Борис Бабкин - Когда закон бессилен

—    Что милиция, — усмехнулся Знаменский, — что «скорая», в этом случае одно и то же. Любое ранение, и медики сообщают в органы.

—    Но я думаю, вам следует обратиться в мили­цию, ведь вас ударили ножом.

—    Я не хочу, чтобы московские менты знали о том, — поморщился он, — что Знаменский Альберт Кириллович находится в столице. Потому что они знают меня как Виконта. Поверьте, Галина, в свое время за мной была самая настоящая охота. Я один из лучших представителей древней, можно сказать, отмирающей профессии медвежатников, то есть взломщиков сейфов.

—    Вот как, — удивилась Галя. — И вы так спо­койно говорите об этом. Выходит, я спасаю преступ­ника?

.. — Выходит так, — кивнул Знаменский.

—    Ладно, — засмеялась она. — Это в благодар­ность за вашу работу с Виталием. Помните, как вы кран ремонтировали? — Галина звонко рассмеялась.

—    Пожалуй, это было самым трудным делом в моей практике, — признался Виконт и спросил. — А где Граф? Ну, Виталий, — поспешно добавил он.

—    Не знаю, — сердито ответила Галя. — Его милиция ищет, что-то он натворил.

—    Я тоже кое-что слышали, — кивнул Знамен­ский. — В Тамбове разговор был, что он вроде в Пензе, — опомнившись, замолчал.

—     Меня не интересуют его дела! — Галя тряхну­ла головой. — Завтракать будете? — выходя, спроси­ла она.

—    Если можно, я бы кофе выпил.

«Черт ты, Виконт, — подумал он. — Влип на перо, как малолетка. Ведь знал, что не оставит он тебя в покое, знал. И что? Расчувствовался, придурок. Но что-то никак, не пойму, почему он такой кипиш закатил? Может, отдать ему эти бумажки? А то так и завалят, как кабанчика. Ладно, — решил он, — отле­жусь, звякну этому козлу. Мол, ежели что со мной случится, пес ты гребаный! Эти ксивы сходу в мен­товской окажутся. И будешь тогда с ними про Смо­ленск базарить».

—    Ох, и гульнем! — шевеля обеими руками ле­жащие на столе россыпью купюры, засмеялся Фе­дор.

—    Валюха вернется, — не поддержал его сидев­ший на широком подоконнике Пират, — она нам нагуляет. Ведь мы, считай, ее бабки выцепили.

—     Нет Вальки! — зло взглянул на него Федор. — А значит вместо нее я! Да и вообще, она, сучка, мое место заняла! Сейчас вот с клиентами перебазарю, и все, — энергичным взмахом руки Федор как бы пред­сказал конец своей единокровной сестры.

—     Правильно, — кивнул развалившийся на ши­рокой тахте Игла. — Давно пора ей место показать. А то она нас вообще ни за кого считала. А с при­дурками, которых нам Слон отдал, ты правильно сде­лал. Ни хрена себе, они нас чуть не перестреляли, а мы...

—    Их Слон Вальке привозил, — заметил Пи­рат, — она с ними должна была разбираться.

—    Ты что-то все время на попятную идешь, — недовольно посмотрел на него Федор. — Может, ты Вальке' задницу лижешь?

—    Ты думай, о чем базаришь! — Пират спрыгнул с подоконника. А то ведь... — не закончив, он грубо выругался.

—    Хорош тебе, — лениво буркнул Игла. — Про­сто надо сейчас время как-то убить. Может, на при­роду двинем? — неожиданно предложил он. — Телок снимем, кайфанем всласть. Бабки есть. Тем более Валюхе сейчас не до нас.

—    А куда она укатила? — пробормотал Федор.

—     Хрен ее знает, — загораясь идеей об отдыхе на природе, бросил Игла. — Так как насчет гу­лянки?

Швед вышел из душевой.

—    Алик! — услышал он. — Тебя босс требует!

—    Меня зовут Альберт, — отбросив полотенце, он подошел к зеркалу и стал причесывать влажные волосы.

—    Тебя Растогин требует, — проговорил парень.

—    Зачем? — спросил Альберт.

—    Значит, ты мне нужен! — услышал он за спи­ной раздраженный голос.

—    Но я собирался к...

—     Не надо, — не дал договорить ему Расто­гин. — И вот еще что. Мне не нравится, что я должен тебя разыскивать. Обычно ты сообщаешь, где находишься.

—    Но я был в спортзале, — пожал плечами Швед.

—     Вот билет, — сказал Павел Афанасьевич. — Ты летишь в Пензу. Там какой-то сыр-бор с постав­кой серебра. Если это действительно так, заберешь деньги. Альберт взял билет и со вздохом вложил его в паспорт.

—    Ты, кажется, недоволен? — спросил Растогин.

—    Вы же знаете, — пробормотал Швед. — Для меня все эти дела с купи-продай сложнее теоремы Пифагора для первоклассника. Не умею...

-— А здесь и не надо уметь, — успокоил его Рас­тогин. — Приедешь, тебя встретят. Узнаешь, в чем дело. Если что-то не так, отдадут деньги. Правда, сутки тебе придется побыть там. А завтра вечером вернешься.

—    Я должен взять кое-какие вещи, — Швед по­смотрел на часы.

—    Успеешь, — успокоил его Павел Афанасье­вич. — До самолета еще три часа.

— Кто? — подойдя к двери, спросила Галя, уже поворачивая ключ. Сильный толчок двери отбросил ее назад. Упав на спину, она стукнулась затылком о полку для обуви и на какое-то время потеряла созна­ние. В квартиру ворвались трое в масках. Один при­сел рядом с женщиной и приложил пальцы к сонной артерии. Двое других бросились в комнату.

—    ...два сына, — читал Знаменский. — Один был умный, как ты, — опустив книгу, он взглянул на внимательно слушавшего его Павлика. — Ведь ты слушаешь маму? — уверенный в положительном от­вете, спросил он.

—    Не всегда, — ответил мальчик.

—    Вот как? — удивился Виконт. Смешавшись, он некоторое время молчал. — Но ведь в основ­ном, — наконец сказал он, — ты...

Ворвавшийся в спальню человек в маске коротко и резко ударил Знаменского кулаком в висок. Второй, подхватив мальчика, зажал ему рот рукой в перчатке и бросился к двери.

—    Подожди, — остановил его первый. — Смот­ри, — указал он на лежащего без сознания Викон­та. — Сказки читает. Что делать-то?

—    Уходим, — быстро решил первый. — Все дол­жно быть тихо. Тем более, что сейчас...

Пронзительный крик из прихожей прервал его.

—     С бабой справиться не может! — выругался второй и выскочил из спальни. Потрясая прокушен­ным пальцем, оставшийся в прихожей человек в мас­ке с хриплым матом ударил ногой громко кричащую женщину. Сумев увернуться, она рывком распахнула дверь и, продолжая кричать, выскочила на площадку. Из дверей соседней квартиры выбежали трое людей в штатском.

—     Менты! — крикнул один из налетчиков и вы­стрелил в продолжавшую кричать Галину. Трое в штатском, вскинув пистолеты, нажали на курки. По лестнице прокатилось это тройного выстрела.

—     Стоять! — один из мужчин на площадке при­жался слева от двери. — Милиция! — ответом ему были выстрелы из двух пистолетов.

—    Брось пацана! — стреляя в дверь, крикнул второй в маске. Первьш отбросил громко заплакавше­го Павлика на кровать, трижды выстрелил и бросился к окну.

—    Брось оружие! — подкрепляя свое требование выстрелом, крикнул стоявший под окном человек. Налетчик вскинул руку с пистолетом. С улицы по нему выстрелил поджарый мужчина в спортивном ко­стюме.

 —     Пацана убью! — увидев упавшего на пол на­парника, заорал второй. Пальнув в дверь и в окно, кинулся к испуганно прижавшемуся к стене и на­взрыд плачущему Павлику. Очнувшийся Знаменский прыгнул к налетчику. Тот отбросил его ударом ноги, схватил мальчика и прижал ствол пистолета к его виску.

—    Убью! — заорал он.

Знаменский, плюнув кровью, попытался сесть и замер. Прямо перед лицом он увидел пистолет. Схва­тил его и, держа оружие обеими руками, трижды нажал на курок.

—    Не стрелять! — раздался от дверей возбужден­ный голос.

—     Мама! — откатившись от упавшего налетчика, завопил Павлик. Вскочил, бросился к двери.

—     Надо же, — открыв глаза, пробормотал пора­женный Знаменский. — Попал,

—    Сволочи! — стремительно вскочив, закричал Растогин, — Что вы наделали?

—    Мы всегда так работаем, — недовольно по­смотрел на него Стае. — Грязную работу делаем не сами, потому что если кто и увидит их, то...

—    Я плачу вам! — Павел Афанасьевич, размах­нувшись, ткнул мягким кулаком в лицо Стаса. Закрыв глаза, тот с шумом выдохнул воздух и процедил:

—    А вот этого делать не следовало. Я...

—    Мы все сделаем позже, — поспешно заверил Растогина Роман. — Тем более, что сейчас его мать в больнице. Огнестрельное ранение плеча.

—    Но милиция знает, — заорал Растогин, — что ее сына хотят похитить. И наверняка будут искать, кто заинтересован в этом.

—    Менты думают, что это была попытка ограбле­ния, — возразил Роман. — А вот почему вы не ска­зали, что в квартире рядом засада на какого-то Суво­рова? — упрекнул он Растогина.

—  Что?! — возмутился тот. — Я должен что-то узнавать, чтобы вам было удобнее? Я плачу вам! А вы уж...

—    Извините, Павел Афанасьевич, — бросив на подельника злой взгляд, проговорил Руслан, — про­сто обидно, что сорвалось. Но, с другой стороны, — он улыбнулся, — все к лучшему. Гораздо хуже было бы, если бы мы сами в этот раз пошли за мальчиш­кой. Хотя в том, что случилось, наша вина. Мы должны были все узнать, а потом работать.