— Тогда почему бы тебе не заткнуться? — Она пододвинула мне новый стакан.
— Ты права, — признал я. — А почему бы тебе не выпить со мной?
Клод Варгас открыл нам дверь и застыл, не сводя взгляда с дочери. Картина «Возвращение блудного сына»: где-то вдали нежно всхлипывают скрипки, все ощущают тепло в груди и утирают слезы, потому что наконец-то произошло хоть что-то правильное.
— Мариза, — нежно произнес он, — как я рад тебя видеть!
— Ты имеешь в виду, что во плоти я лучше, чем на пленке? — невинно спросила она.
Таящаяся в уголках рта добрая усмешка сразу исчезла.
— Проходите, что же вы?
Мы вошли в гостиную. В очередном платье в обтяжку, на этот раз стального цвета с люрексом и с таким низким вырезом, что ткань едва прикрывала соски, нас ожидала рыжеватая блондинка.
— Ну что, привет! — произнесла она своим глубоким голосом. — Добро пожаловать домой, Мариза. Я смотрю, ты снова начала ходить одетой?
— Гейл, пожалуйста! — твердо оборвал ее Варгас.
— И с нею неизбежный Холман. — Она театрально вздохнула. — Очаровательная парочка: новая звезда порноэкрана и триумфальный герой, изо всех сил пытающийся сделать вид, что он не педераст!
— Надеюсь, вы держите ее в доме не ради украшения? — обратился я к Варгасу. — Нет, таких близоруких на свете не бывает! Тогда, может, она принесет нам выпить?
— Я сам принесу, — заторопился он, — и давайте покончим с этими радостными приветствиями!
Он подошел к бару, с заметным облегчением покидая линию огня. Его трудно было винить, хотя, с другой стороны, он мог в два счета прекратить свару — стукнув, например, мадам Коринф стулом по голове.
— Я умираю от любопытства, — продолжала она приставать к Маризе. — Сядь со мной рядышком и расскажи все с самого начала. Ты правда дико влюбилась в эту девицу или только ради денег? — Она изящно выгнула брови. — Как я понимаю, тебе за это платили? Полагаю, даже дилетанты имеют свои права!
Мариза зарычала и бросилась на нее, но я резко остановил ее, схватив за руку.
— Веди себя прилично, дорогая. Нехорошо бить женщину в два раза старше тебя.
— Да, ты прав, Рик, — благодарно улыбнулась девушка. — Она подвернет свою деревянную ногу и расшибется!
— Давай-ка сядем на кушетку, — предложил я и силком усадил ее рядом с собой.
— Как же вы мило смотритесь вдвоем. — Голос Гейл сочился ядом. — Она, наверное, использует тебя, Холман, в качестве станка для оттачивания своего кинематографического мастерства?
Подошел Варгас; раздав стаканы, он стоя посмотрел на нас троих.
— Хватит, остановитесь, — холодно призвал он. — У меня не хватает слов выразить, как я рад тебя видеть, Мариза. Правду сказать — мистер Холман тому свидетель, — я никоим образом не просил его заставлять тебя вернуться. Я только тревожился о том, что тебя силой принуждают сниматься.
— Очень похоже на моего папочку, — тихо заметила Мариза, — никогда не принимать решения, которых можно избежать!
— Я не это имел в виду! — возмутился он. — Я только хотел…
— Что ты хотел, я прекрасно знаю, — перебила его Мариза. — А пришла только потому, что меня попросил Рик, и не намерена здесь оставаться. — Она повернулась к рыжеватой блондинке: — Надеюсь, мне не надо подробно объяснять почему? По той же самой причине, по которой я ушла в первый раз.
— Мариза, дорогая! — сладко улыбнулась Гейл. — Не пора ли тебе понять и принять то, что принимают все дочери на свете? Что отец тоже человек? Сделать Клода не просто отцом, а мужчиной своей мечты нечестно по отношению к нему и еще более нечестно по отношению к самой себе!
Я чувствовал, что закипаю, и решил пойти в атаку первым.
— Как вы только что упомянули, мистер Варгас, вы наняли меня для того, чтобы я выяснил, добровольно ли ваша дочь снимается в порнокино. Отвечаю:, отчасти да.
— Отчасти? — Его густые брови сошлись в одну точку. — Что это значит, черт возьми?
— Расскажи отцу, что произошло, когда ты ушла из дома, Мариза, — предложил я. — Прямо с того убогого отеля в Западном Голливуде!
Она посмотрела на меня изумленно, потом пожала плечами.
— Ты думаешь, это кому-нибудь здесь интересно?
Варгас и Гейл внимательно слушали ее, пока она не дошла до того момента, как Бонни Адамс познакомила ее с Вилсоном и Бриджсом в переоборудованном гараже.
— Какое счастливое совпадение, — съерничал я, — в нужный момент под дверь пролезает газета с нужным объявлением, да еще и обведенным в кружок!
— А на самом деле? — спросил Варгас.
— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Клайд Камерон?
— Что-то знакомое. — Он на минуту задумался. — Торговый банк?
— Торгово-банковский трест Камерона, — подтвердил я. — Он верил в нравственно-чистые фильмы, поддерживал только тех продюсеров, кто работал в этом плане, и потерял на этом кучу денег. Он владел контрольным пакетом акций телевизионно-упаковочного агентства Матерсона, которое тоже оказалось убыточным. Кому-то в агентстве пришла в голову мысль поправить свои дела участием в производстве порнофильмов. Но для этого следовало создать торговую сеть в масштабах всей страны и потребовались деньги Камерона. — Я рассказал им все: как Вилсон и Бридже снимали эти фильмы — за гроши, в переоборудованном гараже Бриджса, и как все шло хорошо, пока сам Камерон не вздумал изучить свой бизнес изнутри и не встретил Бонни Адамс, которая стала его новой возлюбленной. — Бывшая возлюбленная не хотела смириться со своей потерей, — продолжал я, — и решила отомстить. У Камерона была дочь Трисия, примерно одного возраста с Маризой. Бывшая возлюбленная рассказала ей, на чем ее отец теперь делает деньги. Трисия собиралась выйти замуж за человека по имени Саймон Камотт, который работал у ее отца, управляя агентством Матерсона. На девушку обрушился двойной удар. Она разорвала помолвку с Камоттом, поссорилась с отцом и ушла из дома.
— Какой ужас! — пробормотал Варгас.
— Но около месяца назад она снова объявилась — не знаю почему. Может быть, она засомневалась в том, что ей сказали. Она опять связалась с этой бывшей возлюбленной, и та порекомендовала ей легкий способ все проверить. Почему бы не пойти к Бонни Адамс, притворившись, что ищешь работу по объявлению? Только бывшая возлюбленная не сказала ей, что, когда она спала с Камероном, она работала в агентстве Матерсона и что она сохранила связи с Бонни Адамс, Вилсоном и Бриджсом. Поэтому ей легко удалось убедить их, что, если заставить Трисию участвовать в каком-нибудь особо омерзительном порнофильме, это будет отличной гарантией того, что Камерон никогда не выйдет из-под контроля. Если он однажды заупрямится, надо будет прокрутить ему фильм и пригрозить пустить его в прокат.
— Продолжайте, — попросил побледневший Варгас.
— Так они и сделали. Потом заставили Трисию подписать признание, что она участвовала в фильме добровольно и получила за это деньги, купили ей билет до Нью-Йорка, дали сотню долларов и запихнули в самолет. Но бывшей возлюбленной этого показалось мало. Она желала отплатить и Камерону — за то, что он сместил ее, и Бонни Адамс — за то, что она увела Камерона. Поэтому она состряпала фальшивое предсмертное письмо от Трисии — аккуратно отпечатанное и подписанное убедительно дрожавшей рукой — и послала его Камерону. В письме говорилось, что Трисия собирается покончить с жизнью, потому что не может забыть унижения, которому она подверглась перед камерой, и, естественно, она обвиняла во всем отца. Бывшая возлюбленная послала Камерону это письмо вместе с фильмом.
— Откуда вы все это знаете? — закричал Варгас.
— Я нашел Маризу, — криво усмехнулся я. — Скорее, она нашла меня, только я не сразу это понял. Я не понимал реакции остальных, но все время всплывало имя Трисии Камерон. Сначала я подумал, что Камерон получил такой же фильм, что и вы, но с его дочерью в главной роли, и что это дело рук каких-то вымогателей.
Я отправился к нему и столкнулся с непонятной реакцией. Но как бы то ни было, а сегодня я знаю, что весь бизнес крутился на его деньги. Я позвонил ему домой и попросил срочно встретиться со мной. Когда я приехал, он сказал мне, что получил по почте письмо от дочери и пленку, которые находятся в цокольном помещении вместе с его подписанным признанием. Он легко сознался, что это он вчера убил Бонни Адамс после того, как получил пленку и письмо. Выходя из цокольного этажа, я услышал выстрел. Пока я добежал до кабинета, он высадил себе мозги.
— Да, Клод, — изящно вскинув голову, проговорила Гейл Коринф. — Это сделала я. Я была возлюбленной Клайда Камерона — какое восхитительно старомодное словечко! — пока он не встретил эту суку Адамс и не предпочел ее мне.
— А остальное? — хрипло выговорил он. — Все остальное, что рассказал Холман, — правда?
