— Скорее просьба.
— Вы считаете, что будет прилично, если я ее приму?
— Мне трудно ответить на этот вопрос.
Она улыбнулась, показывая свои изумительно красивые зубы. Зубы у нее были свои, это он отметил еще там, на дороге в Техасе.
— Почему вы не сказали, что приезжаете?
— Я говорил вам об этом на ранчо Каррингтона.
— Вы сказали, что приедете на следующий день, — к его радости вспомнила женщина, — вы всегда так неточны?
— Я попал в аварию, — ответил он, — едва не столкнулся с другой машиной. Мне повезло больше, я уцелел, а тот автомобиль разбился. В нем было трое пассажиров.
— Какой ужас, — она взглянула на него, — это правда или вы все прямо сейчас придумали?
— Вы мне не верите?
— Просто такое совпадение, — пожала она плечами, — верю, конечно.
— Мы можем где-нибудь пообедать?
— Давайте прямо в здании Капитолия. Там есть небольшое кафе, — предложила женщина.
Он покачал головой.
— В этих зданиях всегда какой-то дух канцелярии, чего-то неживого, искусственного. Давайте лучше пойдем на улицу.
— Хорошо, — на этот раз довольно быстро огласилась Сандра, — только мне придется взять мою машину. Вы приехали на машине?
— Прилетел на самолете.
— Тогда вам удобнее. Поедем на моей.
Сандра показала в сторону стоявших у здания автомобилей.
— Я совсем забыл про ваш разбитый автомобиль, — пробормотал он, — Как же вы ездили?
— Уже давно все в порядке. Идемте к машине, — предложила женщина.
Она прошли мимо целой вереницы машин. Несмотря на то, что Сандра Лурье была вице-губернатором штата, она ездила на своей машине и иногда даже не находила ей места для парковки, уже занятого кем-нибудь из работников ее канцелярии. Это был совсем не показной демократизм. Это был просто образ жизни американцев. Без ненужного снобизма и заносчивости. С нормальными человеческими отношениями, когда опоздавшая на парковку миссис вице-губернатор не могла поставить свою машину на место уже занятое обычным рядовым клерком. Это было правилом здорового образа жизни.
Дойдя до автомобиля, Сандра достала ключи и, усевшись в машину, открыла переднюю дверь изнутри.
— Садитесь, — пригласила она своего спутника.
Он привычно быстро сел в автомобиль.
Она, чуть прищурив глаза, завела автомобиль и выехала на улицу.
До ресторана они ехали минут десять. И все время молчали. Наконец, она показала на здание ресторана.
— Это здесь.
Вырулив на стоянку, аккуратно поставила машину в ряд и первой вышла из автомобиля.
— Идем.
В ресторанов этот час было довольно много гостей. Предупредительный метрдотель, увидев миссис Лурье, поспешил навстречу.
— Добрый день, мадам Лурье, — по-французски сказал он.
— Здравствуй, Пьер, — улыбнулась женщина, — я сегодня не одна. Ты можешь выбрать где-нибудь для нас тихое место?
Метрдотель закрыл глаза. Он был плотный, среднего роста, с чуть оттопыренными ушами. Было заметно, как нравится ему работать в этом ресторане. В его движениях и поведении было нечто от мажордомов и дворецких, что всегда выгодно отличало хороших метрдотелей.
— И что-нибудь легкое на ланч, — добавила Сандра.
— Легкий ланч или вы будете обедать? — поднял левую бровь Пьер.
— Мы будем обедать, — уточнила она.
— Легкое вино, — он не предлагал, он почти приказывал.
— Безусловно. Ты знаешь лучше, что нам нужно.
Это была высшая похвала. Пьер прикрыл глаза, целых пять секунд наслаждаясь своим триумфом. Затем повел почетных гостей к столику с видом на реку.
— Это самое лучшее место, миссис Лурье, — оказал он уже по-английски.
— Не сомневаюсь, — с самым серьезным видом ответила она.
— Забавный тип, — сказал Кемаль, когда метрдотель неспешно удалился.
— Я знаю его уже много лет, — пояснила Сандра, — здесь работал еще его отец.
— Вы выросли в Батон-Руже?
— Нет, просто часто бывала здесь. Мы жили в Новом Орлеане, потом некоторое время в Хьюстоне. Поэтому я как бы соединила в себе два наших соседних штата — Техас и Луизиану. И одинаково люблю оба. Как бы две мои маленькие родины. А где была ваша Родина, мистер Кемаль?
— Не знаю, — искренне ответил он, и, словно спохватившись, добавил, — может в Филадельфии. Может, в Болгарии. Там есть такой небольшой городок под Софией, со смешным славянским названием — Елин-Пелин. Моя мама была оттуда родом, — при воспоминании о своей настоящей матери сердце забилось более учащенно, — она была турчанкой, но болгарской подданной. Когда умер мой отец, гражданин США, мы переехали в Болгарию А после смерти матери я переехал к дяде в Турцию и уже оттуда снова в США, к другому дяде.
— Юсеф Аббас, — кивнула Сандра, — я слышала о вашем дяде
— Вы знали и его? — удивился Кемаль.
— Нет, — чуть усмехнулась она, — я тогда была несколько моложе. Просто о нем много говорили в доме моего мужа. Они вели с ним какие то дела и я запомнила необычную фамилию техасского миллионера турецкого происхождения
— Да, его знали многие в Техасе и в соседних штатах — подтвердил он, — поэтому я не знаю, какой город для меня более родной. Сейчас Хьюстон. До этого был Измир, до него Елин-Пелин, а в самом начале Филадельфия, которую я, честно говоря почти не помню. Недавно я был в там, но почти ничего не узнал. Прошло столько лет Хотя в Филадельфии еще живет несколько семей, знавших моего отца.
Официант бесшумно возникший рядом с ними. расставил на столе несколько тарелок, принес бутылку с вином и по знаку Сандры откупорил ее, разливая в высокие бокалы.
— За вас, — поднял бокал Кемаль.
— Спасибо, — она только пригубила вино. Впрочем, и он почти ничего не выпил.
Заиграла тихая музыка. Это был традиционный джаз.
— Вы давно вице-губернатор? — спросил Кемаль.
— Нет, только первый раз. До этого я возглавляла одну небольшую рекламную компанию, которая всегда традиционно поддерживала демократов. На последних выборах местный комитет решил, что я более всего подхожу для роли вице-губернатора и мене предложили баллотироваться Я даже не ожидала. Впрочем, мой отец был сенатором штата еще двадцать лет назад.
— Он жив?
— Да. Может вы слышали — Филип Мерсье. Его знали и в Техасе.
— Нет, — покачал головой Кемаль, — не забывайте, я в Техасе всего пять лет. Пока новичок.
— Вы успели многое, — возразила женщина, — генеральный директор такой известной компании, вас уже знают в Техасе. Кроме того, вы зять самого Саймингтона.
— Да, — подтвердил он мрачно, — жениться я тоже успел.
— У вас, по-моему, сын? — спросила Сандра.
— Марк, — кивнул он, — ему три года. Иногда мне кажется, что он даже умнее меня. А сколько лет вашей дочери?
— Я же сказала, что училась с Мартой, — дипломатично ответила она, — я рано вышла замуж. У меня очень взрослая дочь.
Они замолчали.
— Зачем вы приехали? — неожиданно спросила она.
— Увидеть вас, — он отвечал предельно искренне, — я прилетел всего на один день.
— Для этого нужно было лететь через весь штат? — она умела задавать прямые вопросы.
— Чтобы увидеть вас — да.
Она достала сигареты, вытащила одну, щелкнула зажигалкой, затянулась.
— Я же говорила вам, что Марта была моей подругой.
— А я говорил, что все равно приеду.
— Это ничего не меняет, — возразила она.
— Мне нужно было обязательно с вами поговорить.
— Мистер Кемаль, в моем возрасте и положении смешно выглядеть распутной девицей, отбивающей супруга у лучшей подруги.
— Миссис Лурье, мне абсолютно все равно, какое у вас положение и сколько вам лет. Я даже знаю, что меньше, чем мне. А я считаю себя до сих пор достаточно молодым человеком.
— Я не сказала, что я старая, — сразу парировала она.
— А я так и не говорил.
Официант принес еще два каких-то блюда и расставил перед ними.
Но они не смотрели на еду.
— Мне уже тридцать пять, — сказала Сандра, — мистер Кемаль, судя по активности моей дочери, я скоро могу стать бабушкой, — она нашла в себе силы усмехнуться, — думаю вы понимаете, что между нами ничего не может быть.
— Я собираюсь разводиться с Мартой, — внезапно сказал он, впервые четко осознавая, насколько назрела такая необходимость.
— Надеюсь, не из-за меня?
— Нет. У нас с ней не сложились отношения.
— И давно вы решили?
— Недавно.
Она взяла свой бокале вином.
— Наш разговор похож на некий торг, — сказала она, — но ничего не получится, мистер Кемаль. Вам нужно возвращаться в Хьюстон.
— У меня нет шансов?
— Ни единого. Благодарю вас, но… поймите меня правильно. Есть вещи, через которые я просто не могу переступать. Это не в моих правилах. А я не люблю нарушать собственных правил.
— Понимаю, — сказал он, — я все равно вернусь завтра в Техас. А сегодня можно пригласить вас на танец?
— Конечно, — она раздавила сигарету в пепельнице, — идемте танцевать.
И легко поднялась с места. Обед так и стоял нетронутым на столе. Они танцевали молча, несколько отстраненно друг от друга. Потом они говорили о качких-то незначительных вещах, но к главной теме своей встречи не возвращались. Через полтора часа, когда начало уже темнеть, она отвезла его в отель.
