Несколько секунд Пирс пребывал в размышлении.
— Одна вещь… — медленно проговорил он, словно колеблясь. — Может, глупость, но тем не менее это произошло сегодня днем около пяти часов. Я встретил Жоан в парке. Она поинтересовалась, пойду ли я на беседу шерифа. Я ответил, что, безусловно, пойду, тем более что профессора будут при исполнении служебных обязанностей. Тогда Жоан объявила, что задаст шерифу определенный вопрос, и, если я хочу увидеть, как кто-то сделает странное лицо, мне остается лишь посмотреть на присутствующих в зале в этот момент.
— А Жоан, случайно, не сообщила, кто это будет?
— Нет. Боюсь, что я недостаточно серьезно воспринял ее слова. Особенно когда она задала этот абсурдный вопрос относительно Лиззи Борден.
— Да, это не освещает дела. А вы не догадываетесь, у кого могли быть причины убить ее?
— Нет, в самом деле, нет! Жоан — славная девушка, иногда слишком экзальтированная, но с возрастом это проходит…
— А Ненси Риттер?
— Обычная ученица, как и многие другие.
— У которой не было способностей, но она пренебрегла тем, что вы ей сказали?
— Совершенно верно.
— Ну что ж, отлично!
— Я вам больше не нужен?
— У меня ваше заявление, и этого достаточно. В особенности если оно совпадает с действительностью.
Как только Пирс вышел, в дверь просунул голову сержант Полник:
— Кого запускать?
— Помощника Мефисто, — буркнул я, глядя на сержанта. — У него есть имя или только номер?
— Его зовут Пис.
— Пис… а дальше?
— Просто Пис.
— Полное отсутствие воображения убивает рекламу и в мюзик-холле, и по теле… Надеюсь, ты доверяешь ему?
— Я пойду за ним, — быстро проговорил Полник, даже не пытаясь вникнуть в смысл моих слов.
Пис был не намного выше метра пятидесяти. Вид умного и дельного продавца наркотиков или порнографических открыток. Принужденно остановившись посреди комнаты, он посмотрел во всех направлениях, кроме моего. Его левая щека регулярно дергалась в тике.
— Это вы Пис?
— Конечно, это я.
У Писа был хриплый и приглушенный голос, как будто ему в пыль стерли голосовые связки.
— Давно вышел из тюрьмы?
— А вы не вернете меня туда?
— Откуда мне знать? Сколько времени ты у Мефисто?
— Уже шесть месяцев, лейтенант.
— Он регулярно работает?
— Примерно два раза в неделю. На частных вечерах, приемах, в коробках типа этой.
— И каждый раз выдает по две смерти за сеанс?
Лицо Писа еще более посерело.
— Ничего не знаю об этой истории.
— А в чем заключается твоя работа?
— В основном занимаюсь освещением: меняю цвета, работаю с прожекторами, гашу свет…
— …в зале. Может быть, даже выключаешь свет во всем здании?
— Вы что-то не то говорите.
Я встал и вышел, старательно закрыв за собой дверь. Полник бросил на меня вопросительный взгляд.
— Вернись в зал и попытайся узнать, не потеряла ли одна из мисс свои драгоценности во время сеанса фокусника. Если это так, составь список и принеси мне его. Если никто ничего не терял, тем не менее принеси мне лист бумаги.
— Гм…
— Просто кусок бумаги, ясно? И сделай это быстро!
Вернувшись на свое место за письменным столом мисс Баннистер, я стал пристально изучать лицо Писа. Из всех методов фликов этот, надо признаться, самый неприятный, но, когда не знаешь, что сказать или даже что подумать, нужно лишь окружить подозреваемого молчанием. Если он хоть чуть-чуть нервный, признается во всем уже через три минуты.
И в этот раз осечки не произошло. Не в состоянии прямо посмотреть на меня, Пис украдкой, время от времени, бросал взгляды в мою сторону, чтобы убедиться, не продолжается ли пытка. Он не мог держать себя спокойно, и его руки постоянно теребили галстук, залезали под воротник или дергали отвороты пиджака.
Вернулся Полник, держа в руке лист бумаги, который и положил передо мной.
— Вот список, лейтенант.
На листке значилось одно имя — Каролин Партингтон. Темпераментная блондинка потеряла висячие бриллиантовые серьги.
Пис тяжело и часто задышал.
Выходя, Полник раздавил Писа тяжелым, угрожающим взглядом.
— Скажи сержанту, стоящему за дверью, чтобы тот немедленно привел сюда Мефисто, — бросил я в спину удалявшемуся Полнику.
Понадобилось менее минуты для того, чтобы Полник вернулся и ввел Мефисто. Он пропустил иллюзиониста вперед, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
— Что еще такое? — агрессивным тоном прорычал Мефисто. — Полагаю, что меня оставят наконец в покое.
— Это что за гавканье! — прорычал в ответ я.
— Лейтенант, я отказываюсь расшифровывать ваши загадки. Я вам уже раньше говорил…
— Висячие бриллиантовые серьги! У кого они? У вас или у Писа?
— Висячие бриллиантовые серьги? Какие серьги?..
— Можно обыскать вас обоих, но будет лучше, если вы не заставите себя уговаривать.
— Я не знаю…
— А! Заткнись! — проворчал Пис сквозь зубы, повернув свою гнусную рожу к Мефисто. — Хорошо, лейтенант, — прохрипел Пис. — Легавый знает музыку. Не стоит трудиться и строить из себя святошу, — обратился он к Мефисто. — От того у тебя лишь прибавится куча крупных неприятностей. Серьги у тебя, отдай их, вот и все!
Мефисто уничижительно посмотрел на него, но сунул руку в карман брюк. Сделал шаг вперед, положил руку на бювар и медленно раскрыл пальцы, выпуская серьги.
— Вот так-то лучше… — проронил я.
Полник не верил своим глазам.
— Как вы догадались, лейтенант?
— Это старая история. Первые жертвы появились еще в Риме на банкетах Нерона. Жонглер делал свое дело, а его помощник занимался освещением. Если неожиданно на две-три минуты гас свет, этого оказывалось достаточно для двух ловких типов. Их руки успевали обшарить присутствующих и забрать на память несколько безделушек. Впрочем, у римлян не было электричества, так что им было немного труднее. Но теперь… Разумеется, преступников интересовали лишь действительно дорогие, роскошные предметы, и работали они очень быстро. При небольшой удаче обворованные не замечали своей потери до конца сеанса. Признаюсь, в этом жилище встречаются удивительные личности. Они и здесь приобщаются к рэкету, которым занимались всю жизнь или, по крайней мере, все время, пока не сидели в тюрьме.
— Вы, — заметил Пис, — не похожи на типа, который собирается доставить нас на суд присяжных.
— С маленькой Партингтон, — продолжал я, — все было исключительно просто… Мефисто выбрал ее из-за бриллиантовых сережек. И девушка находилась у него под рукой, когда потух свет. Если я верно понял, он слегка оглушил ее, прежде чем снять драгоценности. Когда зажегся свет, Каролин оставалась неподвижной дольше, чем предполагал Мефисто, и ему пришлось изобразить удивление.
— Официально заявляю, что не дотронулся до нее даже пальцем! — возмущенно запротестовал Мефисто.
— Тогда это, может быть, Пис? На вашем месте, Мефисто, я бы тщательнее выбирал слова. Более того, лично я предпочел бы быть тем, кто оставался на сцене и взял драгоценности.
— Что вы хотите этим сказать?
— Предпочел бы быть обвиненным в краже, чем в простом факте присоединения к зрителям.
— Я ни на секунду не покидал сцены, клянусь в этом! — воскликнул Мефисто.
— Я тоже! — завопил Пис. — И так как весь вопрос в освещении, то я утверждаю, что когда свет потух во второй раз, то это сделал не я, я ни при чем. Свет выключил кто-то другой!
— Кто же из вас двоих взял бриллианты?
Они отреагировали сразу же:
— Бриллианты?!
— Да, бриллиантовое колье, которое было на Жоан Крег. Когда свет зажегся, его больше не было на шее девушки. Кто это дошел до такой гнусности, что воткнул ей в спину нож, прежде чем сорвать колье?
Рожа Мефисто постепенно приобретала такой же серый цвет, как и у Писа.
— Я не касался этой девушки! — заголосил иллюзионист. — Клянусь! Я не покидал сцену ни в первый, ни во второй раз, когда потух свет.
— Наверняка это был ты, — вздохнул Пис, — потому что это был не я.
— Проклятый лгун! Грязная морда!..
Мефисто хотел врезать своему помощнику, но промахнулся. Вмешался Полник, который не без деликатности хлопнул Мефисто по затылку коротким ударом и парализовал нервную систему фокусника, но не лишил его сознания.
— В данный момент это не имеет никакого значения. — Я пожал плечами. — У нас будет достаточно времени заставить их сказать правду, когда они будут в каталажке… К тому же кто бы ни был убийцей, другой все равно станет его сообщником. — Я указал пальцем на дверь. — Уведи их, сержант. Запри где-нибудь, где нет окон и хорошо закрываются двери. В котельной, например. Там не очень чистый воздух, но зато тепло.
— Хорошо, лейтенант.
