Будут ли следить за ним и в Вашингтоне? Закралось тревожащее чувство, что обязательно будут.
Сиеста не удалась. Не помогли ни вино за ленчем, ни пиво, выпитое днем. Просто слишком многое надо было обдумать.
Помимо всего прочего, он слишком долго отдыхал, в его жизненных системах накопилось слишком много сна. Шесть лет в одиночном заключении низводят человеческий организм до такого пассивного состояния, что сон становится едва ли не основным видом жизнедеятельности. После первых месяцев в Радли Джоэл спал восемь часов ночью и еще немало после ленча, и это было вполне объяснимо – он так мало отдыхал предыдущие двадцать лет, когда днем держал руку на пульсе государства, а до рассвета гонялся за юбками. Через год он спал по девять или даже десять часов в сутки. Чем еще было заняться, кроме чтения и телевизора? Однажды он от скуки провел исследование – один из многих затеянных им потайных опросов путем передачи листка бумаги из камеры в камеру, пока охрана подремывала, и из тридцати семи респондентов его блока почти все спали по одиннадцать часов. Мо, стукач-мафиози, ответил, что спит по шестнадцать часов, хотя его храп можно было услышать и в полдень. Сумасшедший Буйвол Миллер назвал самую маленькую цифру – всего три часа, но бедняга давно лишился рассудка, и Джоэл не принял его ответ во внимание.
Бывали и долгие приступы бессонницы, бесконечное изучение потолка темной камеры и мысли о допущенных ошибках, о детях и внуках, о прошлых унижениях и страхе перед будущим. Иногда несколько недель подряд ему ежедневно давали по таблетке снотворного, но оно не действовало. Джоэл был уверен, что это таблетки-пустышки.
Но все же за шесть лет накопилось слишком много сна. Теперь он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. И только мозг его работал сверхурочно.
Он медленно вылез из постели, где в течение часа не сомкнул глаз, и прошлепал к столику, на котором Луиджи оставил ему мобильный телефон. Он подошел с ним к окну, набрал номер, листок с которым был приклеен скотчем к крышке, и после четвертого сигнала услышал знакомый голос.
– Чао, Марко. Come stai?
– Проверяю, работает ли эта штуковина, – сказал Джоэл.
– Вы подумали, что я всучил вам дефектный телефон? – спросил Луиджи.
– Нет, конечно же, нет.
– Как поспали?
– О, просто замечательно. Встретимся за обедом.
– Чао.
Где находится Луиджи? Шныряет поблизости с мобильником в кармане, ожидая его звонка? Следит за его гостиницей? Если Стеннет и водитель все еще в Тревизо, то вместе с Луиджи и Эрманно получается уже четверо «дружков», агентов той или иной службы, призванных не спускать глаз с Джоэла Бэкмана.
Сжимая трубку в руке, он задумался о том, кто еще знает о его звонке. Кто прослушивает? Он посмотрел в окно – может быть, кто-то следит за гостиницей? Или только Луиджи?
Джоэл выкинул эти мысли из головы и сел за стол. Ему хотелось кофе, предпочтительно двойной эспрессо, чтобы чуточку взбодриться, и уж, конечно, не капуччино в этот час дня, но он не мог собраться с духом, чтобы поднять телефонную трубку и заказать кофе в номер. Он как-нибудь справился бы с «хелло» и «кофе», но в ответ посыпятся слова, которых он пока не знает.
Как может человек жить без крепкого кофе? Любимая секретарша когда-то подавала ему ровно в шесть тридцать каждое утро шесть дней в неделю первую чашечку бодрящего кофе по-турецки; он едва не женился на ней. В десять утра Брокер приходил в такое возбуждение, что начинал швырять чем попало в сотрудников и кричать на них, делая по три звонка одновременно и заставляя сенаторов ждать на другом конце провода.
Картинки прошлого не доставили ему удовольствия. Впрочем, так было всегда. Воспоминания накатывались беспрерывно, и все шесть лет в тюрьме он вел с ними отчаянную борьбу, пытаясь освободить память от этого груза.
Теперь он не решился заказать кофе из-за незнания языка. Надо же, а ведь раньше Джоэл Бэкман никогда ничего не боялся. Хотя если ему удавалось отслеживать три сотни законопроектов, движущихся в лабиринтах конгресса, делать сотню телефонных звонков в день, не заглядывая в «Ролодекс» или телефонную книгу, то он, разумеется, сможет запомнить десяток итальянских слов, чтобы заказывать кофе. Он аккуратно разложил на столе учебные материалы, которые вручил ему Эрманно, просмотрел аннотацию. Проверил батарейки маленького магнитофона, кассеты с пленками. Первая страница урока представляла собой довольно грубый цветной рисунок семейной гостиной, где мама, папа и дети смотрят телевизор. Рисунки подписаны по-английски и по-итальянски – дверь и porta, диван и sofa, окно и finestra, картина и quadro и так далее. Мальчик – ragazzo, мать – madre, старик, опиравшийся на палку в углу, оказался дедушкой, или il nonno.
Через несколько страниц пришел черед кухни, затем спальни и ванной. Через час, так и не выпив кофе, Джоэл принялся прогуливаться по комнате, указывая на предметы и произнося их названия по-итальянски: кровать – letto, лампа – lampada, часы – orologio, мыло – sapone. Было предложено несколько глаголов: говорить – parlare, есть – mangiare, пить – bere, думать – pensare. Стоя у маленького зеркала (specchio) в ванной (bagno), он попытался убедить себя в том, что он на самом деле Марко.
– Sono Marco, sono Marco, – повторял он. – Я Марко. Я Марко.
Сначала все это казалось ему очень глупым, но он выбросил эту мысль из головы. Ставки слишком высоки, чтобы цепляться за старое имя, из-за которого его могут убить. Если, превратившись в Марко, он спасет свою шею, то пусть будет Марко.
Марко. Марко. Марко.
Он начал искать слова, которых не было на рисунках. В своем новом словарике он нашел carta igienica – туалетную бумагу, guanciale – подушку, soffitto – потолок. Все имело новое имя, каждый предмет в комнате, в его личном маленьком мире, все, что он в этот момент видел, становилось чем-то новым. Снова и снова его глаза перескакивали со строчки на строчку, и он произносил новое итальянское слово.
А то, что относится к нему лично? У него есть мозг – cervello. Он дотронулся до руки – mano или braccio, ноги – gamba. Он должен дышать – respirare, видеть – vedere, прикасаться – toccare, слышать – sentire, спать – dormire, видеть сны – sognare. Но он отклоняется от главного, подумал он. Завтра Эрманно начнет с первого урока, первого набора слов, уделяя главное внимание простейшим элементам: приветствиям, вежливым оборотам речи, числам от одного до ста, дням недели, месяцам года и даже элементарному алфавиту. Глаголы быть (essere) и иметь (avere) спрягались в настоящем, простом прошедшем и будущем временах.
Когда пришло время обеда, Марко выучил весь первый урок и прослушал его раз десять. Он вышел на улицу – вечер выдался весьма прохладный – и в радостном настроении зашагал в направлении «Тратториа дель Монте», где Луиджи должен его ждать за лучшим столиком с необыкновенными вариантами обеденного меню. Он шел, слегка покачиваясь после нескольких часов зубрежки, перед его глазами промелькнули мопед, велосипед, собака, девочки-двойняшки, и его пронзила жестокая реальность того, что он не знает ни одного из этих слов своего нового языка.
Все это осталось в словарике в гостиничном номере.
В предвкушении вкусной еды он неуклонно приближался к цели, по-прежнему уверенный в том, что он, Марко, вполне способен превратиться в достойного итальянца. Увидев за столиком Луиджи, он радостно приветствовал его:
– Buona sera, signore, come sta?[5]
– Sto bene, grazie, e tu?[6] – ответил тот, с одобрением улыбаясь.
– Molto bene, grazie[7], – сказал Марко.
– Значит, вы занимались? – спросил Луиджи.
– А что мне оставалось делать?
Марко еще не успел развернуть салфетку, как у столика появился официант с оплетенной соломой бутылкой местного красного. Он быстро наполнил бокалы и исчез.
– Эрманно – замечательный учитель, – сказал Луиджи.
– Вы и раньше прибегали к его услугам? – как бы невзначай спросил Марко.
– Да.
– И часто доставляют таких, вроде меня, чтобы превратить в итальянцев?
Луиджи улыбнулся:
– Время от времени.
– Что-то не верится.
– Верьте во что хотите, Марко. Все вокруг – сплошной вымысел.
– Вы говорите, как шпион.
Пожатие плечами, но не ответ.
– На кого вы работаете, Луиджи?
– А вы как думаете?
– В алфавите много всяких букв – ЦРУ, ФБР, АНБ. Или какой-нибудь отдел военной разведки.
– Вам нравится встречаться со мной в этих милых ресторанчиках? – спросил Луиджи.
– Разве у меня есть выбор?
– Конечно. Если вы будете настаивать на этих своих вопросах, мы перестанем встречаться. А когда мы перестанем встречаться, ваша жизнь, и без того хрупкая, не будет стоить и ломаного гроша.
– Мне казалось, что ваша задача – видеть меня живым и здоровым.
– Верно. Поэтому прекратите задавать личные вопросы. Уверяю вас, они останутся без ответа.
Официант, словно по волшебству, появился в нужный момент и положил между ними две большие папки меню, решительно направив разговор посетителей в другое русло. Марко поморщился, увидев список блюд, и это снова напомнило, сколько ему еще предстоит пройти по пути изучения языка. В самом низу он узнал слова caffe, vino, birra.
