— Ну и значит... — повторил Брона.
— Значит, перед тем, как направиться в подвалы все равно каким путем, он оставляет служебный вход открытым. Эта предусмотрительность ему очень пригодилась.
Брона некоторое время молчал, всматриваясь в сложный рисунок дыма от сигареты.
— И вместо того, чтобы как можно скорее оказаться у себя в комнате, он остался до сих пор на улице под предлогом, что у него болят зубы? — бросил он наконец с добродушным сарказмом.
— Гм... — пробормотал журналист. — Это, конечно, правильное замечание. Но ведь могут быть причины, по которым он до сих пор не мог вернуться к себе. Например, почему вы не допускаете, что одна из пуль попала в него, что он был ранен?
Брона перестал рассматривать струйки дыма и повернулся к собеседнику.
— Все это очень возможно, но я должен вам сказать, что я установил еще один факт. А именно: окно в бильярдной было открыто, а горшок с цветами сброшен на пол и разбит.
— И что это означает?
— То, что это и был запасной вход в дом на случай, если по лестнице пройти не удастся.
— Итак, вы полагаете, что зубная боль не является наивной выдумкой Кушара?
— Да, я так думаю.
— Любопытное стечение обстоятельств.
— Нужно всегда считаться с возможностью, что факты вводят в заблуждение.
— Значит, виновного снова нет?
— Да. Это единственно бесспорный факт.
— Значит, если бы мы не захватили бумаги, то наша засада была бы бесплодной?
— Я просмотрел бумаги, правда, очень бегло. Но этого было достаточно, чтобы убедиться: они уже не имеют ценности.
Хемпель резко подался вперед.
— Что вы говорите?! Значит, мы потерпели полное поражение?
— Увы, да.
— Следовательно, не бумаги были целью поисков нашего противника?
— А вы видели, что прежде всего схватил этот ночной гость?
— Вы имеете в виду контейнер?
— Вот именно.
— Значит, он является поводом всех событий, которые произошли: двух убийств, странных приключений Шаротки, ну и сегодняшней ночи?!
— Ваши подозрения кажутся мне вполне обоснованными.
— Я не люблю, когда вы начинаете говорить таким стилем, — обиделся Хемпель. — Это язык дипломатических нот, а мне бы хотелось, чтобы мы выражали свои мысли проще.
Брона улыбнулся.
— Возвращаясь к событиям сегодняшней ночи, — продолжал журналист, — я хотел бы сказать, что, несмотря на ваши объяснения, роль Кушара продолжает оставаться для меня очень неясной. Не сбились ли вы с настоящего следа? Вы утверждаете, что его отсутствие говорит в его пользу. Прошу меня извинить, но это абсурд! Мы ищем того, кто отсутствует, устанавливаем, что одного человека нет, а вы пытаетесь доказать, что именно это отсутствие доказывает его невиновность...
Брона сидел на стуле, небрежно развалясь. Его молчание начинало все больше раздражать журналиста.
— Вы тут упоминали, что факты могут вводить в заблуждение. Но ведь вы, наверное, не будете утверждать, что все факты лгут?
— Что вы имеете в виду? — Брона старательно погасил сигарету.
— Бросается в глаза, что когда что-то случается в этом доме, всегда мы имеем поблизости Кушара. Шаротка находит труп — Кушар в это время вместе с ним. Процу убивают — Кушар добровольно отправляется охранять тело, а потом там находят предмет, принадлежащий третьему лицу. Теперь, когда мы стараемся установить личность ночного визитера, оказывается, что именно Кушара не было дома! Что вам мало всего этого? Это что — опять факты лгут?! Если так, то я начинаю сомневаться, что виновник вообще будет найден.
Брона продолжал молча улыбаться. Хемпель, закончив свою тираду, сидел задумавшись. Потом поднял голову и спросил иронически:
— Вы, конечно, спросили Веленя, когда Кушар вышел из дома? Наверняка это случилось за минуту до вашего прихода, а?
— Нет, дорогой друг. По словам Веленя, Кушара не было в комнате около часа, — тон ответа Броны был подозрительно вежлив.
Хемпель возмутился:
— Ну вот, пожалуйста! И все это доказывает его невиновность. Я удивляюсь, как это вам удается так ловко перевертывать дело с ног на голову! По-моему, пора оставить эти цирковые трюки из области логики, разве что...
— Разве что? — голос Броны был едва слышен.
Хемпеля прорвало:
— Разве что вы стремитесь затирать следы, оставляемые преступником.
Брона не ответил сразу, и вообще ему не пришлось ответить на этот вопрос. В эту минуту в коридоре послышались легкие шаги. Брона на мгновение застыл, а затем одним прыжком очутился у дверей и резко их открыл.
— О, пан Кушар! — добродушно сказал он. — Вы еще не спите? И откуда вас ведут боги?
— С прогулки... — нерешительно ответил Кушар. — А вы тоже не спите?..
— Как видите. Просто сидим и болтаем с Хемпелем. Пожалуйста, входите.
Не ожидая ответа, он отступил в сторону, освобождая проход. Кушар секунду колебался, но после выразительного приглашающего жеста вошел, слегка щуря глаза. Брона тихо закрыл двери.
— Прошу, садитесь, — продолжая улыбаться, он пододвинул молодому человеку стул, а сам сел напротив.
Несмотря на то, что Брона держался свободно, Кушар не мог не почувствовать напряжения, царившего в комнате. Заняв указанное место, он окинул присутствующих быстрым, внимательным взглядом. Брона, не дав ему опомниться, спросил:
— Случилось что-то новое, раз вы не спите?
У Хемпеля создалось впечатление, что молодой человек ожидал вопроса. Это утвердило его в подозрениях. Кушар явно хотел дать объяснения.
И ответ был дан тотчас же.
— У меня до такой степени болели зубы, что я не мог заснуть. К сожалению, не было никаких порошков для сна, и я подумал, что физическая усталость утихомирит боль, поэтому оделся и вышел.
— Ну и как, помогла вам прогулка? — спросил Брона.
Кушар как будто немного заколебался.
— Да, боль значительно ослабла.
— Как давно вы вышли из комнаты?
Снова момент колебания, который не ускользнул от внимания Хемпеля.
— Около часа назад.
— И в каком направлении пошли?
— По тропинке в сторону мельницы.
— Ночь безлунная. Почему вы выбрали самую трудную дорогу?
— Не знаю... Я не раздумывал над этим... Впрочем, ночь не такая уж темная, как вам кажется. Светят звезды.
Вновь прозвучал неожиданный вопрос Броны, заданный, однако, с улыбкой:
— Скажите, а вы, случаем, не ранены?
Кушар был явно удивлен:
— Я? Ранен? Почему вы об этом спрашиваете?
— Это Хемпель будет вам благодарен за выяснение вопроса. — Брона продолжал улыбаться.
— Если вам хочется получить ответ на этот вопрос, то пожалуйста: я не ранен, и никто не пытался меня ранить.
— Вполне исчерпывающий ответ, — проворчал Хемпель.
Он прекрасно понимал, зачем был поставлен вопрос — над ним хотели пошутить, и это его задело. Но в то же мгновение он сумел взять реванш.
Брона и Кушар сидели напротив друг друга. Зато кресло Хемпеля стояло рядом со стулом, который занимал молодой инженер. Во время перерыва, наступившего в беседе, Кушар заложил ногу за ногу. Это движение невольно привлекло внимание Хемпеля.
Журналист прервал тишину.
— Может быть, вы объясните, Кушар, откуда взялось пятно на манжете ваших брюк. Это на тропинке вы так извозились?
Кушар вздрогнул и наклонился, разглядывая брюки и ботинки. Брона быстро перегнулся через стол, бесцеремонно рассматривая ноги гостя.. В самом низу брюк виднелось пятно со свежими следами извести и песка.
Брона слегка присвистнул, потом медленно откинулся на стул. Некоторое время барабанил пальцами по столу, а потом обратился к инженеру:
— Вот видите, какой у вас небрежный камердинер. Несколько дней не чистит вашего костюма.
Кушар улыбнулся.
— Вы правы, но этого пятна не было еще сегодня вечером.
Хемпель наклонился вперед, уставившись взглядом в лицо инженера. С губ Броны не сходила полуулыбка.
— Когда я возвращался с прогулки — каких-нибудь полчаса назад, — то проходил мимо старой башни. Я уже говорил, что ночь не совсем темная. Поэтому мне показалось, что я вижу силуэт склонившегося человека. Эта тень двинулась и тут же исчезла...
— Где это было? — прервал Брона.
— Около входа в старую башню. Я решил проверить, не скрывается ли кто-нибудь внутри башни...
— Очень легкомысленное решение.
— Потом я тоже это понял. Но сначала, не задумываясь, влез на развалины и стоял там, вслушиваясь. Но ни малейший шум не нарушил тишины. Вот тогда я и подумал, что подвергаюсь большой опасности. Если бы там был кто-то, я мог бы стать очередной жертвой — у меня не было оружия, и любой удар из темноты мог стать роковым. Я почувствовал себя не очень приятно и, признаюсь, весьма быстро скатился вниз. Вот тогда, наверное, и запачкал брюки.
Наступила минута молчания.
— Да... — тихо пробормотал Хемпель. — Чрезвычайно правдоподобная история...
Кушар не сдержался:
— Вы мне не верите?! Зачем мне выдумывать?!
— Скажу откровенно: я вам совершенно не верю. Может быть, у Броны будет другое мнение, мы уже неоднократно расходились с ним в оценке событий, но тем не менее дело обстоит именно так, как я уже сказал: не верю ни одному вашему слову.
