— Что ты мне все объясняешь, кто есть кто! — разозлился Зимин. — Неужели я сам не могу понять. Но сейчас дело в другом — что ты с ними делать будешь?
— Пока не решил, — ответил Константин Федорович.
— Положим, с решением тебе нужно поторопиться, потому что, как я узнал, в больнице к Ирине старшую Вальку прокурор положил. А он как узнает, что ее там нет, сразу может к тебе архангелов послать.
— Да и черт с ними, — весело улыбнулся Зяблов. — Здесь год искать будешь, черта с два найдешь!
— Ты к пчеловоду кого-нибудь послал? — меняя тему, спросил майор.
— А чего ты так заволновался? — усмехнулся Зяблов.
— Басов куда-то уехал, — сообщил Зимин. — И Феоктистова давно уже никто не видел.
— Да и черт с ними, — равнодушно ответил Константин Федорович. — Это, может, и к лучшему.
— А если Басов уехал к пчеловоду? — быстрым вопросом Зимин как бы смахнул с губ Константина Федоровича улыбку.
— Мне не нравится эта компания, — негромко сказал Филимон курившему на крыльце Графу.
— Мне они тоже не в кайф, — усмехнулся Граф, — только выбор у меня очень маленький. Здесь я хоть одного, но знаю. А вот насчет тебя, приятель, у меня очень большие сомнения. За то, что вовремя влез в дело на турбазе, мерси. Но ты меня в какую-то хреновину втянуть хочешь, а в какую именно — не говоришь. Я даже при самом плохом раскладе в карты втемную не играл. А здесь, надеюсь, ты возражать не станешь, речь идет о моей шкуре. И мне небезразлично, кто ее снимать будет, — замолчав, в упор взглянул на Филимона.
— Покатили купаться! — из дома с шумом, смехом и довольно похабными шутками в адрес троих смеющихся особо неопределенного возраста вывалилась компания.
— Покатили на речку, — сказал Графу Муха. — Возьмем бухары, бабцов еще отхватим. Гульнем путем!
— Зря ты эту катавасию затеял, — неодобрительно заметил Граф. — Мусора враз срисуют. Ведь ты знаешь, я в розыске. А здесь дым столбом. На кой хрен лахудр приволок? — зло спросил он.
— Слышь! — к Графу шагнул здоровенный мужик. — Ты чего зубы кажешь? Тебя как...
— Увянь! — коротко перебил его Муха. — И не вякай. Въехал, Хряк?
— Лады, — легко согласился тот. — Просто я...
— Сдерни, — сказал Муха. Хряк сразу же отошел.
— Да все путем будет, — как-то угодливо заверил Муха хмурого Графа.
— Видно, Граф имеет вес среди себе подобных», — мысленно отметил Филимон.
— Слушай сюда, — Виталий вплотную подступил к Мухе. — Не дай Бог, кто-то из них обо мне вякнет. Я тебя с ходу закопаю!
— Ты это, — разозлился Муха, — думай, чего базаришь! Ведь за это и получить можно. За кого ты нас держишь? Среди нас стукачей не было и не будет, въехал?
— Ты на меня жути не гони, — усмехнулся Граф. — «Получить можно», — ехидно передразнил он хозяина. — Если вы только играете под лихих, то другие в этом время с мусорами стреляются. А вы бабку с картошкой тряханете на рынке, и все, рэкет. Среди твоих корешей с проколотыми ушами нет? — поинтересовался он.
— Ты это! — взвился Муха. — Не...
Оборвав себя на полуслове, замер. Ему в живот чувствительно уперлось дуло револьвера.
— Пусть вся твоя кодла топает в хату, — требовательно проговорил Граф, — и до завтра никуда, понял?-
— Хряк! — крикнул Муха: — Остаемся!
Услышав недовольные голоса, заорал:
— Кому неясно?
— Зря ты так, — проговорил Филимон. — Это может кончиться дракой. А она нам ни к чему.
— Не учи отца с мамой спать, — сунув наган за пояс, усмехнулся Виталий. К воротам подъехала бежевая «шестерка».
— Муха! — громко позвал вышедший из «жигулей» парень.
— Колян? — удивленно сказал хозяин.
— Значит, мне сейчас налево? — спросил Басов.
— Не сразу, — поправил его невысокий мужчина в очках. — Первый поворот будет асфальтированный, дорога в совхоз. Вам после него проехать еще с километр. Там грунтовая дорога налево, вот по ней и поедете. С дороги съедете и вдоль подсолнухов.
«Мать честная, — мысленно выругался подполковник, — уже час пасеку ищу».
— Спасибо, — вслух поблагодарил он очкастого. — Но там точно пасека дяди Степана?
Шугин щелчком отправил окурок в реку. Посмотрев на темнеющую синеву неба, встал.
— Поехали? — спросил поднявший голову Клоун. Он хотел подняться, но мускулистый парень с серьгой в правом ухе, опрокидываясь на спину, нанес Клоуну мощный удар ногой в лицо. Клоун упал. Его ударили в голову с двух сторон. Издав сдавленный стон, он обмяк.
— Добейте, — отворачиваясь, буркнул Шугин. — Что-нибудь потяжелее к ногам, и в воду.
Бросив быстрый взгляд на лежащего без сознания Клоуна, неторопливо пошел к машине.
— Граф, — к курившему на крыльце Суворову подошел Муха. — Ты это, — нерешительно начал он, — не...
— Ты без «это» не можешь? — насмешливо спросил Виталий. — Еще по зоне твое «это» поперек горла было.
— Хорош тебе, — поморщился хозяин. — Я насчет нашего базара. Ты вообще-то прав. Мало ли кто чем дышит. Но не бойся, никто про тебя ничего не знает. Граф, и все. Так что:...
— Ментам и этого вполне хватит, —- недовольно заметил Суворов.
— Да они сейчас уже все в отрубе, — подмигнул ему Муха. — Колян самогонку приволок. Пара стаканов, и все, дупель.
— А кто этот Колян? — покосился на дверь Граф.
— Да кент мой по первой ходке, — считая, что сразу успокоит Виталия, ответил Муха.
— Да найдем, — раздался веселый голос одного из приехавших парней. Он, Муха и Хряк громко расхохотались.
— Ты по натуре этих чертей выдоил? — сквозь смех спросил Хряк.
— Сукой буду, — захохотал парень в потертых джинсах.
— Слышь, Граф, — остановился возле Суворова Муха, — тут это, — не выдержав, захохотал.
Нас возьмете? — неожиданно для Виталия с улыбкой спросил Филимон.
— Мужики! — громко позвал подошедший к вагончику Феликс.
— Кто там? — спросил из-за двери Степан.
— Да туристы, — весело ответил Феликс. -— Это мы, дядя Степан.
Следуя своему замыслу, он с парнями еще трижды был у пчеловодов и даже пил с ними чай. Клоуна он убил потому, что в деревне о Волошине и о том, как проехать на пасеку, узнавал выдававший себя за следователя Клоун. Убрать его можно было и после дела, но, рассудив, Феликс пришел к выводу, что как бы аккуратно они ни работали, следы все равно останутся, и милиция, получив описание внешности Клоуна, примется за Полковника.
— Это парни, те, что у реки остановились, — услышав знакомый голос, дядя Степан отложил двустволку и шагнул к двери.
— Не открывай! — Волошин встал перед дядей Степаном.
— Да брось ты, — прогудел тот, — я же говорю тебе, это те парни, которые в палатке у реки остановились.
— Не бойся, — засмеялся лежащий на лавке молодой мускулистый мужчина в очках. — Мне одному таких пятерку подавай!
— Успокойся, Митрий, — положив тяжелую мозолистую ладонь на плечо Волошина, проговорил дядя Степан, — Петька десантником служил, приемы знает. Да и говорю же тебе, это те парни, которые днем приходили, мы чай с ними пили.
— Не открывай! — замотал головой Дмитрий. — Не просто так они пришли. Чувствую я.
— Да брось ты, — засмеялся Петр. Поднялся, потянулся сильным телом и подошел к двери.
— Что нужно? — отодвинув железный засов, толкнул дверь вперед.
— У вас сахара не найдется? — проговорил стоявший у лесенки, которая заменяла крыльцо, Феликс. — А то мы свой в воду уронили.
— Дадим? — повернувшись, спросил Петр.
— Да жалко, что ли, — дядя Степан, наклонившись, достал из стоящего под столом ящика холщовый мешочек. Дернул шнурок и, взяв полулитровую чистую банку, зачерпнул песок. Истошный вопль отпрянувшего назад Волошина заставил его вскинуть голову. С улыбкой на губах Петр стал падать вперед. Пытаясь удержаться, ухватился рукой за дощатую перегородку, но грохнулся на пол. Под его левой лопаткой дядя Степан увидел рукоятку финки. В вагончик ворвался парень с ножом. Дядя Степан бросил в него мешочек с сахаром, схватил ружье. Парень увернулся, рванулся к сжавшемуся в комок Волошину и поднял руку с финкой. Вскинув ружье, дядя Степан взвел курки. В открытую дверь, тускло сверкнув в свете настольной лампы, влетел нож. Его лезвие легко вошло в правый, чуть ниже ребер, бок дяди Степана. Не успев выстрелить, Степан ткнулся головой в перегородку. Волошин увернулся от руки с ножом и схватил за ручку большую чугунную сковородку. В вагончик ворвались еще двое. Дмитрий с пронзительным криком ударил сковородкой первого парня по шее. Всхлипнув, тот застыл и с мгновенно выступившей на губах пеной рухнул назад, на валявшегося Петра. Перепрыгнув их, второй парень рванулся к Дмитрию. Продолжая пронзительно кричать, Дмитрий бросил в него сковородку и схватил ружье. На улице дважды выстрелил пистолет. Отвечая ему, рядом с вагончиком громыхнул выстрел. Парень, растерянно замерев, обернулся. Волошин направил в его сторону стволы и нажал на оба курка. Сила отдачи отбила ему пальцы и качнула назад. Получив два заряда дроби, превратившей его рубашку на спину в мгновенно окрасившиеся кровью лохмотья, парень отлетел назад, выронил нож и упал. Трясущимися руками Волошин переломил стволы, вытащил одну гильзу, схватил патрон, сунул его в ствол, сложил ружье и взвел курки. В дверях вагончика появился человек. Дмитрий навскидку выстрелили. Заряд картечи, попавший в грудь, выбросил человека назад.
