— Почему? Надо проверить, — настаивал лейтенант.
— Потому что он давно проверен, наш советский старик, преданный душой и телом.
— Ну, ладно, — нехотя согласился Белявин. — Если что окажется не так, то вы будете отвечать. Я доложу обо всем майору.
— Докладывай, лейтенант, докладывай, за старика я в ответе, но тебе все же придется перед ним извиниться.
— Хорошо, извинюсь, но имейте в виду…
Они вернулись в дежурку.
Старик спокойно выслушал извинения лейтенанта.
— Добре, сынок! — сказал он. — На всякую старуху бывает поруха… Думаю, что не с озорства ты меня арестовать решил. — В светлых, выцветших глазах Потапова мелькнул насмешливый огонек. — А кому деньги платить, сынок?
— Какие деньги? — удивился Белявин.
— А за транспорт. Я же вроде как на такси прикатил. Много платить не могу, а трешку сумею тебе выделить за беспокойство…
Лесник захохотал.
«Ну, и вредный старикан, — подумал Белявин. — Ещё и издевается».
В лагерь Белявин и разведчики вернулись только в восьмом часу утра. Взяв оба чемодана, Николай отправился к генералу, чтобы доложить ему о результатах ночного поиска.
— Разрешите, товарищ генерал-майор? — спросил Белявин приоткрыв дверь кабинета.
Генерал читал какую-то книгу, нагнув над столом свою седую, коротко остриженную голову. Он с недоумением посмотрел на чемоданы, которые держал в руках Белявин.
— Входите, лейтенант! — пригласил он — Не обнаружили ли вы в лесу чемоданную фабрику?
Белявин коротко доложил о событиях прошедшей ночи. Затем он поставил чемоданы на стол и показал генералу их содержимое.
— Это все не ново, — отрывисто проговорил генерал, осмотрев кубики взрывчатки и аккуратный футлярчик, в котором в специальных гнездах лежали детонаторы. — Это все из арсенала гитлеровских диверсантов заимствовало… А вот это новое оружие… — Генерал осторожно взял в руки один из черных пластмассовых футлярчиков… — «С. А.» — «Холера азиатика», — расшифровал он короткую надпись. — Сколько подлости и чисто звериной злобы нужно иметь, чтобы нарочно заражать людей ужасной, смертоносной болезнью! Ведь и тем, кто вырабатывает эти чудовищные снадобья, и тем, кто их распространяет, прекрасно известно, что это оружие не пощадит ни женщин, ни детей…
Лицо генерала приняло суровое выражение Он взял со стола какую-то книгу и протянул ее Николаю…
— Вы читали это, лейтенант?
Белявин увидел, что книга английская, не прочесть и перевести ее названия не сумел.
— Я плохо знаю английский язык! — признался он.
— А вам его нужно знать, лейтенант! — строго сказал генерал. — И знать хорошо! Это — описание приключений английского шпиона полковника Лоуренса. Автор, захлебываясь от восхищения, описывает подлости, совершенные шпионом. В Аравии Лоуренс стал магометанином, принял арабское имя и рьяно выполнял все требования ислама. В Индии шпион стал брамином. За свою жизнь этот авантюрист сотни раз совершал подлости и предательства, но по сравнению с тем, кто заботливо паковал этот чемоданчик, Лоуренс — безвредная овечка…
Генерал швырнул книгу на стол и брезгливо отер руку носовым платком.
— Поздравляю вас, лейтенант, вам удалось выбить оружие из рук врага… Но враг еще не пойман. Надеюсь, что вам удастся ликвидировать хищника. Вам, очевидно, нужна машина, чтобы доставить трофеи вашему начальству?
— Да, я хотел, товарищ генерал-майор, просить вас об этом…
— Мой «газик» в вашем распоряжении…
Из города Белявин выехал когда уже начинало темнеть. Несмотря на то, что проведшую ночь он почти не спал, да и днем ему удалось отдохнуть не более двух часов, Николай ощущал чувство какой-то особой напряженности, нервного возбуждения.
Майора Величко в городе он не застал — тот срочно вылетел в Москву. Белявина принял начальник отдела, пожилой подполковник, известный как один из лучших специалистов контрразведки. Подполковник сообщил, что командировка майора связана с тем же делом. Потом он внимательно выслушал сообщение Белявина и сказал:
— Вы действовали правильно! Молодец!
Глаза подполковника при этом блеснули особенным теплым и дружеским огоньком. Николай почувствовал, что краснеет от этой похвалы, и смущенно признался:
— А я, товарищ начальник, боялся, что вы ругать меня будете! Думал что совершил ошибку, забрав все это снаряжение диверсанта… Ведь он, наверное, пришел бы за своими чемоданами и там бы его можно было поймать… Правда, там засада оставлена. А тут еще эта ошибка с лесником.
— Нет, лейтенант, вы поступили правильно, что забрали рацию! — задушевно проговорил подполковник. — Вы вырвали у змеи ядовитые ее зубы. Вы лишили диверсанта и бактериологических ампул и взрывчатки… А насчет возвращения его… — Подполковник прищурил глаза. — Не думаю, чтобы он в ближайшее время вернулся бы на эту самую высоту — слишком большой риск. Зверь, как видно, попался осторожный, опытный. А насчет случая с лесником — это, конечно, ваша ошибка, результат горячности. Следовало бы просто поговорить с ним, ну хотя бы спросить дорогу, попросить проводить до Каширской. Таким образом вы сумели бы без этих детективных трюков с пистолетом и автоматчиками проверить, кто такой этот старик. Мы должны быть очень осторожны. Народ нам доверил охрану своего мирного труда. И мы обязаны, наряду с величайшей бдительностью, иметь и большую человеческую чуткость. Необоснованное подозрение, необдуманная горячность могут тяжело оскорбить честь и достоинство нашего советского человека. Но думаю, что в данном случае за вашу горячность старик на вас не обиделся…
Затем подполковник намекнул, что дело, очевидно, идет к нужной развязке, и отпустил Белявина.
…Машина мягко мчалась вперед по шоссе, и Николай незаметно задремал…
Проснулся он от резкого толчка.
Взглянув вперед, на освещенную фарами узкую проселочную дорогу, Белявин сразу определил, что машина уже свернула с шоссе на проселок, ведущий к лагерям. Шофер то и дело крутил баранку руля, стараясь ослабить толчки, но все равно машина подпрыгивала на ухабах и кочках…
За поворотом фары осветили двух пешеходов с охотничьими ружьями за плечами. Пешеходы обернулись и один из них поднял руку. Когда машина остановилась, Николай сразу узнал одного из встреченных — кряжистого, могучего старика с седой бородой и живыми темными глазами. Это был проводник археологической экспедиции Пелипенко. Другой — толстый, маленький, похожий на футбольный мяч, втиснутый в кожаную рубашку с застежкой-молнией — тоже показался Белявину знакомым, но где он его видел лейтенант не мог вспомнить. К тому же густая тень, падающая от большого козырька кепки, скрывала глаза незнакомца.
— Подвези-ка, сержант, меня до лагерей! — хрипловатым, уверенным баском проговорил толстяк.
Этот голос тоже показался Николаю знакомым. Не ожидая ответа шофера, человек в кожаной рубашке спокойно втиснул свое тело на сидение рядом с шофером.
— Ну, всего хорошего. Григорий Сидорович! Большое спасибо вам!
— За что же спасибо! Всегда рад помочь хорошему человеку, — пожал плечами Пелипенко.
— Про обещание не забывай, Григорий Сидорович!
— Не забуду! До свидания вам!
Пелипенко приподнял над головой фуражку и уверенно направился в глубь леса, в сторону от дороги.
— Ну, поехали! — скомандовал незнакомец.
— А кто вы будете, товарищ? — наконец нашелся удивленный шофер.
— Да ты меня не узнал, сержант? — улыбнулся незнакомец. — А ведь часто возил меня вместе с генералом…
Шофер изумленно нагнулся к незнакомцу.
— Товарищ подполковник?! — воскликнул он. — А я вас не признал… Да разве признаешь вас в таком штатском виде…
Только сейчас и Николай узнал в толстяке изобретателя — подполковника Ушакова.
— А это кто тут у тебя? — заинтересовался подполковник, вглядываясь в темный угол под тентом.
— Здравствуйте, товарищ подполковник! — поздоровался Белявин.
— А, лейтенант! — наконец разглядел подполковник. — Чего же это ты, брат, в генеральской машине разъезжаешь? Впрочем, адъютантская жизнь, кроме тревог и неприятностей, имеет и хорошие стороны.
— Поручение одно выполнял! — скупо ответил Белявин. — А как вы, товарищ подполковник, ночью оказались здесь один, да еще в таком костюме?
— А очень просто — охотился! — объяснил Ушаков. — Для меня это самый лучший отдых. Пройдешь пару десятков километров по чащобе, устанешь физически, а голова становится совсем свежей…
— Напрасно вы, товарищ подполковник, в одиночку по лесу блуждаете, — сдержанно упрекнул Белявин.
— Почему это напрасно? — удивился Ушаков. — Может быть, прикажете взвод автоматчиков с собой на охоту брать? Что я, маленький, что ли?
