— Разыграем?
Голдфингер достал монетку.
— Решка.
Выпал орел. Голдфингер взял клюшку и новый мяч.
— «Данлоп 65», номер один, — сказал он. — Всегда играю одними и теми же мячами. А вы?
— «Пенфолд».
Голдфингер язвительно посмотрел на Бонда.
— По жестким правилам?
— Конечно.
— Хорошо.
Голдфингер пошел к воротам, сделал пару прикидочных замахов. Этот тип замаха был хорошо знаком Бонду — отработанный механический замах человека, который изучал игру очень тщательно, прочитал все книжки и потратил пять тысяч фунтов на лучших профессиональных тренеров. Это ровный, сильный мах, который продержится всю игру. Бонд позавидовал ему.
Голдфингер примерился, клюшка в его руках описала ровную дугу, и мяч улетел на двести ярдов вперед. Это был великолепный удар, и Бонд знал, что Голдфингер будет повторять его снова и снова различными клюшками, ведя мяч по всем восемнадцати лункам.
Бонд занял его место, примерился и ровным настильным ударом послал мяч вперед. Тот перелетел мяч Голдфингера и прокатился по земле еще пятьдесят ярдов.
Оба удара были великолепны. Протянув клюшку Хоукеру и направляясь вслед за более нетерпеливым Голдфингером, Бонд ощутил прелесть хорошей партии в гольф прекрасным майским днем, когда жаворонки поют над самым красивым в мире побережьем.
В гольф играет множество самых разных людей, включая слепых, одноруких и даже безногих. Зачастую игроки одеваются весьма своеобразно, и никому это не кажется странным, потому что для гольфа не предусмотрено никаких определенных требований к внешности. Это одна из его маленьких прелестей. Голдфингер, однако, позаботился о своей экипировке; все было настолько тщательно подобрано и так хорошо сидело, будто Голдфингер специально заказывал костюм своему портному: «Оденьте меня для гольфа, знаете, так, как одеваются в Шотландии». Бонд обычно мало обращал внимание на ошибки в светских правилах, однако в отношении Голдфингера все было по-другому. С первой встречи все в этом человеке раздражало Бонда, и утонченная элегантность его одежды также была частью злобного животного магнетизма, исходящего от Голдфингера.
Голдфингер снова нанес свой механический четкий удар. Пятерка.
Бонд пошел к своему мячу. Он хорошо помнил поговорку «Выигрывать никогда не поздно», поэтому, исходя из удачного положения мяча, решил не обострять, а просто продвинуться вперед.
Ударив по мячу, он сразу понял, что дело плохо. В гольфе разница между хорошим ударом и плохим так же мала, как между красивой и симпатичной женщиной — вопрос миллиметров. В данном случае клюшка ударила по мячу на миллиметр ниже, чем нужно, и мяч улетел соответственно не туда, куда нужно.
Бонд никогда долго не переживал по поводу своих плохих ударов, он забывал о них и обдумывал следующие. Он сменил клюшку на ударную и прикинул расстояние. Двадцать ярдов. Требовался простейший удар, однако и на сей раз ему не повезло — теперь он задел вместе с мячом песок. Голдфингер спокойно пробил по мячу, который остановился в трех дюймах от лунки и, не дожидаясь, когда ему дадут другую клюшку, повернулся к Бонду спиной и направился к следующим воротам.
Бонд поднял свой мяч и взял у Хоукера другую клюшку.
— Какой, он сказал, у него гандикап, сэр?
— Девять. Самый высокий. Придется постараться наверстать во втором круге.
— Еще не вечер, сэр, — ободряюще промолвил Хоукер.
Однако Бонд знал, что ему придется туго. Проигрывать всегда рано.
Голдфингер уверенно продвигался вперед по площадке, Бонд шел за ним следом, проигрывая по очкам.
— Как ваша агорафобия? Это открытое пространство вас не беспокоит? — внезапно спросил Бонд.
— Нет.
Бонд заметил, что Голдфингер по мелочам жульничает, однако в гольфе единственный способ борьбы с нечестным игроком — это никогда с ним не играть, но сейчас был не тот случай. Бонд не собирался снова играть с этим человеком, однако затевать спор типа «Вы сделали — нет, я не делал» тоже не стоило, пока он не поймает Голдфингера на чем-то крупном. Сейчас ему оставалось только стараться выиграть при любых обстоятельствах.
Бонд сосредоточился на мяче, но в момент удара справа раздался шум. Мяч полетел не туда.
Разъяренный Бонд обернулся к Голдфингеру и кэдди.
— Извините, уронил клюшку, — выпрямляясь и равнодушно глядя на него, произнес Голдфингер.
— Не делайте этого больше, — коротко сказал Бонд, протягивая клюшку Хоукеру, который сочувствующе покачал головой. Они пошли дальше в молчании, внезапно нарушенном Голдфингером:
— В какой фирме вы работаете?
— «Юниверсал экспорт».
— И где она расположена?
— Лондон. Риджент-парк.
— А что вы экспортируете?
Бонд напрягся. Осторожно, будь внимателен. Это работа, а не игра. Ладно, пусть он мешает тебе играть, но нужно в первую очередь думать о своей «легенде» и не позволять ему вынудить тебя совершить ошибку.
— О, все, начиная от швейных машинок и кончая танками.
— А на чем вы специализируетесь?
Бонд ощутил внимательный взгляд Голдфингера.
— Я занимаюсь продажей стрелкового оружия. Провожу большую часть времени, занимаясь сбытом различных железок шейхам и раджам — всем тем, кто, по мнению Форин офис, не будет из них палить в нас.
— Интересная работа, — равнодушно сказал Голдфингер.
— Не очень. Подумываю об уходе. Как раз приехал сюда отдохнуть недельку и поразмышлять на эту тему. Не вижу для себя перспективы в Англии. Пожалуй, поеду в Канаду.
— Неужели?
Они дошли до мячей, и снова, как только Бонд собрался нанести удар, справа раздалось на этот раз позвякивание. Бонд оглянулся. Голдфингер стоял к нему спиной, задумчиво глядя на море и «машинально» позвякивая мелочью в кармане. Бонд улыбнулся.
— Не могли бы вы не звенеть деньгами, пока я не ударю?
Голдфингер не обернулся и не ответил, но звук прекратился.
Бонд постепенно набирал очки, догоняя соперника.
На шестом участке, именуемом в просторечии «Девой», мяч Голдфингера попал в низинку. Удачно, подумал Бонд, чертовски трудно будет выбить его оттуда с нужной точностью. С замиранием сердца следил он за клюшкой, медленно и плавно идущей вниз. Подняв лишь небольшой песочный шлейф, мяч вылетел из глубокой ямки, один раз подпрыгнул и замер.
Бонд проглотил слюну. Каким образом, черт возьми, Голдфингеру это удалось? Теперь ему требуется предельная точность, чтобы получить максимальное количество очков. Три тысячи чертей! Мимо лунки на дюйм — и мяч откатывается еще на ярд в сторону.
Бонд был зол на себя. Он сам, без всяких помех не попал в эту лунку. Ему действительно пора собраться и начать играть.
— Вы видели, что он проделал на «Деве», сэр? — тихо спросил Хоукер.
— Да, черти б его драли. Это был потрясающий удар.
— О, значит, вы не видели, что он сделал, сэр? — удивился Хоукер.
— Нет, а что именно? Я был слишком далеко.
Голдфингера и его кэдди не было видно за склоном. Хоукер молча пошел к низинке, каблуком выдавил ямку и кинул туда мяч. Затем встал вплотную к наполовину закопанному мячу, сдвинув ноги и взглянув на Бонда.
— Помните, он подпрыгнул, чтобы посмотреть направление к лунке, сэр?
— Да, помню.
— Теперь смотрите, сэр.
Хоукер подпрыгнул, как Голдфингер, затем снова посмотрел на Бонда, указывая на мяч у своих ног. Тяжелый удар двух ног сзади мяча вышиб его из ямки и бить по нему теперь было легче легкого.
Мгновение Бонд молча смотрел на кэдди, затем произнес:
— Спасибо, Хоукер. Дайте мне мяч и клюшку. Кто-то будет вторым в этой игре, и будь я проклят, если этим вторым буду я.
Теперь Бонд едва глядел на Голдфингера, не испытывая ничего, кроме холодной, злой решимости. Впервые с начала игры к нему вернулась самоуверенность. Единственное, что ему требовалось, это знамение свыше, и все будет в лучшем виде.
— Кстати, что случилось с прелестной мисс Мастертон? — спросил Бонд Голдфингера, нагнав его.
— Она от меня ушла, — Голдфингер смотрел прямо перед собой.
Рад за нее, подумал Бонд.
— Хотелось бы снова ее увидеть. Где ее можно найти?
— Не могу сказать, — и Голдфингер ушел вперед за своим мячом.
Бонд сейчас проигрывал всего одно очко, и наступил момент, когда малейшая допущенная им ошибка означала конец игры и проигрыш.
— Я думаю, вы его догоните, сэр, — тихо сказал Хоукер.
— Это не моя заслуга, Хоукер, а Альфреда Блэкинга, — Бонд достал сигареты, угостил кэдди и закурят сам. — Осталось три лунки, нужно быть повнимательнее. Понимаете, о чем я?
— Не беспокойтесь, сэр, я не спущу с него глаз.
Бонд удачно пробил к центру площадки, а Голдфингер на этот раз взял слишком вправо, и мяч улетел к кустам. Бонд постарался сдержать радость и не считать своих цыплят раньше времени.
