— Хватит, — ударил по столу заместитель министра, — я вас официально предупреждаю. Никаких расследований. Никаких абсолютно. У нас договоренность с российской стороной. Мы не имеем права подставлять ее сотрудников.
— Значит, Габышев сотрудник российской разведки? — уточнил Дронго.
Генерал посмотрел на сидевшего в кабинете незнакомца. Очевидно, тот представлял разведывательное управление. Незнакомец усмехнулся. Ему было приятно видеть, как Дронго расправляется с его начальством. Однако он обратился к Дронго, чтобы спасти «честь мундира» и помочь генералу.
— Габышев всегда работал на Москву, — вкрадчиво сообщил он, — мы об этом давно знаем. Но после того случая в горах, когда сотрудники прокуратуры допрашивали Габышева, к нам официально обратилось российское посольство. Потом были сообщения и по нашей линии. Мы ведь союзники, и у нас принято обязательство не вести разведывательную работу друг против друга. Поэтому мы пошли навстречу Москве. Или вы считаете, что было бы лучше, если бы мы арестовали Габышева и потом выдворили его из нашей республики? Мы проверяли. Он действительно приезжает в родной город, чтобы встретиться с друзьями и родственниками. Кстати, сегодня мы его вызвали, чтобы попросить не встречаться завтра в школе с бывшими одноклассниками.
— Вы все-таки боитесь?
— Нет. Но у нас есть некоторые опасения. Кстати, чтобы вас успокоить, могу сообщить, что он хочет завтра прийти в эту школу. Мы, конечно, поставим своих людей и постараемся, чтобы ничего не случилось.
— В таком случае, почему вы так нервничаете из-за моего приезда?
Говоривший посмотрел на генерала, и тот кивнул в знак согласия. В кабинет принесли чай, сахар, конфеты.
— Габышев работал несколько лет в военной разведке, — пояснил незнакомец, — он был нелегалом в Венгрии, Франции, США. У него и сейчас там есть некоторые интересы. Было бы нежелательно его подставлять. В общем, вы должны понимать наши мотивы.
— А если он убийца? — вдруг спросил Дронго. — Понимаете, какую ответственность вы на себя берете? Вы по существу покрываете маньяка. Он ведь прошел специальную подготовку. Вполне вероятно, что он был «ликвидатором». Это вы не проверяли? Может, его отозвали и он теперь в резерве? Ведь это он поссорился с Рауфом. Вам не кажется, что его нужно хотя бы проверить на детекторе?
— Все, — сказал генерал, — мы больше ничего не обсуждаем и вам не сообщаем. Завтра вы улетите, и мы пожелаем вам счастливого пути. А с убийцей или с убийцами мы сами разберемся.
— У меня в школе завтра тоже день выпускников, — напомнил Дронго, — но мой самолет только через два дня. В ночь с понедельника на вторник. Вы же знаете, что рейсы «Люфтганзы» только три раза в неделю.
— А какую школу вы заканчивали? — спросил генерал.
— По случайному совпадению как раз ту самую, где произошли все эти события. Я надеюсь, вы не собираетесь запретить мне завтра участвовать в традиционной встрече выпускников школы?
Генерал снова посмотрел на своих офицеров и громко выругался. Потом вдруг рассмеялся.
— Меня ведь предупреждали, что с этим Дронго нужно договариваться. Давить на него не имеет смысла, все равно ничего не выйдет. Ладно, выпейте хотя бы чаю. И давайте договоримся, что о нашем разговоре никто не узнает. Ни один человек.
— Это я могу обещать. Кстати, почему вы не проверили самого Керимова и Аббасова?
— Керимов — начальник отдела прокуратуры, — пояснил генерал, — чтобы проверять такого человека мы должны получить санкцию либо прокурора города, либо прокурора республики. И тогда нам придется многое объяснять. Аббасова мы специально не трогали. Я думал, вы поймете, почему.
— Чтобы создать алиби Габышеву? — мгновенно понял Дронго.
— Вот именно, — сказал генерал, — мы сделали все как нужно, а тут появляетесь вы и пытаетесь все испортить. Я не верю в маньяка, но если он существует, то завтра мы его возьмем. Обязательно возьмем. Больше никаких убийств не будет. Никакого дурацкого ритуала. Хотят встречаться выпускники — пусть встречаются. Но убийства мы отменим. Упраздним этот ритуал. Завтрашний день пройдет спокойно, это я вам обещаю.
— Надеюсь, — кивнул Дронго, пододвигая к себе стакан с чаем. — А где сейчас находится Габышев? Дома его не было, у вас его тоже нет.
Заместитель министра посмотрел на Ахмедова, разрешая ему сообщить, где находится Габышев.
— В отеле, на берегу моря. На Шихово, — доложил майор, — наши двое сотрудников следят за ним. Он сидел до двенадцати в ресторане «Дикий Запад» с какой-то красивой женщиной, а потом они пошли в номер, который он снял. Сейчас они в номере. Наши ребята, конечно, не подслушивают, но догадаться, чем занимаются мужчина и женщина ночью в гостиничном номере, я думаю, можно без труда.
— Кто это женщина? — спросил Дронго.
— Красивая женщина, — ответил Ахмедов, — мне так доложили. Габышев тоже красивый парень. Когда он у нас был, все девушки в обморок падали. Очень симпатичный. Я даже думаю, что с такой внешностью его специально взяли на работу в разведку. Легче входить в контакты, соблазнять женщин.
— Интересно, — сказал Дронго. — У меня последний вопрос. Вы запугали Аббасова и сообщили в Москву, чтобы его припугнули и там? Верно?
— Мы на такие вопросы не отвечаем, — быстро сориентировался Ахмедов, взглянув на генерала. Тот согласно кивнул.
— Понятно. Чай у вас хороший. Спасибо. Уже два часа ночи. Может, нас довезут до отеля? Если это, конечно, возможно.
— Возможно, — кивнул хозяин кабинета, — только договоримся напоследок. Ничего не предпринимать без нас, никаких расследований. Это моя личная просьба. Всего один день потерпите, а потом делайте, что хотите.
— У меня осталось только последнее предположение, — улыбнувшись сказал Дронго, — конечно, оно фантастическое, но весьма правдоподобное. Вдруг эти убийства осуществляет российская разведка? Они вам не доверяют и решили взять дело в свои руки. Убирают всех, кто знал Габышева. Создают «выжженную зону» для разведчика. Если это так, то тогда все убийства объяснимы. Как вы думаете?
Ответа он так и не услышал. Когда они сели в машину, Вейдеманис, давясь от смеха, спросил:
— Надеюсь, ты не станешь настаивать на своей последней версии?
— Посмотрим, — улыбнулся Дронго, — каждая версия имеет право на существование. Судя по их озабоченным лицам, они сейчас бросятся проверять все убийства заново. Это тебе подобная версия кажется несерьезной. В «руку Москвы» здесь верят до сих пор. И в других республиках верят. Верят и очень боятся.
— А почему боятся?
— Инерция мышления. С одной стороны, им всегда кажется, что Москва хочет снова загнать их в единый союз, а с другой — слишком много людей в новых республиках об этом только и мечтают. Во всяком случае, подавляющее большинство народа так думает. Но разве им дадут высказать свое мнение! Разве позволят новые лидеры независимых государств отнять у них подобные статусы. Власть, деньги, неограниченные возможности, бесконтрольные действия. Демократия начинается только тогда, когда кто-то из бывших первых секретарей уходит в отставку. Как Ельцин в России. И хотя он ушел под давлением целого ряда обстоятельств, можно считать, что в России демократия уже состоялась.
— А в других странах? — спросил Вейдеманис.
— В других странах… — повторил Дронго. — Ты знаешь, я однажды рассказал анекдот двум президентам закавказских республик. Тогда как раз была их совместная встреча. Суть анекдота очень простая. Несколько президентов приходят к Господу и спрашивают, когда у нас все будет хорошо. Господь посмотрел на президента США и сказал — через сто лет в Америке будет рай, но ты этого не увидишь. Посмотрел на президента России и сказал — через тысячу лет в России будет рай, но ты этого не увидишь. Потом долго смотрел на остальных президентов — закавказских и среднеазиатских. И, вздохнув, сказал — ребята, может, когда-нибудь у вас и будет рай, только я этого не увижу.
— Грустный анекдот, — заметил Вейдеманис, — не оставляет надежды.
— Вот я и хочу поверить в надежду, — сказал Дронго, — но после того как разорвали мою страну на клочки, я стал меланхоликом. Неужели это так заметно?
— Иногда, — дипломатично ответил Эдгар.
Автомобиль остановился у отеля. На часах была уже половина третьего ночи.
Утром Эдгар спустился к завтраку, уже зная, что Дронго не придет. Его напарник не любил завтракать по утрам, ограничиваясь чашкой чая или вообще не спускаясь на завтрак. Дронго обычно вставал поздно, когда в большинстве отелей время завтрака уже заканчивалось. После завтрака Эдгар поднялся к себе в номер, и не успел он войти, как раздался телефонный звонок.
— Доброе утро, — послышался голос Дронго, — зайди ко мне, если можешь.
— Ты уже проснулся? — удивился Вейдеманис. — Я думал, ты встанешь позже.
