Осмотрев опухоль, доктор сообщил, что это обычный жировик, который ничего общего со злокачественной опухолью не имеет и вообще не стоит того, чтобы из-за него беспокоиться. Потом взял со стола тяжелую медицинскую энциклопедию и сказал: «Протяните-ка руку вперед!»
Она повиновалась не без внутреннего колебания. Тогда он впервые улыбнулся ей:
— Я намерен сам себя лишить гонорара за хирургическое вмешательство. То есть я готов прооперировать вас, но, во-первых, это будет стоить денег, а во-вторых, вам придется ходить довольно долго с забинтованной рукой. Лучше я ударю сейчас по вашему жировику вот этой книгой. Надеюсь, опухоль напугается удара и пройдет сама собой. Не возражаете?
Она тоже улыбнулась в ответ. Непонятно почему, но она прониклась доверием к этому молодому и несолидному врачу.
— Валяйте, — кивнула она и немедленно вскрикнула от боли, потому что он очень сильно стукнул ее книгой по руке. Действительно, опухоль пропала прямо на глазах.
— Неужели очень больно было? — спросил он ее, усаживаясь за стол, чтобы сделать запись в истории болезни.
— Да не очень, — призналась она, глядя, как он пишет, не поднимая глаз. — И это все? Я могу идти?
Он кивнул, по-прежнему не глядя на нее. Ей ничего другого не оставалось, как поблагодарить и уйти вон.
Через неделю они случайно столкнулись в служебном баре у стойки — он сидел рядом.
— Ну, как рука? — спросил он.
Люси радостно улыбнулась ему:
— Прекрасно. Вы применяете недозволенные приемы, но результат исключительный. Наверное, вы талантливый врач.
Он засмеялся:
— Вы даже не представляете себе, как часто я пользуюсь этими самыми приемами, которые недозволенные. Правда, я не думал, что вы богаты, иначе все-таки содрал бы гонорар. Только что прочитал в газете «Сан», что вы, оказывается, обладательница целого пакета акций в нашем отеле, причем из числа самых крупных. Надо было постараться извлечь состояние из вашего жировика.
Люси замяла эту тему, вспомнив предупреждение Тома Хейгена, что желательно помалкивать. Доктор понимающе хмыкнул:
— Да не волнуйтесь, я и так знаю, что почем. Вас просто используют как подставное лицо. Лас-Вегас буквально кишит подставными лицами. Но ваше мне симпатично. Не хотите ли сходить со мною вечером в казино? Посмотрим представление, я угощу вас и даже куплю фишек, если вы любите рулетку. Годится?
Она задумалась: его тон был очень настойчивым, С минуту поколебавшись, Люси решила:
— Так и быть, угощайте вином и ужином. А фишки я куплю сама. Но боюсь, я не оправдаю ваших надежд. Со мной все сложно.
— Поэтому я вас и приглашаю, — ответил довольный доктор. — Я заранее прописал себе сегодня легкий ужин и спокойный сон.
— Неужели это написано на мне? — невесело усмехнулась Люси.
Они замечательно провели вечер. Юлиус оказался остроумным собеседником и очень развлек ее за ужином, характеризуя с точки зрения анатомии различные типы женских бюстов и бедер, которые демонстрировали перед ними полуобнаженные красотки в варьете. После ужина они действительно сыграли в рулетку на одном из столов и даже умудрились выиграть сто долларов. Потом они прокатились на машине до озера, полюбовались луной и Юлиус попытался овладеть ею в машине. Она решительно отказалась и, убедившись, что это не притворство, Юлиус спокойно отнесся к поражению. Он умел относиться ко всему с мягким юмором.
— Я ведь предупреждала, — сказала Люси укоряюще и в то же время виновато.
— Но я не мог не сделать попытки, чтобы не обидеть вас, — галантно ответил он.
И она искренне рассмеялась, потому что так оно и было.
Еще несколько месяцев они шли на сближение, чисто дружеское, безо всяких романов. На интимные отношения Люси не соглашалась. Она понимала, что удивляет доктора своей неуступчивостью, но он не злился и не оскорблялся, как поступил бы любой другой мужчина на его месте. Ее привязанность становилась крепче день ото дня. Постепенно она ближе узнала его характер, в котором за внешним приличием и сдержанностью человека в белом халате таилась склонность к авантюрам и даже некоторая бесшабашность. Он рассказал ей, как участвовал в автомобильных гонках. Или забирался во время отпуска в самые глухие мексиканские дебри, по-настоящему дикие, где жизнь человека стоила меньше, чем пара новых ботинок, а люди оставались в том же первобытном состоянии, что и тысячу лет назад.
Совершенно случайно ей стало известно, что по специальности Юлиус — хирург и раньше практиковал в одной из известнейших нью-йоркских клиник. Люси очень удивилась: как же он мог согласиться на бездельное место курортного врача, имея такую высокую квалификацию. Она решилась заговорить с ним об этом, но он отшутился:
— Я открою тебе свою мрачную тайну лишь тогда, когда узнаю твою.
В ответ на эту шутку Люси вспыхнула всерьез и сменила тему разговора. Юлиус тоже не настаивал на продолжении. Их дружба крепла, и только после Люси поняла, как уже тогда дорожила ею, — куда сильнее, чем казалось.
Теперь, на теплом пляжном песке, перебирая пальцами светлые пряди Юлиуса, голова которого покоилась на ее бедре, Люси почувствовала прилив нежности, какого давно не испытывала. Осторожно, чтобы не разбудить, она стала касаться пальцами его крепкой шеи. Он делал вид, что спит и не чувствует ее прикосновений, но потом внезапно оторвал голову от ее бедра, резко поднялся и, ни слова не говоря, подал ей руку, чтобы помочь встать с песка. Она послушно встала.
Все так же молча он повел ее за собой через газон по асфальтовой дорожке. Так они пришли в коттедж, где он поселился, и уже в квартире Юлиус внимательно посмотрел на нее и объявил, что им обоим необходимо выпить. После солнечной неги и ее собственных томительных мечтаний виски показалось Люси чрезмерно крепким. У нее закружилась голова. Юлиус поддержал ее, и их загорелые тела, едва прикрытые купальными костюмами, тесно сплелись. Люси неуверенно пробормотала:
— Не недо…
Но не слыша убежденности в ее голосе, Юлиус пропустил мимо ушей. Осыпая ее жаркое тело поцелуями, он ловко избавил ее от последних тряпочек и мгновенье спустя они оба уже лежали, обнявшись, в его постели, полностью предоставленные друг другу. После долгого перерыва уже одних прикосновений оказалось достаточно, чтобы Люси испытала удовлетворение. Но чудо, которое дарил ей Санни, не могло повториться. Юлиус, будучи опытным любовником, попробовал еще раз, крепко прижимая к себе и целуя в губы. Повидимому, он и сам ожидал чего-то от их близости.
Когда, наконец, он оставил ее, она тихо отодвинулась в дальний угол постели и заплакала от стыда и обиды. Но слезы высохли, когда добрый и насмешливый голос Юлиуса произнес:
— Ах ты маленькая глупая итальянская девочка. Вот почему ты ускользала от меня так бесконечно долго! Кабы я знал, — он говорил это так тепло и ласково, что Люси невольно повернулась к нему. Он снова обнял ее. — Дурочка ты у меня непросвещенная, — приговаривал он очень ласково, — ну прямо будто из средневековья, честное слово, — и под ласковыми его руками Люси опять заплакала, но теперь уже с облегчением.
Юлиус достал сигарету, раскурил ее и воткнул ей в губы так, что она, затянувшись, перестала лить слезы.
— А теперь послушай меня внимательно, — сказал он. — Все это издержки воспитания. Если бы твои знания соответствовали культурному уровню двадцатого века, проблемы просто не существовало бы. Попробуй разобраться сейчас, в чем она заключается. Это не имеет ничего общего с физическим уродством, которое медицина не в силах исправить. Ты считаешь, что устроена ненормально, из-за чего ни один мужчина не может удовлетворить тебя, а ты его. Но ты ошибаешься. Природа одарила тебя, как женщину более щедро, чем других, и то, от чего ты страдаешь, хорошо известно в медицине. Чаще всего такие явления наблюдаются после родов, но могут быть и врожденными, от неправильного развития матки. Твоя беда не более серьезна, чем родинка на подбородке или бородавка на руке. Или оттопыренное ухо. Понимаешь? Достаточно очень несложной операции, чтобы справиться с нею, хотя многие всю жизнь мучаются из-за этого и даже кончают самоубийством. А виной всему — темнота и невежество. Вот и ты воспринимаешь все не с позиции медицины, а с позиции секса, что в корне неверно. Честно говоря, мне и в голову не приходило, что ты, при твоем великолепном телосложении, можешь комплексовать по подобной причине. Я считал, что у тебя какая-то чисто психологическая травма, поскольку знал от тебя о Санни и вообще всю историю твоей трагической любви. Ну ладно, дело гораздо проще, чем я думал. А теперь быстренько прими душ и позволь мне осмотреть тебя как следует. Тогда я окончательно поставлю диагноз.
Люси сходила в ванную, и Юлиус, несмотря на ее отчаянные протесты, осмотрел ее тщательнейшим образом. У него на квартире имелся полный набор инструментов. Приступив к работе, он сейчас же перестал воспринимать Люси как любовницу, задумчиво хмурил брови, рассматривал ее, будто муху под микроскопом. Люси почувствовала себя униженной, но он, завершив осмотр, звонко чмокнул ее и сказал рассеянно:
