Марк Семенович быстро удалился в сопровождении своих телохранителей. Дронго взглянул на часы, достал блокнот и зафиксировал время разговора. После чего расплатился за чай и пошел к выходу. Возможно, что так считают и все остальные, огорченно подумал он. Каждый из них будет подозревать в первую очередь именно его.
Он вышел на улицу. Ярко светило солнце. Дронго решил дойти до своего отеля пешком. Нужно было пройти по Парк-лайн и свернуть направо. С левой стороны улицы находились известные отели — «Дорчестер» и «Парк Хилтон». Он хорошо знал оба отеля, так как неоднократно в них останавливался. Перед «Дорчестером» небольшая клумба с декоративными цветами. Он остановился, любуясь цветами, и пошел дальше.
В отеле он поднялся к себе в номер и распечатал полученную информацию. Он по привычке любил работать с бумагой, чтобы подумать над полученной информацией, подчеркивая нужные места. Информации было много, листов двадцать пять. Он, лежа на кровати, читал полученные материалы с ручкой в руках и подчеркивал наиболее интересные места.
От этого занятия его отвлек телефонный звонок. Дронго протянул руку и взял трубку:
— Слушаю.
— Добрый день, — услышал он голос Каплинского. — Извините, что я вас беспокою.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Мне сказала об этом Жанна. Мы сегодня завтракали с ними у меня в отеле. И она сказала, что вы живете в «Шератон-Парке».
— И вы решили мне перезвонить?
— Конечно. Я хотел с вами встретиться. Во-первых, мы должны вам деньги…
— Вы мне ничего не должны. Игра не состоялась, следовательно, наш контракт теряет свою силу.
— Но вы потратили на нас время, — мягко заметил Юлий Львович.
— И боюсь, что оно еще не закончилось.
— Понимаю. Но именно поэтому я считал себя обязанным вам перезвонить.
— Спасибо. Но вы напрасно беспокоитесь.
— Вы собираетесь уехать?
— Пока нет. Инспектор попросил меня задержаться. Боюсь, что еще несколько дней нам придется пробыть в Лондоне, до тех пор пока не закончится расследование.
— Понимаю. У нас схожие проблемы. Меня ждут дела в Москве и Санкт-Петербурге, а я должен находиться в Лондоне. Но ничего не поделаешь. Никто не думал, что все так получится. Как вы считаете, они быстро завершат расследование?
— Полагаю, что да. У них есть записи камер наблюдения. И они могут проверить одежду каждого из участников игры.
— В каком смысле одежду?
— Если у возможного убийцы был с собой яд, то некоторые частицы должны были остаться на его одежде, когда он доставал лекарство. Либо на его пальцах, когда он его затем прятал. В общем, я думаю, что они довольно быстро смогут вычислить возможного убийцу.
— Как хорошо, что я вошел позже, — вспомнил Каплинский. — Иначе сейчас был бы в числе подозреваемых.
— К тому же вы стояли у того места, где должен был сидеть крупье, а это место просвечивалось камерой. Я думаю, что вас никто не подозревает.
— Спасибо! — рассмеялся Каплинский. — Вы меня немного успокоили. А насчет гонорара вы не правы.
— Сейчас его получать тем более не стоит. Многие и так считают, что я не просто так появился в казино. А если узнают, что мне заплатили деньги, то решат, что я действительно организовал это убийство. Поэтому будет лучше, если каждый останется при своих.
— Договорились. До свидания.
— Всего хорошего, — Дронго положил трубку, зафиксировал время разговора и вернулся к чтению документов.
Чтобы не отвлекаться от работы, он заказал себе обед в номер. До семи часов было еще много времени, и он быстро пообедал, продолжая просматривать полученную информацию. В этот момент кто-то энергично постучал. Дронго убрал бумаги и пошел открывать дверь. Взглянул в глазок и нахмурился. На пороге стоял Николай Николаевич Парыгин. Дронго открыл дверь.
— Здравствуйте, — кивнул он. — Случайно проходили мимо и решили зайти ко мне. Правильно?
— Не смешно, — укорил его Парыгин. — Вы разрешите войти?
— Входите, — вздохнул Дронго.
Парыгин был в светло-голубом костюме. И в синей рубашке без галстука. Он вошел в номер, огляделся и, пройдя к креслу, удобно устроился там, словно заранее знал, где именно ему лучше сидеть. Дронго подвинул к себе стул.
— Чем обязан?
— Мне нужно с вами поговорить, — сообщил Парыгин.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Каплинский сказал. Мы обсуждали возможность сотрудничества с вами на следующих этапах.
— Спасибо. Но «следующих этапов» не будет. Я вполне удовлетворен сотрудничеством с вами на первом этапе. Более чем достаточно для сильных впечатлений.
— Я пришел не для того, чтобы с вами спорить, — мрачно заметил Парыгин. — Мы все понимаем, что произошла трагедия. Но жизнь не стоит на месте. И мы все равно должны будем решать, что нам делать с покупкой футбольного клуба и кто будет представлять наши интересы на первом этапе. Поэтому мы решили собраться сегодня вечером еще раз.
Дронго не хотел говорить, что уже встречался с Миксоном и разговаривал с Каплинским. Поэтому он слушал, не перебивая.
— И я считаю, что будет правильным, если вы примете участие и в нашей второй встрече, — сказал Парыгин.
— Это ваше личное мнение?
— Пока мое, но я собираюсь получить согласие всех остальных.
— А мое согласие вам не нужно?
— Мне казалось, что мы договорились насчет вашего контракта.
— Вы заблуждаетесь. Я не обещал взять деньги. Тем более что игры не было.
— Вы отказываетесь? — хмуро поинтересовался Парыгин.
— Я пока не принял решения, — уклонился Дронго от ответа. — Но в любом случае я буду держать в уме нашу первую встречу в казино.
— Там произошел несчастный случай, — выдохнул Парыгин. — Я думаю, что полиция все выяснит.
— Они быстро все выяснят, — согласился Дронго. — Если убийца был среди нас, то достаточно тщательно проверить его одежду. В каком бы флаконе ни был яд, его частицы должны остаться на одежде и в карманах возможного убийцы.
— Вы думаете, что кто-то из нас мог быть убийцей? — криво усмехнулся Парыгин. — Я знаю всех, кто там был, уже много лет. Они не святые, но в роли отравителей представить их я не могу.
— Даже женщин?
— Тем более женщин. Жанна слишком увлечена своим бизнесом, чтобы подставляться таким глупым образом. У нее растет дочь, и она знает, что не может позволить себе сесть в тюрьму. Даже в английскую. А Женя Тарутина просто человек не от мира сего. Она вчера была так напугана. Умоляет меня отправить ее домой. И она была единственная среди нас, кто не знала Алексея, и поэтому у нее не было никаких мотивов убивать несчастного Палийчука.
— У других были?
— Не нужно ловить меня за язык. Другие знали погибшего и могли любить или не любить его.
— Но женщины могли помочь кому-нибудь осуществить задуманное, — заметил Дронго. — Вдвоем провести подобную акцию гораздо легче, чем одному.
— Возможно, — согласился Парыгин. — Но это всего лишь домыслы. Женщины оказались там случайно. Как и вы, мистер эксперт. Я сам вас пригласил. Миксон и Каплинский, по-моему, готовы даже подозревать вас, но я помню, что сам предложил вам появиться в казино на нашей игре и никто меня за язык не дергал.
«Хоть один не считает меня организатором убийства, как все остальные», — подумал Дронго.
— Спасибо и на этом, — пробормотал он.
— Мы все равно должны решить, что нам делать, — вернулся к своей теме Парыгин. — Хотя после случившегося это не так легко. У нас есть доверенность от Алексея, но его родственники могут оспорить и доверенность, и его завещание.
— Вложения в английский футбол могут принести колоссальные доходы, — возразил Дронго. — А его наследникам наверняка объяснят адвокаты, что подобные инвестиции очень выгодны. Тем более что его двадцать процентов от общей суммы останутся за наследниками в любом случае.
— Безусловно, — согласился Парыгин. — Но если они подадут в суд, эта часть суммы может быть заморожена. В общем, одни проблемы. Давайте заканчивать разговор. Вы мне сегодня нужны. Назовите свою цену, и мы договоримся.
— Никакой цены не будет. Если меня попросят, я, возможно, приеду. Но работать на вас я не хочу.
— Почему?
— Не хочу, и все.
— Но должна быть какая-то причина.
— Никакой причины. Просто не хочу.
— Не забывайтесь, господин эксперт, — несколько презрительно заметил бывший министр. — Не забывайте, кто вы, а кто мы.
— Вы даже не представляете, насколько я забываюсь! — разозлился Дронго. — Ведь я шел на игру, убежденный в том, что вы разыграете свою партию по честным правилам.
— Вы считаете, что мы готовы были мухлевать? — поморщился Парыгин. — Не забывайте, с кем разговариваете, — снова повторил он. — Мы все порядочные люди. И уважаемые члены общества.
