К Новому году ремонт в квартире был закончен. Но Юрик еще до того развил бурную деятельность. Через своих родителей организовал румынскую стенку по госцене, такие же дефицитные спальный и кухонный гарнитуры, мягкую мебель, цветной телевизор «Горизонт», ковры. На хрусталь и серебро денег не хватило. Но Ярослава это нисколько не расстроило. Он радовался новой и уже уютной квартире по-детски, но чувствовал себя совершенно взрослым человеком. У него есть свое комфортное гнездышко, куда он может привести молодую жену – самую красивую и самую совершенную. Ну разве может существовать на свете человек более счастливый, чем он?..
Празднование Нового года и новоселья было решено совместить. Бабушка радовалась его счастью вместе с ним. И квартирой она восхищалась. Но лишь обозначила свое присутствие на празднике. Помогла Ксении накрыть стол, выпила немного клюквенной настойки собственного изготовления, пожелала молодым счастья в следующем году. И уже в девять вечера уехала домой. Дескать, у нее своя компания. Друзья и подруги у нее были, не без этого. И все же она была не прочь услышать бой курантов в новой квартире. Но при этом она прекрасно понимала, что Ярославу и Ксении хочется побыть одним.
Только вот уединения не вышло. Уже в половине десятого к ним нагрянул Юрик. А с ним эффектная блондинка с кукольными глазами. Зовут Рита. Красивая, стройная, модная. Но Ксении она проигрывала по всем статьям. И Юрик это понимал...
Вечер удался. Был роскошный стол. Шампанское лилось рекой. Тосты, шутки, приколы... Не хватало только песен. У костра. Может, потому, что костер негде было разжечь... Зато были танцы. И Юрик целых три раза приглашал Ксению. Чтобы не выглядеть дураком, Ярослав танцевал с его подружкой. Говорил с ней о чем-то, а сам посматривал на друга. Но тот вел себя безупречно. Ни разу не попытался прижать к себе Ксению. И она держалась от него на «пионерском» расстоянии. Они тоже весело болтали о чем-то, но в глазах лишь дружеская симпатия – во всяком случае, у Ксении...
Юрик не хотел уходить, а пришлось. Рита его утянула за собой. Ей нужно было домой, а он должен был ее проводить. Но ушли они лишь утром, в шестом часу. Ксения осталась. Ее родители знали, где она находится. Против Ярослава они ничего не имели. К тому же Ксения была достаточно взрослой и ответственной, чтобы лезть в ее личную жизнь. В этом году ей должно было исполниться двадцать. А Ярославу восемнадцать. В этом же году он поступит в театральное училище, станет знаменитым актером. Но куда больше ему хотелось стать мужем Ксении...
Они сидели за столом. На мягком удобном диване. На экране нового телевизора крутились «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Ксения мелкими глотками тянула шампанское. Смотрела в телевизор, но вряд ли что-то видела.
– О чем ты думаешь? – спросил Ярослав.
И нежно взял ее за руку.
– О нас с тобой думаю... – как о чем-то самом собой разумеющемся сказала она. – Хорошо мне с тобой, очень хорошо...
Он мягко обнял ее, привлек к себе. Она покорно положила голову ему на плечо.
– Ты самая лучшая! – нежно прошептал он ей на ушко.
– Ты меня никогда не бросишь?
Ее невозможно было упрекнуть в глупости. А вот вопрос глупый...
– Ты шутишь? – улыбнулся он. – Если бы ты знала, как я счастлив, ты бы не задавала таких вопросов...
– Счастье имеет свойство тускнеть... Это я о мужчинах. Они непостоянны...
– Я слышал другое. О, женщины, вам имя – вероломство!
– Шекспир?
– Он самый. В переводе Пастернака...
– Поверь, это не про меня...
Можно ли было ей верить? Да! Да!! Да!!! Но Ярослав верил и в себя. Никогда! Никогда!! Никогда у него не будет никакой другой женщины, кроме Ксении!!!
– Мое счастье никогда не потускнеет! – клятвенно заверил он.
– Я тебе верю...
Она стремительно приблизила к нему лицо, одарила его влюбленным взглядом и жарким поцелуем впилась ему в губы... Подумать только! Они уже почти полгода вместе, но это был ее первый по-настоящему страстный поцелуй.
Они целовались до изнеможения. Его рука сама нащупала «молнию» на ее платье, вжикнула «молния». Ксения этого как будто не заметила. А он осмелел. Сначала избавил ее плечи от бретелек. Затем обнажилась ее грудь. Пальцы легонько коснулись ее затвердевших сосков. Она откинула голову назад, в блаженстве закрыла глаза.
Ярослав коснулся ее сосков языком, и ей это очень понравилось. Язык забрался в ложбинку между грудок, стал спускаться к животу. Ксения откинулась на спинку дивана. Теперь она была целиком в его власти. Он окончательно стянул с нее платье. Осталось только снять трусики. Но она не позволила.
– Не здесь... – истомленно прошептала она.
Он понял все правильно. Подхватил ее на руки и как пушинку перенес в спальню. Он сильный, и ему хватит сил, чтобы носить ее на руках всю жизнь...
Ярослав бережно положил ее на кровать. Ксения глаз не открывала. Но стыдливо закрыла обнаженную грудь руками, свела вместе ноги, слегка согнула их в коленях. На губах нежная счастливая улыбка. Как приглашение к действию... Ярослав снял с себя рубаху, брюки... Крылья безумной страсти оторвали его от пола, перенесли на постель, уложили рядом с любимой. И снова их губы слились в жарком глубоком поцелуе.
Целоваться Ксения не умела. Но Ярослав недостаточно был искушен в любовных утехах, чтобы понять это. Зато ему хватило теоретических познаний, чтобы снова положить свою руку на нежную упругую грудь. Мягкие ласкающие движения. Рука опускается все ниже и ниже... И Ксения уже готова избавиться от последнего кусочка материи...
Ярослава распирает от страстного желания. Он тверд в своих устремлениях. И Ксения не пытается его остановить. Он смело разводит мосты. Можно заводить свой корабль... Но в самый последний момент корабль превращается вдруг в хлипкую дырявую лодку, которая вмиг уходит под воду... Мосты разведены, но утонувшей лодке не пройти сквозь жаркие шлюзы...
Ксения очнулась от страстного забытья. Она уже все поняла. Сейчас она поднимет его на смех... Со стыда Ярослав готов был провалиться сквозь землю.
– Ничего страшного... – нежно улыбнулась она. – Это бывает...
– Оттуда ты знаешь, что бывает? – нервно спросил он.
– Не знаю, – ничуть не смутилась она. – Но мне кажется, что бывает... У нас впереди еще много времени. Все будет хорошо, вот увидишь... Да это и не главное. Главное, что мы вместе. Обними меня, просто обними...
Это были мягкие убаюкивающие объятия. Ярослав успокоился. Но спустя какое-то время вновь попал под напряжение. И снова перешел в нежную атаку. Завелся сам, завел и Ксению... Снова развел мосты. На этот раз его корабль шел быстро и напористо, как морская «Ракета» на подводных крыльях. А шлюзы были тесными и неподатливыми. И отжала их Ксения ценой своей девственной крови...
Наконец-то Ярослав стал мужчиной. А она – женщиной... Он чувствовал себя идиотом. «Откуда она знает, как бывает в постели?..» Да она ничего не знала!.. Досада вскоре прошла. А гордость осталась. Он был первым мужчиной в жизни самой красивой и самой лучшей девушки на свете!..
Новый год, новая жизнь. Ксения не посмотрела на слабые протесты своих родителей и переехала жить к нему. Даже пианино свое перевезла. Бабушка устроила его на работу в свой театр. Помощником осветителя. Хоть какая-то, но зарплата. И возможность изнутри познать жизнь театра.
Но куда больше ему нравилось познавать жизнь вместе с Ксенией. Да и не жизнь это была, а самая настоящая сказка... Но сказка неожиданно закончилась. И беда пришла оттуда, откуда он должен был ее ждать, но почему-то не ждал. В марте Ярослав получил повестку в военкомат. Прошел медицинское обследование. А в апреле прибыл на призывную комиссию.
Военком для вида пролистал его личное дело. Хмуро, но торжественно глянул на него:
– Ну что, призывник Барьянов, будем служить!
– Но я не хочу, – растерянно посмотрел на него Ярослав.
– Не хочешь – заставим, не можешь – научим...
– Ну, я не то чтобы не хочу. Просто я летом поступать собираюсь...
– Куда?
– В театральное.
– Так ты что у нас, артист?
– Актер... – поправил полковника Ярослав. – То есть будущий актер...
– Ты будущий солдат, Барьянов, вот что я тебе скажу... А в училище свое поступишь, когда из армии придешь... Да ты сам посуди, друг ты мой ситный. Вот я вдруг стал добрым и, допустим, – допустим! – дал тебе отсрочку. И что, ты поступаешь в свое училище, да? Хорошо, поступил. А чтоб ты знал, в театральном училище военной кафедры нет. Так что этой осенью в армию все равно идти. С первого курса в армию, осенью. И через два года вернешься, тоже осенью. А ты сейчас пойдешь весной. И весной через две зимы вернешься. Раньше сядешь... Ээ, раньше уйдешь – раньше вернешься... Ну что, я тебя уговорил?
– А-а... У меня ранение было, ножевое. Я еще силы не восстановил... – выкинул он свой последний козырь.
– Не отлынивай, Барьянов, не надо. Здесь вот четко написано, – военком ткнул пальцем в личное дело, – годен к военной службе без ограничений. И физические показатели у тебя высокие... Нет, Барьянов, не отвертишься. Будешь служить, никуда не денешься!..
