в Москву.
— А… понятно. — Русанов вздохнул, ссыпал детали снова в конверт, сказал: — Ты мне оставь пока золотишко, я еще погляжу. А интересно, сколько же золота на этих деталях?
— Покрытие разное, Виктор Иванович. На отходе, к примеру, я тоже спрашивал у Сергеева, всего одна сотая грамма.
— Одна сотая? — переспросил Русанов.
— Ну, если совсем точно, то ноль целых и сто двадцать шесть тысячных.
— Память у тебя, Валера! Молодец!… Но какая точность учета! Впрочем, золото — валюта… М-да. Хорошо, иди.
Коняхин ушел, а Русанов, глядя на рыжий плотный конверт, стал размышлять о том, какими именно путями может уходить золото с «Электрона» — крупнейшего предприятия в отрасли и второго по количеству работающих на нем людей предприятия в Придонске. Понятно, что и эти детали, и отходы проходят через множество рук — кладовщики, мастера, рабочие… Где лазейка для жуликов? Каким именно способом можно скрыть хищение драгоценного металла? На какой стадии технологического процесса?
