— Значит, ты жила в ее квартире, носила ее вещи, вычисляла знакомых…
— Я просто привела собаку. По адресу на ошейнике… На ошейнике был написан адрес, с внутренней стороны.
Денис расхохотался.
— Собака. Я так и знал. Как она меня доставала! Я и от Дарьи-то ушел во многом из-за этой чертовой собаки.
— О чем ты говоришь? — Наталья все еще пыталась вникнуть в смысл того, что говорит Денис. Пыталась — и не могла.
— Хорошо. Ты привезла собаку, но как ты попала в дом?
— Письмо в ящике… Твое письмо с ключом.
— Так ты влезла в чужой почтовый ящик, а потом и в квартиру?! А разве в детстве тебя не учили, что это не есть хорошо?
— Я не хотела… Я думала…
— Хватит сказки рассказывать! — неожиданно крикнул Денис. — Ты работаешь на Радзивилла? Или на конкурирующую фирму? И теперь решила нас шантажировать, да?
— Не кричите вы так, ради бога! — взмолился вдруг Антон.
— А ты вообще заткнись!
— Объясните мне, что здесь происходит? — тихо сказала Наталья.
— Ты успела унести ноги до прихода ментов, правда? Тебе тоже не хотелось с ними встречаться?
— А как бы я объяснила им, что нахожусь в квартире вместе со всем добром в «дипломате»?
— Умная девочка, — улыбнулся Денис. — Как приятно видеть умных девочек. Приехали, дорогая.
— Я не поняла?
— Ничего, скоро поймешь. А что с собакой?
— Она… Она убежала, — вдруг ляпнула Наталья.
— Снова? — Денис вдруг вплотную придвинулся к Наталье и ухватил ее за руку. — Кто еще знает, что ты поехала сюда?
Чертов Воронов, Великий Сиделец у Китайской Ширмы, Великий Раб «Ундервуда», кажется, он втравил ее в скверную историю, использовал в качестве подсадной утки, навязал эту поездку, совершенно не задумываясь о последствиях. А если он задумывался о последствиях? Ведь не зря он был так настойчив….
— Никто, — закрыв глаза, прошептала Наталья.
— А этот твой спутник на выставке? Этот ходячий геморрой в штанах?
— Он безобидный… Он пишет детские сказки и ухаживает за мной…
— Плохо ухаживает! — Хищные белые зубы Дениса почти ослепили ее. — Надо бы за тобой присматривать.
Он больше не выпускал ее из рук. Он осторожно пригвоздил ее к креслу и крепко сжал запястья.
— Только не здесь, умоляю тебя, не здесь! — запричитал Антон.
— Заткнись, тряпка! Ничего я не собираюсь с ней делать. Посидит, подумает, а потом все нам расскажет. Все, что знает.
— Что вам от меня нужно? — придушенным шепотом спросила Наталья.
— А тебе от нас? — неожиданно спросил Денис. — Ты решила нас шантажировать?
— Я?!
— Иначе зачем ты вообще сюда приехала?
«Где же чертов Воронов? — тоскливо подумала Натальи. — Он ведь знал, как повернутся события, если так настаивал на этой поездке! А если его сюжет повернул совсем в другую сторону? И что говорить в следующие пять минут?»
Но говорить ничего не пришлось. За спиной Дениса раздался шорох, и он испуганно обернулся.
— Привет, ребятки! — Ну, конечно же, Наталья сразу узнала одиозную личность серийного убийцы, который тыкал удостоверение в дверной «глазок». — Интересная у вас беседа получается. Может, продолжим ее в другом месте?..
Сумрачный дядя вертихвостки Симы и серийный убийца, оказавшийся при ближайшем рассмотрении оперативником по фамилии Гусалов, были так любезны, что подбросили их к Васильевскому.
— Как же вы их вычислили, Владимир Владимирович? — почтительно спросил Саня у Воронова.
— Черные нитки на запястьях… — промурлыкал Воронов. — Хорошо, что вы не забыли сказать мне об этом, Леонид Петрович. Черные нитки — высший пилотаж в среде хакеров. А они — профессиональные хакеры. И какое-то время пасли Радзивилла. Очевидно, взломали один из серверов «Ирбиса», скачали ценную информацию и начали торговаться. Я не знаю, какого именно рода была эта информация. Но то, что на Радзивилла было достаточно компромата… Впрочем, как и на любого банкира… Тут и к гадалке ходить не надо. Ведь компьютер, который стоял в доме у Литвиновой, — это не литвиновский компьютер. Это компьютер Маркелова. Он просто перетащил его к своей возлюбленной, вот и все. Думаю, они постоянно ругались из-за наркотиков, из-за периодически возникающих новых мужчин. Однажды он вспылил и решил уйти от нее, тем более что подвернулся удобный случай — поездка в Москву. Думаю, он поступал так не раз. Но в этот… Когда он вернулся, Дарьи не было. И ключа не было. А тут еще сообщение об убийстве Радзивилла. И они запаниковали. Как паникуют мелкие неопытные шантажисты… Им померещилось, и, наверное, не без оснований, что через мертвого Радзивилла могут выйти и на них.
— Почему? — удивился Гусалов.
— Возможно, они уже продали ему часть информации. И мертвый Радзивилл был для них опаснее, чем живой. По фигуре такого масштаба должна вестись тщательная оперативная разработка, и еще неизвестно, что в этой оперативной разработке всплывет… Да и Дарья вовремя пропала. Думаю, что Маркелов предполагал подобное развитие событий и решил разыграть именно этот вариант. Перекинуть хакерские полномочия с себя на Дарью. Отсюда и гениальная идея с письмом Литвиновой, которое подсунул вам его дружок. Они сами его и состряпали.
— Интересно, как вы догадались?
— Разве вы станете стряпать подобное письмо на принтере? Вы просто напишете его от руки. Но ни один из них не смог бы подделать почерк Литвиновой. Любая графологическая экспертиза тотчас бы установила подделку. А с принтера и взятки гладки. И потом — это приглашение на выставку, которое сам Маркелов и сунул в почтовый ящик. Здесь они убивали двух зайцев. Во-первых, они поняли, что в квартире кто-то есть. И этот кто-то — не Дарья. А приглашением можно было выманить этого человека на выставку и хотя бы посмотреть на него. Прикинуть, что к чему. И во-вторых, это являлось бы косвенным подтверждением того, что Дарья Литвинова имеет отношение к компьютерам.
— А тексты на автоответчике? — спросил молчавший до этого Леля. Вместе с легализацией Натальи кассета заняла свое место среди вещдоков.
— По поводу встреч? Это тоже касалось профессиональной хакерской деятельности Маркелова. Если вы заметили, там нигде не упоминается имени — ни Маркелова, ни Литвиновой. Но по инерции, если уж автоответчик озвучен самой Литвиновой, все тексты воспринимаются как адресованные ей. Так вот, насчет приглашений. Частным лицам такие приглашения не рассылались, я уточнил это в дирекции. Несколько таких открыток пришло в адрес «Автопилота»: и одной из них воспользовался Маркелов. Кое-что подправил, подшаманил — и все сошло за частное приглашение Дарье Литвиновой.
— Но зачем им было убивать Радзивилла, этим хакерам? — Гусалов от полноты чувств даже хлопнул себя по колену.
— А они и не убивали. Эти двое всего лишь шантажисты, не более того. Я же сказал, что мертвый Радзи-вилл был для них опаснее, чем живой. Они не убийцы.
— Но если они не убийцы, тогда кто же убийца?..
15 февраля
Леля
Леля, всю дорогу рассеянно слушавший самодовольный монолог Воронова, откинулся на сиденье.
С шантажистами все понятно. Дурацкое, нелепое совпадение, не более того. Если, конечно, Дарья Литвинова не была с ними в сговоре и они не использовали ее как таран. С этим еще нужно разобраться, но сейчас его больше волновала Никольская. И ее элегантная манера курить.
Он встретился с ней сегодня днем в ресторане «Дикие гуси». За тем же столиком, за которым ужинал Радзивилл. Последний раз в своей жизни.
Нужно отдать ей должное — Никольская отнеслась к предложению пообедать в «Диких гусях» философски. И даже не изменилась в лице, когда Леля провел ее за столик. Есть она отказалась и попросила только бокал вина. А сигареты так и не вытащила.
— Вы бросили курить, Ксения? — живо поинтересовался Леля.
— Да. Возраст, знаете ли. А курение плохо отражается на цвете лица, — протянула Никольская и проницательно посмотрела на официанта, околачивающегося поблизости.
Это был тот самый официант, который вовремя вспомнил о причудливых кольцах из дыма.
— Почему вы не сказали мне, что в тот вечер ужинали с Радзивиллом? — спросил Леля. С Никбльской лучше играть в открытую, она достойный противник.
— А вы у меня об этом не спрашивали.
— Разве?
— В такой откровенной форме. А я, знаете ли, люблю откровенность.
— Хорошо. — Леля даже залюбовался олимпийским спокойствием модели. — Вы ужинали здесь с Радзивиллом вечером третьего февраля?
— Да. Надеюсь, это еще не повод, чтобы застегнуть на мне наручники?
— Не повод. Он пригласил вас сюда?
— Да. За последние три года он делал это довольно часто.
— И вы всегда принимали приглашения?
— Не всегда. Только когда была в дурном расположении духа. А эта дрянь мне всегда его поднимала на недосягаемую высоту.
— Эта дрянь?
— Герман. Каждый раз он клянчил у меня взаимность. Смешно было видеть, как он клянется в вечной любви между вторым блюдом и десертом. Унижался, говорил, что готов сделать для меня все… Вылизывать языком… Господи, я даже не хочу повторять те мерзости, которые он мне нашептывал.
