– Если бы дело было только в этом, мы могли бы просто созвать пресс-конференцию, объявить, что египтяне создали атомную бомбу и предоставить миру возможность остановить их. Я же думаю, что нашим так и так хочется иметь бомбу. И, думаю, они только рады этому поводу.
– И, возможно, они правы! – отрезал Борг. – Мы не можем каждые несколько лет ввязываться в войну – в один прекрасный день мы, наконец, потерпим поражение.
– Мы можем заключить мир.
– До чего ты наивен, – фыркнул Борг.
– Если мы договоримся о некоторых вещах: оккупированные территории, Закон о возвращении, равные права для арабов в Израиле…
– У арабов есть равные права.
Дикштейн безрадостно улыбнулся.
– Вы чертовски наивны.
– Слушай! – Борг сделал усилие, чтобы взять себя в руки. – Может, мы и должны продать наше право первородства за чечевичную похлебку. Но мы живем в реальном мире, и люди в этой стране не будут голосовать за мир-любой-ценой; да в глубине души ты и сам знаешь, что арабы отнюдь не торопятся заключать мир. Так что в реальном мире мы по-прежнему должны драться с ними, и, в таком случае, нам уж лучше украсть для себя уран.
– Вот что мне не нравится в вас больше всего, это то, что вы всегда правы.
– Понимаешь ли, – Борг явно сердился, – с подавляющим большинством моих людей я не испытываю необходимости спорить о политике каждый раз, когда даю им задание. Они просто выслушивают приказ и отправляются его выполнять, как и подобает оперативнику.
– Я вам не верю, – заявил Дикштейн. – Это нация идеалистов, в противном случае от нее бы ничего не осталось.
– Может быть, и так.
– Я как-то знавал человека по имени Вольфганг. Он тоже любил говорить: «Я просто выслушиваю приказы». А потом принимался ломать мне ногу.
– Ага, – кивнул Борг. – Ты мне уже рассказывал.
Когда компания нанимает бухгалтера для ведения своей документации, первое, что он делает, так это объявляет, что у него такой объем работы, связанной с финансовой политикой компании, что он нуждается в младшем бухгалтере. Нечто подобное происходит и со шпионами. Некая страна организует разведывательную службу, дабы выяснить, сколько танков у соседей и где они базируются, но прежде, чем это удается выяснить, разведслужба оповещает, что она настолько поглощена слежкой за подрывными элементами внутри страны, что нуждается в специальном военном подразделении.
Именно так и было в Египте в 1955 году. Только что оперившаяся разведслужба страны сразу же разделилась на два управления. Военная разведка занималась подсчетом израильских танков; служба же общих расследований пожинала все лавры.
Человек, под началом которого находились оба управления, именовался Директором Главной Разведслужбы, и предполагалось – теоретически – что он будет подчинен министру внутренних дел. Но, как правило, глава государства сам хочет руководить шпионским департаментом. На то есть две причины. Одна из них заключалась в том, что этим шпионам постоянно грезятся какие-то бредовые планы убийств, шантажа и вторжения и они могут причинить массу беспокойств, если не придерживать их на твердой земле реальности, так что и президент, и премьер-министр предпочитают сами приглядывать за этим департаментом. Вторая причина заключалась в том, что разведка – источник власти, особенно в странах с нестабильными режимами, и глава государства хотел, чтобы эта власть принадлежала только ему.
Так что Директор Главной Разведслужбы в Каире обычно выходил с докладом или прямо на Президента, или на государственного министра при нем.
Каваш, тот самый высокий араб, который при допросе убил Тофика, а потом передал дозиметр Пьеру Боргу, работал в управлении общих расследований в его гражданской части. Он был умным достойным человеком с большим чувством ответственности, но в то же время глубоко религиозен – до мистицизма. Именно это определяло его глубоко укоренившиеся взгляды на реальный мир. Он принадлежал к той ветви христианских верований, которая считала, что возвращение евреев в Землю обетованную предначертано в Библии и знаменует конец царства земного. Противостоять этому возвращению – смертный грех, работать же ему на пользу – святая обязанность… Поэтому Каваш и стал двойным агентом.
Всего себя он отдавал только работе. Вера привела его в глубины секретной службы, и постепенно он терял друзей, соседей и даже – с большим исключением – членов семьи. У него не было никаких личных желаний, кроме намерения оказаться на небе. Он вел аскетический образ жизни, и единственное, его развлечение – подсчет очков в шпионских играх. Он несколько напоминал Пьера Борга, но с небольшой разницей: Каваш чувствовал себя счастливым человеком.
Хотя в настоящее время он был взволнован. Пока он потерял очки в деле, которое началось с появления профессора Шульца, что его расстраивало. Проектом в Каттаре занималось не управление общих расследований, а другая ветвь разведслужбы – военная разведка. Тем не менее, Каваш, торопясь и успокаивая себя, во время долгих ночных бдений разработал план проникновения на секретный объект.
Его второй кузен Ассам работал в офисе Директора Главной Разведслужбы, в отделе, который координировал действия военной разведки и управления общих расследований. Ассам был значительно старше Каваша, но тот был куда хитрее.
В самое жаркое время дня два кузена сидели в задней комнатке маленькой грязной кофейни близ Шериф-Паша, курили, пили липкий густой лимонный ликер и клубами дыма отгоняли надоедливых мух. В своих легких пиджаках и усиками «а-ля Насер» они были очень похожи. Каваш хотел с помощью Ассама что-то узнать о Каттаре. Он тщательно разработал линию разговора, в ходе которого надеялся расколоть брата, но понимал, что должен действовать очень осторожно в надежде получить поддержку Ассама. Несмотря на съедавшее его внутреннее беспокойство, он был, как всегда, уверен в себе и невозмутим. Начал он беседу с достаточно прямого вопроса:
– Брат мой, знаешь ли ты, что происходит в Каттаре?
Правильные черты лица Ассама приобрели уклончивое выражение.
– Если тебе неизвестно, я не имею права рассказывать.
Каваш покачал головой, давая понять, что Ассам явно не понял его.
– Мне не нужно, чтобы ты выдавал мне секреты. Кроме того, я и сам могу догадаться, какой цели служит проект. – Это было ложью. – Меня беспокоит лишь, что контролирует его Мараджи.
– Каким образом?
– Я о тебе думаю. О твоей карьере.
– Меня не беспокоит…
– Значит, стоит побеспокоиться. Мараджи хочет занять твое место, и ты должен знать об этом.
Владелец кафе принес блюдо с оливками и две плоские тарелки с «питой», местным хлебом. Каваш молчал, пока тот не покинул их. Он видел, что ложь относительно Мараджи привела Ассама в состояние неопределенного беспокойства.
– Я предполагаю, – продолжил Каваш, – что Мараджи выходит с докладами прямо на министра.
– Хотя и я вижу все документы, – возразил Ассам.
– Но ты не знаешь, о чем он говорит с глазу на глаз с министром. У него очень сильное положение.
– Кстати, как тебе удалось узнать о сути проекта? – нахмурился Ассам.
Каваш прислонился спиной к прохладной цементной стенке.
– Один из людей Мараджи исполнял обязанности телохранителя в Каире и установил, что за ними следят. На хвосте у него сидел израильский агент по имени Тофик. У Мараджи не было оперативников в городе, так что его просьба о помощи поступила прямо ко мне. Я и взял этого Тофика.
Ассам с отвращением фыркнул.
– Плохо, что он позволил следить за собой. Еще хуже, что он обратился не в то управление за помощью. Просто ужасно.
– Может, нам удастся что-то с этим сделать, брат мой.
Ассам почесал нос пальцем, унизанным кольцами.
– Продолжай.
– Расскажи Директору о Тофике. Скажи, что Мараджи, несмотря на его несомненные таланты, допустил тут ошибку, потому что еще молод и неопытен по сравнению с таким, как ты сам. Настаивай, что ты сам должен заняться личным составом тех, кто имеет отношение к проекту в Каттаре. Затем доверь эту работу преданному тебе человеку.
– Понимаю, – медленно склонил голову Ассам. – Очень хороший план. Сегодня же переговорю с Директором. И я благодарен тебе, брат.
Каваш должен был сказать кое-что еще – может быть, самое важное – но хотел обронить это в подходящий момент. Он решил, что имеет смысл подождать несколько минут. Встав, он сказал:
– Не ты ли всегда опекал меня?
Они вышли бок о бок в пекло дня.
– И я немедленно же начну поиски нужного человека, – заявил после некоторого молчания Ассам.
– Ах да, – спохватился Каваш, словно только что припомнив какую-то незначительную деталь. – У меня есть человек, который просто идеально подойдет тебе. Он умный, толковый и очень надёжный – сын брата моей старшей покойной жены.
