— Попробуем.
* * *
В аэропорту Пулково, где «Конкорд» совершил посадку, стоял пятнадцатиградусный мороз. Ночное летное поле было освещено фонарями.
Они сели в развозящий пассажиров автобус, и Алла поежилась:
— Ну и холодюга. Как вы здесь живете?
— Прекрасно живем. Я, например, даже не чувствую холода. — Обнял ее одной рукой. — Сейчас станет теплее.
— Спасибо. А то я точно начну дрожать.
Когда они прошли таможенный и пограничный контроль, он послал Аллу получать багаж. Сам же подошел к телефону-автомату.
Набрав номер, услышал голос отца:
— Да? Алло, вас слушают.
— Пап, привет. Прости, что разбудил. Это я.
— Юра… — Голос отца дрогнул. — Юра, ты где?
— Подожди, па. Мама уже легла?
— Нет, еще не легла.
— Я сейчас в Пулкове, со мной моя невеста. Я хочу, чтобы вы с ней познакомились.
— Твоя невеста?
— Да, моя невеста Алла. О которой я вам рассказывал.
— Алла? Но ведь она…
— Она не погибла. Она здесь, со мной.
— Она жива?
— Па, я же говорю, она здесь, со мной. Твои «Жигули» еще на ходу?
— Да.
— Приезжайте на этих «Жигулях». Я тут же у тебя их отберу, нам с Аллой нужно срочно ехать в Москву. И дам тебе денег на новую машину.
— Но, Юра…
— Па, я все объясню, когда вы подъедете. Я хочу, чтобы вы познакомились с Аллой. Все, пап, мы вас ждем. Мы будем внизу, в зале ожидания.
* * *
Родители Седова вошли в зал ожидания через сорок минут. В одной руке мать держала большую сумку.
Как только мать подошла, он обнял ее. Прижавшись к нему, она зашептала сквозь слезы:
— Юра… Юра… Непутевый… Ой, я не могу… Сейчас разревусь…
— Ладно тебе, мам… Все в порядке…
— Откуда хоть прилетел?
— Из Атлантик-Сити.
— Атлантик-Сити… О Господи…
— Мам, познакомься, это Алла.
Достав платок, мать высморкалась, вытерла слезы. Повернулась к Алле.
— Аллочка, извините. Вот, встретила сына…
— Ничего, Мария Игнатьевна, я все понимаю.
Некоторое время мать напряженно всматривалась в Аллу. Наконец сказала:
— Так вот вы какая… Вы любите Юру?
— Конечно, Мария Игнатьевна.
— Можно я вас обниму?
Пока женщины обнимались, отец сказал:
— Юрий, ты что, в самом деле прямо сейчас хочешь ехать?
— Пап, да. Нет времени. Закрутка.
— У тебя всегда закрутка. Как-то не по-человечески получается. Поехали бы сейчас к нам, посидели, поговорили. Отметили бы встречу. Вы бы поспали. А потом бы отправились — утром, на свежую голову.
— Па, утром я должен обязательно быть в Москве. Мы с Аллой скоро приедем к вам, обещаю. — Достал из кармана куртки толстый конверт. — На, держи. Здесь десять тысяч долларов. Купи себе новую машину. — Оттянув обшлаг пальто отца, засунул конверт во внутренний карман. — Вам давно пора купить новую машину.
— Но «Жигули» стоят гораздо дешевле.
— Ничего. Купишь к ним запчасти. — Посмотрел на сумку. — Ма, а это что?
— Еду собрала вам. Тут пирожки, бутерброды. Курица жареная. Морс домашний, клюквенный, ты любишь. Бери, бери, не смотри.
— Ладно. Показывайте, где машина.
Уложил в стоящие перед аэропортом отцовские «Жигули» багаж и сумку с едой, обнял мать, пожал руку отцу. Подождал, пока обнимутся мать и Алла, сел в машину. Алла села рядом.
Развернув машину, направил ее к выезду из Пулкова. Увидел в зеркале заднего обзора удаляющиеся фигуры матери и отца, которые смотрели им вслед, и почувствовал: дрогнуло сердце.
…В Москву они въехали в начале одиннадцатого утра. Еще через час он остановил «Жигули» во дворе своего дома на Остоженке. Выключив мотор, посмотрел на Аллу:
— Вот мы и дома.
— Но это же… Это не шоссе Энтузиастов?
— Нет.
— Ты переехал с 3-й Владимирской?
— Нет. Я все объясню потом. Скажи честно, ты хочешь спать?
— Умираю.
— Я тоже. Поэтому поднимаемся наверх.
Они заснули в одной кровати, прижавшись друг к другу. Второй кровати здесь не было.
Войдя в приемную, Рустамбек привычно кивнул секретарше и помощнику. Здесь, в высотном здании компании «Истерн Интерконтинентал» в Каире, ставшем теперь его постоянной резиденцией, все было подчинено одному и тому же распорядку.
Секретарша в ответ что-то пискнула, спрятав глаза. Помощник, как ему показалось, побледнел.
Рустамбек сразу же понял: что-то произошло, спросил:
— Шамзи, что случилось?
Помощник взял пачку лежащих перед ним газет, встал, побледнел еще больше.
— Господин Рустамбек… Вы читали сегодняшние нью-йоркские газеты?
— Ты знаешь, с утра я вообще не читаю газет. Там что-то есть?
— Да, господин Рустамбек.
— Ладно, я посмотрю. — Войдя в кабинет, сел за стол, раскрыл верхнюю газету.
Это была «Нью-Йорк пост». На первой полосе, перекрывая фотографию машины «Мерседес» и стоящих рядом с ней полицейских, крупными буквами было напечатано: «Скандал в „Энерджи-банке“». Дальше чуть меньшими буквами был набран текст: «Второй по величине российский банк в Нью-Йорке оказался гнездом терроризма. При умелом предотвращении террористического акта погиб американский полицейский. Президент „Энерджи-банка“ Владимир Лапик умер, став жертвой собственного заговора. Нити ведут в Москву. Подробности на 2-й и 3-й страницах».
Раскрыв вторую и третью страницы, Рустамбек узнал на одной из фотографий Хайдарова. Член правления банка «Витязь», одетый в темные брюки и светлый пиджак, лежал на спине на набережной. Он явно был мертв. За покойником был виден полицейский катер, рядом с телом стояли полицейские. Подпись под фотографией гласила: «Тело одного из крупнейших банкиров России Виталия Хайдарова, сопредседателя „Энерджи-банка“, было выловлено в океане недалеко от Атлантик-Сити. На теле обнаружены два огнестрельных ранения. По данным полиции, смерть Хайдарова связана с неудавшимся покушением на американскую топ-модель Синтию Розуолл».
Рустамбек закрыл газету и выругался. С минуту он сидел неподвижно. Наконец, нажав кнопку, сказал:
— Марджана, соедини меня с нашим отделением в Нью-Йорке. Немедленно.
— Хорошо, господин Рустамбек.
Включив компьютер, набрал текст:
«Срочно. Совершенно секретно. Приказываю немедленно изъять и спрятать в надежное место все документы, указывающие на связь „Истерн Интерконтинентал“ с „Энерджи-банком“ и банком „Витязь“ и вообще с какими-либо банками и фирмами в России, а также проинструктировать на эту тему сотрудников. Категорически запрещаю всем, кто работает в „Истерн Интерконтинентал“, какие-либо контакты с прессой. Всем российским отделениям „Истерн Интерконтинентал“ приказываю временно прекратить какую бы то ни было деятельность в России, исключая расчеты по взаимным обязательствам. Рустамбек».
Зашифровал текст, вызвал помощника. Когда тот вошел, кивнул на дисплей:
— Шамзи, позаботьтесь разослать этот текст всем нашим отделениям. Немедленно.
— Слушаюсь, господин Рустамбек.
Тут же раздался звонок. Нажав кнопку, услышал голос секретарши:
— Господин Рустамбек, Нью-Йорк на проводе…
— Хорошо… — Переключил канал. — Слушаю.
— Господин Рустамбек, это Шапур…
— Здравствуй, Шапур. Ты уже все знаешь?
— Да, господин Рустамбек.
— Феро там?
— Подождите, господин Рустамбек, сейчас спрошу… — После короткой паузы Шапур сказал: — Господин Рустамбек, Феро здесь. В Атлантик-Сити.
— Шапур, ты сейчас получишь по «И-мэйлу» короткую записку. И примешь все меры. Понял меня?
— Да, господин Рустамбек.
— Все. Связь теперь будем держать только по «И-мэйлу».
Отключив связь, Рустамбек откинулся в кресле. Снова выругался, взял телефон, набрал номер. Услышав голос племянника Тофика Бакинца Медхи, сказал на жаргоне, состоящем из исковерканных слов языков азери и фарси, понять который мог только посвященный:
— Медхи, это я. Узнал?
— Да, конечно.
— Дай мне дядю.
— Дяди нет, он вышел.
— Немедленно найди его. Он мне срочно нужен. Пусть он мне позвонит. Понял?
— Да, конечно.
Минут пять Рустамбек сидел, просматривая прессу. Сообщения о смерти американского полицейского, пытавшегося предотвратить теракт, а также о смерти Лапика и Хайдарова опубликовали практически все нью-йоркские газеты. Правда, на первую полосу эти сообщения вынесли лишь две: «Нью-Йорк пост» и «Дейли ньюс».
Услышав звонок, взял трубку:
— Слушаю.
— Хозяин, это я, — раздался голос Тофика. — Вы звонили?
— Звонил, — сказал Рустамбек на том же жаргоне. — Ты ничего не читал в сегодняшних газетах про Атлантик-Сити?
— Нет, хозяин. Но, кажется, в московских газетах про Атлантик-Сити ничего нет.
— Зато есть в нью-йоркских. Лапик и Хайдаров мертвы. Оба, как я понял, наделали кучу глупостей. Не знаю, что там у них случилось, но в Нью-Йорке поднят большой шум. Газеты пишут, что «Энерджи-банк» готовил террористический акт. Во всех газетах помещены фотографии американского полицейского, который, как сообщается, погиб во время предотвращения этого акта. Думаю, здесь не обошлось без участия Феро. Он пока там, в Атлантик-Сити, но может в любую минуту оказаться в Москве. Мне думается, весь этот шум — только начало. Дело может оказаться серьезней. Поэтому я полагаюсь на тебя.
