Оборвав Таинство Соборования, воплотившееся в людях зло моментально образовало воронку темных сил. Все происходящее дальше, было, как в замедленных съемках. Свет в помещении потускнел.
На подбегавшего Виктора, набросился Вадим, отбросив неожиданно дверь в его сторону. Завязалась борьба.
Ослябин, не обращая внимание на ранения, повернувшись, прикрывая собой Татьяну, вынимая пистолет, ринулся на стрелявшего. Тот двигался, как паук, отталкиваясь ногами от любых предметов, казалось бы, даже не подходящих для этого.
Одна пуля, выпущенная Пашей из пистолета, все же задела лже-священника. Тот поскользнулся, падая, нажал на спусковой курок и ранил «Темника» в колено. Перекатившись по полу к стоящему столу, пытаясь воспользоваться им, как щитом, «поп» повернулся спиной к Артему, не видя от него опасности, но почувствовал затылком ствол пистолет-пулемёта. Зомбированный, восприняв его за противника, будучи им ранен, и не задумываясь, спустил курок…, ударивший по бойку, и пробивший, в свою очередь, капсюль патрона.
Три пули разорвали затылочную кость. Одна пройдя насквозь, вынесла правый глаз, вторая застряла в челюсти, третья вышла, через раскрытый в крике рот. Расколовшаяся нижняя челюсть, скребанула прорвавшей кожу костью по полу, и толкаемая по инерции, падающим, обмякшим, телом, почти сразу напитала кровью, падающее белое полотенце.
При взгляде на умершего сразу человека, что-то казалось лишним. Это была, отклеенная от подбородка, борода, съехавшая со своего бывшего места, и теперь закрывавшая нос, по-прежнему, крепко держась у верха скул… Постепенно и она краснела…
Мы бы никогда не узнали, кто это был. Пожалуй, из всех пришедших убивать, он был самым могущественным и талантливым, добившимся всего, что может хотеть человек. Он был злобен и мстителен. Самое большое удовольствие – месть собственноручно. При возможности он поступал так всегда. Если бы его теперь хоронили, то вряд ли с оказанием воинских почестей. Ни как в звании генерала, и ни в каком другом. Цисаев уничтожил не только себя, погубив свою душу, но и память, которая, несмотря ни на что, могла остаться доброй…
Даже после смерти, Евгений Максимилианович, еще умудрится сделать пакость, вряд ли радуясь этому своей, взметнувшейся от праха, уже чувствующей вечную гибель, душой.
К этому моменту начал ориентироваться и Крышников. Быстро определив место исходящей опасности, прыгнул в сторону «Темника», приземляясь, и чувствуя необходимость, сделать еще один толчок, он оперся, на что-то только упавшее и мощно разогнул толчковую ногу. Подошва ботинка, сначала, найдя твердую опору, начала движение, но почти сразу, под обувью твердое провалилось, и нога ушла в пустоту. Он умудрился наступить на голову, с только изуродованной челюстью, и сплющив её, поскользнулся на крови и мозге. Дальше опоры тоже не оказалось. Перевернувшись в воздухе, спецназовец брякнулся рядом, влипнув, во что-то теплое и вязкое…
Еще не зафиксировав телом пол, Паша, сгруппировавшись, начал перекатываться и сделал это вовремя. Короткая очередь, выпущенная Артемом с трех метров, полоснула по месту приземления.
Отстреляв магазин, «Темник», прежде, чем поменять его, сорвал с пояса гранату наступательного действия, вырвал кольцо с усиками и бросил оставшееся в дальний от себя угол, сам пригнулся за стол, которым хотел воспользоваться, переодетый в попа, убийца.
Как раз в этот момент, начал подыматься на ноги, еще плохо соображающий, отец Иоанн. Граната упала точно за него. Взрывная волна отбросила батюшку грудью на этот перевернутый стол, причем так, что они встретились с Артемом лицом к лицу. Священник, что-то закричал на церковно-славянском, и весь дымящийся сзади от проникших осколков, вскочил, будто ничего и не было, выхватил пузырек, спрятанный в рукаве, и, сорвав крышку, выплеснул все содержимое, направляя его в глаза демону, после чего упал без памяти, и застыл.
С ним ничего не случилось – спасло толстое и плотное облачение, ряса и, всегда носимая им, власяница.
Попавшая жидкость, образовала на лице «Темника» страшные ожоги, безостановочно прожигающие тело дальше. Он сразу перестал видеть, но этого, в общей кутерьме, никто не заметил.
Не чувствуя боли, в слепую, он перезарядил магазин, дослал патрон в патронник, и по памяти направил оружие. Если, кто-нибудь взглянул бы на него, то возможно, потерял сознание от увиденного. Выплеснутое в лицо, очень быстро разъедало биоорганику. За секунды растворялись не только челюсти, кожа, кости, но даже зубы. Еще минута и от головы останется только затылочная кость, падающая на коже с волосами, на спину.
Сколько можно успеть сделать за шестьдесят секунд?! У него было три цели: Силуянов, «Солдат» и, теперь, Татьяна. Все три он должен был уничтожить по порядку, и никак иначе. Его ствол изрыгнул первое пламя в сторону места, где по памяти лежал Мартын. Силыч за минуту до этого смог, с помощью, вовремя подоспевшего Крышникова, поменять свое убежище. Тот и сам еле передвигался, поскольку при падении сломал ногу, и даже не мог встать. Вытащив друга, ОМСНовец, заметив в метре от себя пистолет, выроненный тёзкой, попытался до него дотянуться.
За несколько секунд до этого, появился «проводник», еле добравшийся из лифта. Сил он был почти лишен, но направить оружие и выстрелить смог.
Первая его увидела Элеонора Алексеевна, не совсем понимая, что происходит, она впала в истерику, поскольку звуки перестрелки вернули ее в день гибели Милены. Перед ней мелькали картины тех событий, и охватили тогдашние воспоминания.
Автоматически бабушка хотела схватить, как тогда, еще в грудном состоянии, Татьяну и унести ее. Она судорожно искала младенца, пока, неожиданно не вернулась в настоящее.
Увиденное подействовало настолько отрезвляюще, что пожилая женщина, желая всей душой защитить внучку, схватила штатив, упавшей капельницы, и увидев появившегося в проеме двери вооруженного человека, целящегося в сторону Татьяны, метнула в него железяку с невероятной для себя силой.
В последний момент, стрелок, заметив опасность, перевел оружие на «Ляксевну» и успел выстрелить в момент, когда она уже запустила снаряд. Но, если он попал ей в плечо, то ножка стойки, угодила в горло и сломала хрящ кадыка. Произошло это на выдохе, а потому воздуха в легких почти не осталось. Кусок расслоившегося хряща перегородил трахею и молодой человек начал задыхаться…
Думая, что первый уничтожен, восприняв громкие судороги и хрипы «проводника», оставшегося без воздуха, за конвульсии Силуянова, Артем двинулся в сторону, где предполагал нахождения второй цели…
Я витал рядом, душа кричала! Я как будто обрел плоть и чувствовал каждую рану, не зависимо от того, в чье тело входила пуля. Я понимал, что что-то могу предпринять, но кроме молитвы ничего не был в состоянии придумать. Видя человека с белыми волосами, и ощущая все им переживаемое, я прочувствовал ее небывалую жертвенность. При этом он убил человека, того, который последнее время постоянно был с женщиной, которую звали Весной.
Странные люди! Как же много в них намешано. Он, желая спасти всех, лишил жизни создание Божие. Пытаясь спасти священника, которого вот-вот, должно было разорвать на куски, он бросился к нему, и не успев, получил, причем единственный из всех, два осколочных ранения. Один осколок попал в шею, перебив артерию, второй в сердце. Он «отходил» с мыслью, что не смог сделать ничего хорошо: не добрался до монастыря и не стал монахом; не спас тех, кто в нем сейчас нуждался и погубил свою душу. Наверное, я увижу ее в ближайшее время, проносимую Ангелами Выше. Его Хранитель был рядом с умирающим. В ногах еще двое. Лики их сияли, будто этого раба Божиего ждало Царствие Небесное…
Весна – эта раздираемая противоречиями женщина, решившая, наконец, жертвуя собой, связать свою жизнь с человеком, так и не ставшим ей мужем, сейчас видя, что демон направляется в его сторону, бросилась, заслонив собой бездушное тело, обняла…, и почти сразу несколько пуль взрезали ее спину. При этом я почувствовал боль, какую не чувствовал здесь еще ни разу…
Вспыхнуло, какое-то окно, в нем замелькали быстро кадры, сначала, казавшиеся совсем сторонними, но после – это было очень быстро, я вспомнил, что это была моя возлюбленная, её звали Весна, и когда-то я спас ее!
Дух мой заметался! Разрываясь, я не знал, что предпринять, ибо все чувства и вся память вернулись ко мне. Моментально осознав, кто они, и что с ними происходит, только по одной причине, виной которой был я…, я взалкал, обращаясь к Создателю: «Как я могу все это исправить?!» – Господь не оставляет ни одного вопроса без ответа, рано или поздно он будет. И я услышал: «Искупление…».
Я рванулся к ним, демон уже направил оружие точно в голову… «О, Господи! Это же моя дочь! Она под последнее слово, уже сказанное священником, вливала, что-то мне в рот…. И я понял – еще мгновения и я очнусь в том мире. Но зачем он мне без них?!»
