– На документах никогда не бывает качественных фотографий, – сказал Манроу, и его лицо вдруг расплылось в улыбке. – Я придумал, куда поместить Штайнера, Джек. В монастырь Пресвятой Девы Марии в Уоппинге.
– Монастырь ордена сестер милосердия? Но это же приют для безнадежных больных.
– Не забывай, что там ухаживают и за больными с нервными расстройствами. Например, за храбрыми летчиками королевских ВВС, пережившими нервные потрясения.
– Верно, сэр.
– А вспомни агента абвера Баума. Он был ранен в грудь, когда пытался скрыться от сотрудников Специальной службы и Ми-5. Это было в феврале этого года в Бэйзуотере. Его лечили в этом монастыре и там же устраивали допросы. Я читал отчеты. Я знаю, что Ми-5 редко помещает туда заключенных. Это место нам подходит во всех отношениях. Здание построено в XVII веке. Раньше в нем размещался какой-то закрытый орден, и поэтому весь монастырь обнесен стеной, как крепость.
– Никогда там не был, сэр.
– А я был. Странное место. Когда католики подвергались преследованиям, этот монастырь многие годы принадлежал протестантам. В викторианскую эпоху объявился какой-то промышленник – религиозный фанатик, он устроил в нем приют для бездомных.
Потом монастырь долгие годы пустовал, и только в 1910 году нашелся еще один благодетель, который купил его. Монастырь отдали католической церкви и разместили в нем орден сестер милосердия. – Он энергично кивнул головой в подтверждение собственных мыслей. – Да, думаю, этот монастырь – как раз то, что нам нужно.
– Позвольте сделать одно замечание, сэр. Дело Штайнера связано с контрразведывательной деятельностью, поэтому им должны заниматься Специальная служба и Ми-5.
– Но ведь они ничего не будут знать, – улыбнулся Манроу. – Как только позвонит Варгас, ты должен сразу же встретиться с ним. Скажи ему, чтобы подождал три-четыре дня, а потом пусть сообщит своему брату, что Штайнера переводят в монастырь Пресвятой Девы Марии.
– Вы в самом деле хотите, чтобы они попытались освободить Штайнера?
– А почему бы и нет, Джек? Мы не только поймаем самого Девлина, но и раскроем все его связи. Он не может действовать в одиночку. Что ты, это очень перспективная идея. А теперь иди.
– Слушаюсь, сэр.
Хромая, Картер пошел к двери. Манроу окликнул его:
– Какой же я дурак, забыл о главном. Ведь Вальтер Шелленберг захочет узнать, откуда Варгас заполучил информацию. Объяснение должно звучать правдоподобно.
– У меня есть предложение, сэр.
– Выкладывай.
– Хосе Варгас – гомосексуалист, сэр, а Тауэр сейчас охраняет Шотландский гвардейский полк. Допустим, Варгас подцепил одного из гвардейцев в кабаке, которых полно вокруг Тауэра и где всегда много солдат из охраны.
– Очень хорошо, Джек. Отлично, – похвалил Манроу. – Ну, давай, приступай.
В аэропорту под Лиссабоном, заняв выгодную позицию на верхнем этаже, Фрэр смотрел, как Шелленберг и Бергер пересекли бетонированную площадку перед ангаром и сели в «юнкерс». Самолет вырулил на взлетную полосу и сразу же взлетел. Только после этого Фрэр спустился к стоянке такси.
Через полчаса он вошел в ресторан «Огни Лиссабона», сел на табурет у стойки бара и заказал пиво.
– А где же наш ирландский друг? – спросил он бармена.
– А-а, ирландец? Он здесь больше не работает. – Бармен пожал плечами. – От него одни неприятности. Шеф уволил его. Вчера здесь был один посетитель. Симпатичный человек. Кажется, немец. Так Девлин с ним поскандалил. Полез драться. Еле оттащили.
– Надо же, – сказал Фрэр. – Где же он теперь найдет работу?
– В Альфаме полно ресторанов, сеньор, – ответил бармен.
– Да, это верно. – Фрэр залпом выпил пиво. – Ну ладно, мне надо идти.
Он ушел. Из-за бисерной занавески в глубине бара появился Девлин.
– Молодец, Хосе. Давай-ка выпьем на прощание.
* * *
День клонился к вечеру. Манроу сидел за столом в своем кабинете в штабе Отдела операций особого назначения. Вошел Картер.
– Еще одно сообщение от Фрэра, сэр. Сегодня утром Шелленберг вылетел в Берлин, но без Девлина.
– Если я правильно оценил Девлина, Джек, он наверняка раскусил Фрэра с самого начала. Фрэр ведь военный атташе, а в таком городе, как Лиссабон, этого никак не утаишь.
– Вы думаете, Девлин выбрал другой маршрут?
– Да. Хитер как лиса, пытается замести следы, ну да ему это не поможет. – Манроу улыбнулся. – У нас есть Варгас и Ривера, а значит, мы всегда будем знать о намерениях противника.
– Что нужно делать, сэр?
– Будем ждать, Джек. Посмотрим, каков будет их следующий шаг. Ты договорился о посещении Штайнера?
– Да, сэр.
Манроу подошел к окну. Снег прекратился но дождь продолжал идти. Манроу с раздражением сказал.
– Похоже, будет туман. Отвратительная погода – Он вздохнул. – И все эта проклятая война.
Манроу и Картер ехали в машине по Тауэр-Хилл сквозь туман, поднимавшийся от Темзы. Манроу спросил:
– Какие у них тут порядки?
– Тауэр тщательно охраняется, бригадный генерал. Обычных посетителей не пускают, как раньше. Кажется, в какие-то дни проводятся экскурсии для военнослужащих союзных войск, но они должны быть в форме.
– А лейб-гвардейцы по-прежнему здесь?
– Они, как и прежде, охраняют Тауэр. Живут в самой крепости, как и до войны. Тауэр неоднократно бомбили. Если помните, пока там находился Гесс, Тауэр бомбили трижды.
Машина остановилась у поста. Караульные проверили пропуска, и они поехали дальше. В густом тумане двигатели приглушенно урчали. С Темзы донесся печальный гудок парохода, пробиравшегося сквозь туман в открытое море.
Машина остановилась у въезда на разводной мост. У них еще раз проверили документы, и они поехали дальше.
– Не очень приятный денек, – заметил Манроу, когда машина въехала в ворота крепости. Туман был такой густой, что они почти ничего не видели – только серые каменные стены, окружавшие внутренний двор.
– Госпиталь в той стороне, сэр, – показал Картер.
– Все устроено, как я приказал?
– Да, сэр, хотя это не доставило мне удовольствия.
– Ты хороший человек, Джек. Но в войне приятного мало. Ладно, дальше пойдем пешком.
– Хорошо, сэр.
Из-за протеза Картер с трудом поспевал за Манроу. Желтый терпкий туман, казалось, застревал в горле.
– Какая гадость, – произнес Манроу. – Идешь, как в гороховом супе. Как называл Диккенс такой туман? «Лондонская особая»?
– Кажется, так, сэр.
Они пошли дальше.
– Ну и местечко, Джек. Говорят, тут есть привидения. Где-нибудь бродят тени несчастной леди Джейн Грей и Вальтера Рэли. Интересно, как чувствует себя здесь Штайнер?
– Вряд ли мысли о приведениях улучшают его сон.
Неожиданно из тумана вылетел громадный черный ворон – один из знаменитых обитателей Тауэра. Он захлопал крыльями и закаркал на них.
Манроу вздрогнул.
– Прочь отсюда, знаменитая тварь. – Он передернулся от отвращения. – Ну, что я тебе говорил? Вот они, духи умерших.
* * *
В небольшой палате тюремной больницы с темно-зелеными стенами стояли узкая кровать, тумбочка и шкаф для одежды. Здесь же находилась и ванная комната. Курт Штайнер в пижаме и полосатом халате сидел у окна и читал. На окне была решетка, но оконная рама легко открывалась изнутри. Штайнеру нравилось сидеть у окна, потому что в хорошую погоду отсюда можно было видеть двор крепости и Белую башню. Широкий двор и высокая башня создавали иллюзию пространства, а значит, и свободы. Штайнер услышал лязг отпираемых засовов. Затем дверь открылась и на пороге появился капрал военной полиции.
– К вам посетители, подполковник.
В палату вошел Манроу, а следом за ним – Картер.
– Можете идти, капрал, – сказал Манроу.
– Слушаюсь, сэр.
Он вышел и закрыл дверь на замок. Собираясь к Штайнеру, Манроу для солидности надел форму. Он скинул шинель, и Штайнер увидел на его мундире знаки отличия штабного офицера.
– Подполковник Курт Штайнер?
– А вы бригадный генерал...
– Манроу. Это мой помощник, капитан Джек Картер.
– Господа, я уже прежде называл свою фамилию, звание и личный номер, – сказал Штайнер. – К этому мне нечего добавить, разве только то, что я удивлен, почему из меня с тех пор не попытались выжать больше информации. Прошу извинить, что не предлагаю вам сесть. Как видите, здесь всего один стул.
Штайнер говорил на великолепном английском языке. Манроу с удивлением осознал, что немец ему нравится.
– Мы присядем на кровать, если вы позволите. Джек, предложи подполковнику сигарету.
– Спасибо, не беспокойтесь, – поблагодарил Штайнер. – Я был ранен в грудь, так что пришлось отказаться от курения.
Они сели.
– Вы очень хорошо говорите по-английски, – заметил Манроу.
– Вы же наверняка знаете, бригадный генерал, что моя мать американка и что я долгое время жил в Лондоне, когда мой отец работал здесь военным атташе посольства Германии. Я окончил Сент-Полз-скул.
