уже раз повторял Вячеслав. – Любимая моя. Теперь все у нас наладится. У нас есть деньги. Кое-кто из полиции взялся нам помочь. Очень скоро, совсем скоро мы доберемся до Тихого океана, а там, на другой стороне начнем совсем новую жизнь, начнем все с чистого листа, дорогая моя!
Лишь какая-то загадочная улыбка слегка касалась лица Марии, и еле заметная тень пеленой накрывала ее светлые глаза.
– Эх, Машенька! – Вячеслав крепко обнял Марию.
Не ответив на его объятья, Мария развернулась и медленно направилась вдоль берега. Вячеслав послушно двинулся вслед за ней. Мария все шла и шла, удаляясь от пристани. Вскоре они наткнулись на сваленные у берега бревна. Не говоря не слова, Мария присела на одно из них и снова устремила взгляд на реку. Вячеслав сел рядом и обнял Марию за плечи.
– Тебе не холодно, солнышко? – ласково спросил он.
– Нет, мне хорошо, – ответила она и опустила голову на плечо Вячеслава, также продолжая смотреть на воду.
– Радость моя! – Вячеслав ощутил, как тепло захватило все его тело.
– Слава? – тихо произнесла она и выпрямилась.
– Да, Машенька?
Мария медленно отведя взор от воды, взглянула на Вячеслава и как-то неловко улыбнувшись, сказала:
– Я все же хочу есть.
Вячеслав рассмеялся.
– Пойдем, я устрою тебе пир! – весело сказал он, собираясь подняться.
– Нет, давай тут, тут так хорошо, красиво. – Мария опять развернулась к реке.
– Темно уж совсем – не видно ничего, по огонькам добираться будем. Ты хочешь здесь остаться? Но, как… по пути был продуктовый магазин, который, где-то, да вон он! Пойдем?
– Я подожду тебя, это же рядом.
– Ох, Маша, как же я не хочу тебя оставлять одну даже на пару минут. Давай, все же, со мной…
– Слава, я подожду, тут красиво, тут тихо, но темно… – настойчиво и в то же время нежно проговорила Мария.
– Машенька… – Вячеслав ощутил легкое замешательство. Он не смог воспротивиться возлюбленной. – Хорошо. Я мигом. Что тебе принести?
– Что-нибудь… не знаю… Печенье, больше ничего не надо…
– Хорошо, я еще что-нибудь придумаю. Я вина возьму, хорошо? Хочешь?
– Хорошо, милый… Слава…
– Да, любовь моя?
– Ты очень хороший, Слава.
– Маленькая моя, что ты… Я… – Слава поднялся.
– Слава! – Мария вскочила вслед за ним.
– Машенька?
Мария бросилась Вячеславу на шею и крепко обняла его, уткнувшись ему в грудь.
– Машенька… – Вячеслав растерялся, Вячеслав растаял.
– Иди, милый, – прошептала она и тут же повернулась в сторону реки.
Вячеслав, мгновение смотрел на Марию, после развернулся и быстро направился в поселок. Сделав несколько шагов, он остановился, снова развернулся, – Мария продолжала стоять лицом к реке, – хотел было, вернуться, но, тряхнув головой, бросился бегом к магазину. Оказавшись в небольшом универсаме, он быстро обошел его, выбрав две упаковки печения, шоколад и бутылку красного вина. Подойдя к кассе, Вячеслав вдруг остро ощутил необъяснимую тревогу. Он выложил товары на прилавок и остановил взгляд на кассирше, которая начала сканировать продукты. «Слава, я подожду, тут красиво, тут тихо, но темно…» – звучало у него в голове. – «Печенье, больше ничего не надо…» «Ты очень хороший, Слава». «Иди, милый».
– Что это было? – вслух произнес Вячеслав.
– Что вы говорите? – поинтересовалась кассирша.
Вячеслав молчал.
– Итак, с вас… – начала кассирша.
– Маша… – прошептал Кортнев и, сломя голову, выбежал вон из магазина.
Марии не было на месте. У Вячеслава зашумело в ушах, он схватился обеими руками за голову, лихорадочно озираясь по сторонам. Темнота завладела берегом, прихватив речную гладь. Сердце колотилось в груди, оглушая округу. Вячеслав попытался крикнуть, но в горле пересохло настолько, что он выдавил из себя лишь нечленораздельный хрип. Сердце гремело. Облизав губы и набрав в легкие воздуха, он закричал, что было сил…
– Маша, Маша, Машенька… – отозвалось слабое эхо.
Раздался какой-то непонятный звук. Вячеслав перевел дыхание, задержал его, прижал руку к груди, словно таким образом пытаясь приглушить стук сердца, и в это момент, сквозь этот самый стук он четко расслышал всплеск воды.
– Маша! – истошно завопил Вячеслав и бросился в реку…
Кортнев подхватил Марию в тот самый миг, когда волны начали смыкаться над ее головой. Она еще не успела вобрать в легкие воды…
– Машенька, зачем? Зачем? – причитал Вячеслав, неся Марию на руках до самой гостиницы. – Как? Как…
– Слава, – лишь однажды произнесла Мария, когда Кортнев укладывал ее на кровать и укутывал в одеяло.
Всю ночь Вячеслав не сомкнул глаз. Он сидел возле Марии, которая к его удивлению крепко спала до самого утра, иногда поднимаясь и подходя к окну, вглядываясь в темноту. Он все порывался выйти на улицу покурить, то вынимая из кармана пачку сигарет и крутя ее в руках, то судорожно запихивая ее назад, но боялся оставить Марию даже на мгновение. К утру он до основания раскрошил пачку.
Утро началось тяжело. Мария, стараясь не смотреть на Вячеслава, встала и направилась в ванную комнату. Вячеслав тем временем вскипятил чайник. Пока ее не было, он приготовил чай и разлил его по чашкам.
– Прости меня, Слава, – тихо, с дрожью в голосе проговорила Мария, когда вошла в комнату.
– Я чай сделал. Пей, Маша, а то остынет, – сказал Вячеслав, с трудом улыбаясь и пододвигая стул к столу.
Мария села, сделала глоток и поставила чашку на стол.
– Маша… – начал Кортнев, но тут же осекся. Он всю ночь готовился к утреннему разговору, но все, о чем он думал, куда-то разлетелось. – Я… я же… как?
Мария отвернулось и еле слышно, каким-то грудным голосом, сочетавшим боль, отчаяние и остервенение, произнесла:
– Я грязная! Мне тошно! Меня тошнит, тошнит… Я не хочу оставаться здесь, Слава, я порченная, меня очень испортили, испачкали, мне не… не могу я, Слава… Я не хочу оставаться здесь…
– Что ты говоришь? Где здесь? – Вячеслав бросился перед Марией на колени и схватил ее за руки.
– На этой земле… это, грех, я знаю, но… но, я не могу! Не могу! Слава! – заголосила Мария, срываясь на плачь.
Вячеслав был настолько поражен, что никак не мог выговорить и слова.
– Я хочу освободиться от этой грязи, я хочу. Я тебе не нужна такая! Я тебе не нужна, Слава! Я знаю, что говорю! Я буду тебе только обузой, я… тебе мешаю…
– Маша! – наконец воскликнул Кортнев. – Что ты говоришь? Прошу тебя, успокойся, успокойся, маленькая моя. Это жизнь! Ты же понимаешь, насколько эта жизнь несправедлива, и несправедлива она, как правило, к таким хорошим и добрым людям, как ты. Она нас испытывает, испытывает, понимаешь? Мы не должны сдаваться! И мы не сдадимся. Я освобожу
