Каплинский взглянул на Дронго с ненавистью, словно собираясь на него броситься.
— Неужели все это правда? — поднялся со своего места Марк Семенович и с некоторой опаской посмотрел на своего бывшего компаньона. — Неужели вы все это спланировали?
— Слишком много совпадений и слишком много лжи, — добавил Дронго. — Вы проиграли, Каплинский. Очень много мелких фактов, которые невозможно было учесть.
— Это правда, Юлик? — спросил дрогнувшим голосом Парыгин.
Каплинский отвернулся, кусая губы.
— Зачем вы убили Джильберта? — вдруг спросил Дронго.
— Нашли праведника, — сквозь зубы пробормотал Каплинский. — Он согласен был нам помогать. Сначала я думал, что лучше купить крупье. Что такое миллион или два миллиона долларов в такой игре? Но он попросил пять миллионов, понимая, что после такой игры должен будет уволиться из казино. И тогда я решил, что будет дешевле решить вопрос иначе. Но он все понял. Поэтому пришел к Парыгину якобы за инструкциями, как себя вести. И вы еще называете себя экспертом! Вы даже не заметили, как он разговаривал. На самом деле он просил инструкции именно у меня. Он даже умудрился незаметно подмигнуть мне. И тогда я решил, что ему не стоит оставаться в живых и болтать обо мне.
— Но Спиридова вы напрасно подставили.
— Это был уникальный вариант, — выдохнул Каплинский. — Он так переживал из-за своей сестры, а Мальсагов обещал ему деньги, если он поможет. Когда убили Джильберта, Спиридов испугался за Тарутину. Он не очень доверял Мальсагову, а я пытался убедить его в том, что Саид его обманывает. А заодно говорил и про Парыгина. В идеальном варианте моего плана он должен был застрелить их обоих. Но он уже понимал, что Саид отравил Палийчука. И требовал своих денег. А Мальсагов сказал, что ничего ему не даст. Он не любил, когда ему угрожали. И тогда Спиридов решил действовать. Он выбрал только Мальсагова. А наши охранники поторопились его застрелить.
Парыгин качнулся. Он не мог вынести подобного предательства своего друга. Миксон покачал головой. Ему было неприятно, что подобные разоблачения происходят в присутствии инспектора Скотленд-Ярда. Дронго устало провел по лицу. Он сказал все, что хотел.
— Господин Каплинский, — поднялся со своего места Таунс, — вы арестованы. Прошу вас следовать за мной.
— У вас все равно нет никаких доказательств, — усмехнулся Каплинский. — И на основании телефонных разговоров вы не сможете посадить меня в тюрьму. Я уже завтра буду на свободе. У вас ничего не выйдет, господин инспектор. Нет ни одного доказательства…
Таунс посмотрел на Дронго, словно предоставляя ему последнее слово.
— Нет, — согласился Дронго. — Но вы забыли один момент. Через полтора часа вы должны быть в банке. Боюсь, что у вас ничего не получится. Вместо вас туда поедут другие. Возможно, вы не сядете в тюрьму, но сегодня вас не будет при покупке клуба. И ваша компания потеряет денег больше, чем вы могли бы заработать. Я думаю, что инспектор Таунс даст пресс-конференцию. У вас будет такая репутация, что с вами не согласятся работать даже лондонские бомжи. Вы проиграли, Каплинский.
В наступившей тишине вдруг все услышали, как всхлипнула Тарутина и как Жанна громко произнесла, словно вынося приговор:
— Ну и гад!
Ровно в четыре часа Марк Семенович Миксон, появившись в банке, объявил о том, что группа бизнесменов, которую он представляет, решила купить известный футбольный клуб «Манчестер Юнайтед» за двести пятьдесят восемь миллионов фунтов стерлингов, что в итоге давало сумму почти в полмиллиарда долларов. Новость мгновенно стала сенсацией, облетела все информационные каналы в Европе и в мире. Фотографии Миксона появились во всех выпусках ночных газет, во всех новостях.
«Нейшнл Вестминстер Банк» подтвердил, что необходимая сумма уже переведена на счет акционеров клуба. Миксон давал интервью без перерыва. Он был счастлив, с лица не сходила улыбка. Поздно вечером он приехал на ужин в популярный ливанский ресторан на Пиккадилли, расположенный на втором этаже. Там его уже ждал Парыгин.
— У нас все получилось! — радостно заявил Миксон, усаживаясь за стол. — Нужно будет найти хороших адвокатов для Каплинского. Он, конечно, гад, думал избавиться от нас, но все-таки наш человек.
— Мне все равно, — меланхолично кивнул Парыгин. Он звонил все время Евгении Тарутиной, чтобы она не улетала в Москву. Но актриса не отвечала на его звонки.
— И хорошо, что все так получилось, — продолжал Миксон. — Нам ни бандиты, ни чеченцы не нужны. Я думаю, что мы можем их долю со временем выкупить. Добавим еще по сто миллионов. Ты и я. Не возражаешь, что я к тебе так обращаюсь? Нам давно нужно было перейти на «ты». А с Каплинским решим. Ему сейчас не до нас будет.
— Он у нас непотопляемый, — неприятно усмехнулся Парыгин. — Зато остальных топить мастак.
И в этот момент зазвонил мобильный телефон Миксона. Он достал аппарат и услышал голос Дронго:
— Вы, кажется, ужинаете?
— Верно. И собираюсь спокойно закончить свой ужин. Очень надеюсь, что мне уже никто не помешает.
— Я вас поздравляю, — сказал Дронго. — Сегодня весь мир узнал о том, что именно вы купили футбольный клуб.
— Спасибо. У вас все?
— Еще пол-минуты. Полиция установила номер телефона, по которому звонили в Скотленд-Ярд, сообщив им, что Тарутина являлась родственницей Спиридова. Это был ваш телефон, Марк Семенович.
Миксон покосился на сидевшего рядом Парыгина и прижал телефон плотнее к уху.
— Ну и что? Это был мой долг.
— Вы узнали об этом только вчера ночью, когда остались вместе с Каплинским. Вы сами об этом напомнили Юлию Львовичу, когда он пытался лгать.
— Возможно. Я уже не помню. Но зачем вы все это мне говорите?
— Я думаю, что вы поняли игру Каплинского даже раньше меня. Теперь я понимаю, почему вы самый богатый в этой компании. У вас быстрая реакция, Марк Семенович. Очень быстрая. Забыл вам сказать — вы же кушаете — приятного аппетита. И прощайте.
Он отключился. Миксон убрал телефон и продолжил есть.
— Кто это был? — поинтересовался Парыгин.
— Один мой знакомый, — ответил Марк Семенович. — Он поздравлял нас с покупкой клуба. Не обращай внимания. За твое здоровье, Николай, — и он поднял бокал с красным, как кровь, ливанским вином. И широко улыбнулся.
