— Со своим руководством?
— С руководством так не говорят. Во всяком случае, меньше всего думают о своем портфеле в этот момент. И не дают знать столь явно, что не хотят более продолжать разговор. Так с кем он там говорит? — снова спросил психолог.
— С женой, — поняла Марина.
— Правильно, — кивнул Лев Григорьевич, — чтобы понять это, не нужно бежать к нему и стоять рядом во время его разговоров. Все видно и отсюда. Нужно научиться правильно анализировать увиденное, Чернышева, правильно отбирать факты, а не только внешнюю сторону дела. Теперь он закончил разговор. Положил трубку. Посмотри, как он идет. Обрати внимание на его шаги. Четко просматривается нарушение ритмичности его шагов. Значит, он чем-то угнетен, что-то его беспокоит. Нужно обратить внимание и на характер шага, и на постановку корпуса при ходьбе, даже на его руки. Как он размахивает руками. Это тоже многое говорит о человеке.
— Я все поняла, — сказала Марина, — вы хотите сделать из меня настоящего комиссара Мегрэ или Шерлока Холмса.
— Мы хотим сделать из вас профессионалку, — почему-то грустно выдохнул Лев Григорьевич, — человека, который сможет оказаться полезным в нужное время и в нужном месте. Вы меня понимаете? Поэтому в психологии для вас не должно быть «белых пятен». Вы должны знать ее почти как я, даже лучше меня, ибо от этого чаще всего и зависит ваша жизнь. Вы меня понимаете?
Марина понимала. И поэтому к себе она возвращалась молча, пытаясь осознать тот огромный пласт знаний, который ей придется одолеть.
Потом были постоянные психологические тренировки, изнурительные тесты, проверки на самостоятельность мышления, правильный анализ случившегося. Она изучала язык жестов и подсознательных привычек, она училась искусству разговора и молчания, она постигала людей через их недостатки и осознавала достоинства некоторых из них. Она превращалась в профессионала. И это было началом ее становления.
Это случилось в октябре семьдесят второго. Неожиданно утром все занятия были отменены, и ее отправили обратно, на квартиру, где она жила последний год. По строгим правилам подготовки разведчиков такого класса она не имела права проживать даже у себя дома, хотя ее квартира могла быть всего в ста метрах от места, где она жила. Но таковы были требования конспирации. Ей разрешалось лишь звонить матери и раз в месяц ее навещать. Никаких исключений не допускалось.
В этот день к ней приехал сам Виктор Георгиевич Марков, что случалось не так часто. Он был, как всегда, в модном кримпленовом костюме с широким галстуком. Плащ он держал через руку, на улице было достаточно тепло.
— Приехал посмотреть, как ты живешь, — вместо приветствия сказал он, вешая свой плащ, — как ты устроилась?
— Как будто неплохо, — улыбнулась она.
Марина не любила признаваться даже самой себе, что боялась этого проницательного человека. Он умел читать мысли, во всяком случае, ей так часто казалось. И говорил почти всегда очень обидные, но справедливые вещи. Она даже не знала, какую конкретно должность в ПГУ занимает генерал. Его называли по имени-отчеству, но никто никогда не называл его должности. А спрашивать про такое у них не было принято.
Марина знала, что генерал приезжает обычно на машине, в которой, кроме водителя, сидит еще один человек. Она несколько раз видела, как сидевший справа от водителя парень в темных очках выходит из автомобиля, сопровождая генерала. И каждый раз поражалась такой охране. Подобных телохранителей не было даже у руководителя ПГУ Сахаровского, а выше него никого в советской разведке не было.
— Что-нибудь поесть есть? — спросил вдруг генерал.
— Поесть? — удивилась она, смутившись на минуту, но сразу ответила: — Конечно, есть. У меня суп стоит на плите.
— Неси свой суп, — спокойно согласился генерал, — посмотрю, как ты готовишь.
— Не очень хорошо, — честно призналась она.
— Ничего, неси.
Стоя на кухне, она недоумевала, почему генерал пожаловал с таким необычным визитом. Неужели есть суп у нее на квартире? Но когда суп стал достаточно горячим, она налила его в большую глубокую тарелку, нарезала хлеб и огурцы, принесла все генералу.
— Кушайте, — несмело предложила она, считая, что это лишь элемент проверки. Но генерал, кажется, действительно был голоден.
— Вкусно, — сказал он, попробовав суп, — сама готовила?
— Польские пакетики покупаю и петрушку добавляю, — улыбнулась она. — Вы ведь знаете, сюда никто не ходит.
— А ты считаешь, что я должен знать? — спросил генерал.
— Думаю, да. Я ведь иногда замечаю своих наблюдателей. Они меня так здорово опекают, просто личная охрана.
— А ты как думала, — спросил генерал, не глядя на нее, он наклонился над тарелкой, и она видела только его лысину на голове, — чтобы мы тебя без наблюдения оставили? Хорошо подготовленный специалист в нашем деле — это ценность, почти равная атомной подводной лодке с ракетами на борту. При том условии, что лодка менее функциональна и более уязвима, чем агент экстра-класса. Пойми наконец, Марина, наша цель — сделать из тебя профессионала по высшему разряду. Самого настоящего. И чем ты будешь заниматься, не должен знать никто, даже твоя мать.
Она насторожилась. Неужели и это знает?
— Ты свои глупые детские выходки давай бросай, — ласково сказал генерал. — Решила позвонить лишний раз маме и пошла к соседям. Глупо и непрофессионально. Я уже тебе объяснил про подводную лодку. Значит, и на твое содержание нужно выделить денег примерно столько же. Все телефоны твоих соседей прослушиваются. Как и твой телефон. И так будет всегда. Любая ошибка в таком деле может привести к срыву важных операций, а из-за твоих непонятных промахов никто этого не допустит.
Он доел наконец суп, положил ложку, отодвинул тарелку. Поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Поняла?
— Да.
— Очень хорошо. Суп был вкусный, спасибо. Теперь давай о главном…
Марина собралась. Неужели сейчас она услышит о своем первом задании? Но уже следующие слова Маркова больно ударили по ее самолюбию.
— Ты помнишь, как ходила в гостиницу «Интурист»?
— Помню, — холодно произнесла она, генерал мог бы и не напоминать об этом неприятном случае. Но тот безжалостно продолжал:
— В прошлом году к нам приехал новый канадский консул. Он представитель достаточно известной фамилии у себя в стране. Племянник нынешнего премьер-министра Канады. Ему тридцать пять, он довольно хорошо сохранился, красивый, молодой, немного понимает по-русски. Вот его фотография.
Она взяла протянутую карточку. Лицо ей понравилось. Парень улыбался, демонстрируя свои зубы. Он стоял на борту яхты, и мокрые волосы лезли ему на глаза. Он был похож на западных киноактеров.
— Симпатичный, — намеренно спокойно сказала она, возвращая фотографию.
— Конечно. Так вот этот молодой человек имеет два крупных порока. Он пьет и любит женщин. Пока у него неплохо получается такое совмещение, но боюсь, что уже через несколько лет ему придется думать о чем-то одном.
— Это его проблемы, — сказала она, глядя своему гостю в глаза.
Тот насмешливо улыбнулся.
— Это наши проблемы, Марина. Мы получили подробный анализ психологов на этого типа. И сообщения наших информаторов обо всех женщинах, с которыми он встречался за последние несколько лет. Хочешь посмотреть? Коллекция достаточно интересная. Есть даже популярные актрисы.
Генерал достал еще несколько фотографий.
— Посмотри на этих «мадонн» и скажи, что ты о них думаешь.
Она внимательно просмотрела все пять фотографий. Изображенную на одной из них американскую киноактрису она знала. Затем еще раз задумчиво перебрала фотографии и нахмурилась.
— Понятно, — тихо сказала она.
— Что понятно? — живо поинтересовался генерал.
— Его любимый психотип. Внешний образ. Все пятеро блондинки, достаточно высокого роста, длинные ноги, выступающие скулы, немного ширококостные. В общем, мой тип. Ему нравятся такие женщины, как я.
— Правильно. И что из этого следует? — спокойно спросил генерал.
— Что я опять должна работать проституткой, — зло произнесла Чернышева.
Наступило молчание.
— Глупо, — сказал Марков, — ненужный эмоциональный срыв. Этот вопрос тебя каждый раз так мучает, словно ты девочка и вынуждена идти на первое свидание. В чем дело, Чернышева? И почему так грубо? Никто не заставит тебя спать с этим человеком, если ты сама этого не захочешь.
Она молчала, недовольная своим ненужным выкриком.
— Ему нравится такой психотип и такие женщины, как ты, раскованные и прямые. Но это вовсе не значит, что мы собираемся использовать тебя в том самом качестве, о котором ты говорила. Необязательно ложиться в постель с мужчиной, чтобы узнать у него какие-нибудь сведения. Достаточно полунамеков, полупризнаний. Он пьет, а значит, само сексуальное удовлетворение для него не столь важно. Ему интересна сама компания женщин, сам процесс ухаживания. Есть просто сексуально ориентированные, агрессивные мужчины, которых ничего не интересует в женщине, кроме секса. Есть импотенты, которые говорят о душе, потому что не в силах сделать что-нибудь другое. Есть скромники, всегда опасающиеся произвести неблагоприятное впечатление на женщину и поэтому старающиеся не доводить дело с незнакомыми дамами до постели. А если и доводят, то выбиваются из сил, пытаясь показать свою гиперсексуальность и показную агрессивность. И наконец, есть просто боязливые онанисты, которые не могут даже жениться из-за своего смущения перед любой женщиной. Я уже не говорю про гомосексуалистов, бисексуалов, извращенцев. Есть, правда, и категория настоящих мужчин. Но их достаточно мало. Как и настоящих женщин, моя дорогая.
