Он еще побродил по аэропорту, потолкался в толпе таких же, как он, западных пассажиров, приглядываясь к ним и копируя их, и никто на него уже не обращал никакого внимания.
Вот теперь можно отправляться в дорогу.
Куда?..
В пункт назначения.
Полковник Городец, ныне полноправный гражданин Германии с новой фамилией Baumgartman и старым, привычным ему именем Alexandro, стоя на коленях, возил тряпкой по мраморному полу, вздыхая и тихо матерясь, мыл подъезд. Общий.
А все чертовы немецкие порядки, согласно которым и вывешенному на стене графику квартиросъемщики принуждены драить места общего пользования. Да не просто так, не для проформы, а как следует, с порошком. Вот он и драит, возя тряпкой по ступеням. Конечно, он мог кого-нибудь вместо себя нанять, но труд в Германии недешев. Ладно, как-нибудь сам, опыт есть — он, будучи курсантом, гектары казарменных полов выдраил.
Одна радость, что в Германии на улицах нет такой непролазной грязи, как в России, — все здесь закатано в асфальт и выложено плиткой. И даже там, где проглядывает грунт, — все равно чисто, потому что земля та все больше песочек, сквозь который вода уходит без задержки, как сквозь сито.
Не то что наш, российский, на метр вглубь, чернозем, что раскисает под самым дохлым дождиком, превращаясь в непролазную грязь, в которой вязнут колеса машин и гусеницы танков. В том числе их вермахта! Богата Русь и на землицу тоже! Нет такой земли в Европе!..
Послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице.
— Guten Tag, Herr Alexandro, — вежливо поздоровался старичок с нижнего этажа, приветливо улыбаясь стоящему на коленях полковнику.
Сам весь такой тихий, предупредительный — божий одуванчик, а чуть что, в полицию стучит на включенный в «тихий час» пылесос или залезшую на чужое место на стоянке машину.
Зловредный старикашка. Во время войны, поди, эсэсовцем служил. В концлагере. А теперь жирует на социале.
— Guten Tag, Herr Bertman…
Остановился. Глядит. Опять, видно, ему кто-то чем-то не угодил. И точно! Вишь ли, на его балкон вода капает из горшочков с цветами, которые полковнику себя поливает. Непорядок!..
Пардон, Herr Bertman.
Мерси, что предупредили, а не в суд побежали иск чинить, больше такого не повторится, а те цветочки я к чертовой матери из горшков повыдеру. Очень рад был с вами повидаться…
— Auf Wiedersehen, Herr Alexandro…
И вам того же самого… Чтоб ты сдох!..
Ушел…
Herr Baumgartman довозил пол и, спустившись на первый этаж, вытащил из почтового ящика почту. В ней снова, кроме проспектов ближайших супермаркетов, была чертова уйма писем. Которые не сулили ничего радостного. Некому было писать Herr Alexandro, потому что все те, кто бы мог ему написать, остались там, в России, остались в невозвратном прошлом.
Herr Alexandro сел на кухне и один за другим стал распечатывать конверты.
Так и есть — с него снова требовали деньги. Все, кому не лень…
Ну что за страна такая — крохобор на крохоборе сидит и им же погоняет — за грош всем скопом удавятся! Из-за копеечного долга затевают целые переписки! Послать бы их всех к их немецкой маме!.. Так нет, нельзя — себе дороже выйдет! Они ведь, паразиты, склок не устраивают, они вежливо извещают, что на неуплаченную вами вовремя сумму начислены пени, а на те пени — другие пени, а на них новые… И так и шлют свои бумажки, а после являются и так же вежливо имущество описывают. А коли ты кому за то в морду дашь, то он вместо того, чтобы ответить как мужик мужику, утрется и побежит на тебя донос писать…
А еще говорили, что в Союзе была бюрократия. Ха-ха!.. Куда ей, убогой, до немецкой, которая в каждую частную дырку свой любопытный нос сует!
Ну вот — и эти туда же!
Местная церковь настоятельно рекомендовала геру Alexandro перечислить на ее счет девятнадцать евро, обещая за это замолвить за него словечко на Страшном суде.
А вот хрен им, а не деньги, — может, он атеист, может, его так в Советской армии воспитали — не верить ни в каких богов, а только в себя, Устав и Коммунистическую партию. Обойдутся!
Это письмо он отправил в пакет с мусором с легким сердцем. В тот пакет, что предназначался для выброса именно бумаги. Потому что упаси бог в пищевые отходы! Тем паче, что он ему в девятнадцати ойро отказал…
И все ведь здесь так!..
Была у Alexandro собака — завел с тоски, чтобы было с кем живым словом перемолвиться, назвал по-русски, всем назло, Шариком. Да пару раз по старой, российской еще, привычке на улицу погулять выпустил без поводка. За что тут же на штрафы нарвался за потоптанные газоны и проклятья со стороны Общества охраны животных. Да ладно бы только это — так нет, его кобель, подлец такой, успел покрыть какую-то немецкую сучку и обрюхатить ее. Herr Alexandro, конечно, принес свои извинения, но не тут-то было! Хозяин сучки побежал жаловаться в полицию и в местный их райисполком, а после подал в суд. Alexandro, конечно, послал всех куда подальше, заявив, что знать никаких сучек и их хозяев не желает и что кобель его домосед и к тому же импотент. И думал, на том все кончится! Не тут-то было — истец собрал кучу свидетелей, и дюжина немцев на полном серьезе давали показания о том, как его кобель взбирался на потерпевшую от него суку и что при том делал, а подлец адвокат плакал о причиненном здоровью и психике собачки уроне! Так мало того, истец затребовал проведения генетической экспертизы, которая должна была установить факт отцовства. За счет ответчика, естественно.
Так и засудили! И, конечно же, суд радостно повесил на ответчика все связанные с процессом немалые издержки и предложил ему на выбор либо содержать пожизненно родившихся щенков (а ну как их родилась бы дюжина?!), либо оплатить той обрюхаченной суке операцию. Естественно, он предпочел операцию, потому что прожорливые щенки разорили бы его вчистую! Так ведь гад-истец выбрал самую лучшую и дорогущую в округе ветклинику, наркоз и последующую для своей суки послеоперационную и психологическую реабилитацию! Ну и кто после всего этого большая сука — та собачка или ее хозяин?
От проштрафившегося Шарика Herr Alexandro вскорости избавился. Собственноручно. Так милые соседи после интересовались, куда девалась его собачка, и звонили в Общество охраны животных…
Нет, не так он представлял себе жизнь за границей. Иначе представлял. Сплошными праздниками. Которые оказались буднями…
Herr Alexandro распечатал последнее письмо и вздохнул с облегчением. Сегодня он отделался довольно легко — сорока евро. Больше ему делать было нечего — идти некуда и не к кому, а немецкоговорящий «ящик» давно осточертел.
На природу бы съездить, на травке поваляться, шашлычков пожарить, рыбку поудить. Но чтобы рыбку поудить, надо билет рыбака иметь, для чего учиться и экзамены сдавать, говорят, потруднее, чем если на водительские права! И с валяниями на травке не лучше дело обстоит — выехал он разок на природу, так через четверть часа три полицейские машины с мигалками по его душу прибыли…
Остается только спать завалиться или русскую газету почитать.
Но почитать не удалось, потому что в дверь позвонили.
Раз.
И другой.
Кому бы это?.. Опять какой-нибудь коммивояжер или религиозный проповедник? Или, того не лучше инспектор, пришедший снимать показания счетчиков воды или тепла? Тогда лучше не открывать… Ну их!..
Herr Alexandro осторожно глянул в глазок.
Человек, стоящий подле двери, был ему знаком. Это был его местный куратор. Из немецкой контрразведки. Тот, что отвечал за его безопасность.
Этому-то чего приспичило?
— Guten Tag, Herr Alexandro! — вежливо поздоровался куратор.
И перешел на русский.
— Мы имеем сведения из России, что есть опасность покушения на вашу жизнь.
— На меня? — удивился Herr Alexandro. — Да ладно, кому я нужен?
— Но мы имеем сведения! — настаивал куратор. — Возможно, сюда прибудет человек, который захочет нанести вам вред.
— Я должен буду уехать?
— Nein… нет, вы будете продолжать жить здесь. Мы примем все нужные меры, чтобы защитить вас. Вы можете не беспокоиться за свою жизнь!
— Я не беспокоюсь, — мрачно сказал бывший полковник.
Потому что ни в какие заговоры против себя не верил.
Не такая он значительная фигура, чтобы из-за него устраивать рискованные операции. Просто чудят немцы или какие-то свои цели преследуют. Какие — все равно не скажут.
— Мы хотим просить вас никуда не отлучаться, не гулять, не открывать дверь, если вам звонят незнакомые люди…
А он и раньше не открывал.
— Если вам нужны будут продукты, вы скажете нам, и мы привезем их из супермаркета. Если вы будете замечать что-то опасное или необычное, вам надо немедленно говорить об этом нам. Выходить на балкон и стоять близко к окнам не надо, лучше закрывать их шторами. Мы привезем вам другие шторы…
— Может, вы мне лучше оружие дадите? — предложил Herr Alexandro. — На всякий случай. Если что — я и сам отобьюсь.
