перила, и сквозь листву устремил свой взор на Омь.
Стемнело. Редкие фонари зажглись, едва освещая опустевший сквер.
– Вот вы неугомонный, Иван Владимирович!
Возле Шоцкого, словно из-под земли вырос подполковник ФСБ Кравчук.
– Нисколько не удивлен вашему появлению, Анатолий Борисович, – не поворачивая головы, произнес Шоцкий.
– Ну, чему же тут удивляться, я же говорил вам о нашей скорой встрече. Но, не это является основной причиной, верно?
– С вами не поспоришь.
– Для вашего руководства, равно, как и для руководства вашего руководства, вы оказались в тупике. В этом можно не сомневаться. Вы же не сомневаетесь? От вашего соглядатая не поступает ничего дельного. Надо полагать, вы произвели с ним надлежащую беседу. Но, как вы понимаете, этого мало, и для вас, и… для нас, разумеется. Он стал балластом, обузой, он вреден, опасен, а в целом бесполезен. Во всяком случае, для нас он будет бесполезен.
– Для вас? – поинтересовался Шоцкий.
– Не может же он знать что-то больше вашего? А нам достаточно вас, – сказал Кравчук.
– Вы бы не могли пояснить, о чем вы говорите?
– Разве вы не догадываетесь?
Шоцкий, все также, не глядя на Кравчука, проговорил:
– Вы намерены подключиться официальным порядком, или же официальным порядком забираете дело?
– Второе. Но, не сразу, как вы понимаете. Чуть позже, не прямо сейчас, а, скажем, завтра, с утра. – Послышался смешок Кравчука. – Нам для начала нужно прийти к взаимопониманию. Есть моменты, которые мне бы категорически хотелось с вами обсудить и прийти к некоему, хотя бы промежуточному результату, который мог бы меня устроить. Уверен, вы и сами догадываетесь, о чем я говорю.
– Только вас?
– Что, простите?
– Результат должен устроить только вас?
– Мне этого будет достаточно. Поскольку в большинстве своем, вопросы лежат на поверхности, мы очень кратко все обсудим.
– Я так понимаю, наша беседа неформальна и ни к чему не обязывает, – проговорил Шоцкий.
– Как и любая наша с вами беседа, – согласился Кравчук. – Выводы делать вам, так же, как и задумываться о последствиях. Поверьте, если мы с вами договоримся, все будет выложено ровно и гладко, – я о вашей дальнейшей карьере. А последние два месяца вы будете считать просто небольшим недоразумением. У нас уже есть сценарий, согласно которому выйдет так, что вам поручили задание, выходящее далеко за рамки вашей компетенции и возможностей. Не спрашивайте, что я имею в виду, это не должно вас тревожить.
– А что меня должно тревожить?
– Иван Владимирович, к этому мы еще подойдем. Итак, начнем с самого начала?
– Как пожелаете.
– Вы не кажетесь покладистым, чтобы говорить так. Ваш скептицизм может сыграть против вас. Простите, это всего лишь наблюдение. – Кравчук остановился. – Еще будучи в Москве, вы внимательно изучили дела всех преступников, на которых была объявлена охота. Изучили досконально, не поленившись лично обойти все точки и проведя детальный анализ каждого обстоятельства, предшествующего образованию банды, так это назовем. Зная вашу репутацию, руководство было уверено в том, что не пройдет и нескольких дней, как дело будет закрыто, но… но, вы не пришли к руководству с конкретными предложениями, вы задумались. Вы задумались! Вы задумались не над тем, как закрыть дело, то есть изловить и наказать преступников, нет, предметом ваших размышлений стала причина действий, совершенных людьми, которые в результате этих самых действий стали преступниками. Вы свернули с привычного для всех пути, пути, по которому вы следовали всегда и благодаря которому и заслужили, по праву заслужили безупречную репутацию. Вы не придали этому значения, а вот те, кто вами руководили все эти годы, сразу же обратили на это внимание.
– Вы как это все выяснили, следили за мной? – Шоцкий наконец развернулся к Кравчуку. – Зачем вам это?
– Что вы? – Анатолий Борисович рассмеялся. – Это все мне удалось выяснить гораздо позже. Бывает порой довольно таки легко вызвать человека на откровение, не зависимо от количества звезд на его погонах. Не будем вникать в тонкости нашей с вами работы. Итак, вы ведь действительно могли закрыть дело, может и не в считанные дни, а в течение пары недель, но вы этого не сделали. Вопрос: почему?
Шоцкий невозмутимо смотрел в лицо Кравчуку.
– Есть, на мой взгляд, единственное объяснение, – продолжал Крачук. – Вы этого не сделали намеренно. А почему? Все предельно просто, ваши подопечные, грабители и убийцы, одним словом, преступники, вам симпатичны. Элементарно, нелепо, преступно до безобразия, и, в конце концов, безнравственно! Что тут можно сказать? Человеческая душа – загадка. – Кравчук внимательно посмотрел в глаза Шоцкого и добавил: – Даже ваша. Не бойтесь, об этом я никому не говорил. – Кравчук рассмеялся. – Поверьте, этой информацией владею только я. Не хочу я ей делиться со своим руководством, которое в качестве подтверждения потребует от меня доказательств, если поверит, конечно, и, задействовав нагромождение бюрократических инструментов, что наших, что ваших, инициирует проведение соответствующего расследования. Ни к чему. Нам интересно другое, и я не стал никого отвлекать на такие глупости. Вы можете от меня избавиться, конечно. – Кравчук снова рассмеялся. – Я заговариваюсь, хоть и обещал изложить все кратко. Знаете ли, у меня склонность к произведению эффектов! Такая тяга к театрализации чего бы то ни было! Иначе, скучно бывает. Например, представляете, вы стоите здесь, на набережной, задумались о чем-то. А тут я прямо перед вами на парашюте спускаюсь… Как думаете?
Шоцкий не изменил выражения лица.
– Да, – процедил Кравчук, – душой компании вас не назовешь. Ну, да ладно. Итак, мне глубоко плевать на ваши эмоциональные всплески, волны, воронки, и прочие, дестабилизирующие душевное равновесие, явления. Если помните, вышел я на вас совсем по другой причине. Благодаря удачному стечению обстоятельств, а также вашему непосредственному участию, мы избавились ото всех ненужных элементов в пользу многоуважаемого товарища Камы. Под корень истребили всех его конкурентов, внутренних и внешних. Сейчас бы аплодисменты не помешали. – Кравчук остановился.
– Теперь у него монополия на все виды деятельности, включая незаконную, на юге страны. И, разумеется, через него и у вас, – заметил Шоцкий.
Кравчук широко улыбнулся.
– Судя по вашей интонации, вы осуждаете совсем не наигранно. У вас просто душа разрывается от такой вопиющей несправедливости. Вы что, впервые с этим столкнулись? Не смешите меня. Ах да, я забыл, что вас что-то ударило по голове, когда вам поручили поимку ваших подопечных. Я к этому, кстати, еще вернусь. Да, нам легче контролировать этот регион. Но, это скоро перестанет быть моей заботой – дело сделано. Кама станет депутатом, мэром, губернатором, будет общаться с конторой на другом уровне. Что ж, несправедливо? Зато удобно и практично. Но, есть одно «но». Это вы
