— Какую подругу? — не понял Моничелли. Он мрачно взглянул на Барнарда, словно ожидая подсказки.
— Речь идет о мисс Гиндиной, — невозмутимо пояснил Барнард.
— Конечно, знаю, — усмехнулся Моничелли, — очень красивая молодая женщина. Пробивная и настырная. Но красивая. Юхан молодец, у них с матерью всегда был хороший вкус. Отбирали лучшие экземпляры для спаривания. Ну ладно, ладно, Барнард, не нужно так краснеть.
Секретарь действительно покраснел и отвернулся.
— Господин Моничелли, вы знаете, что кто-то угрожал вашей жене, — уточнил Дронго.
— Слышал, — нахмурился Антонио. — Я думал, что это глупая шутка, но она говорила, что получила сразу два каких-то письма. Нужно было отправить их в полицию. А она их уничтожила. Эта была непростительная глупость. Нужно найти и наказать мерзавцев, которые устраивают такие фокусы. Показательно наказать. — Он явно разозлился.
— Вы никого не подозреваете?
— Я? Разумеется, никого. Я здесь знаю не так много людей. Даже в Нью-Йорке у меня больше знакомых.
— Кто, по-вашему, это мог быть?
— Какой-нибудь извращенец, — оживился Моничелли, — решил таким образом самоутвердиться. Вы же должны понимать, какое количество психопатов живет в этом городе. Каждый влюбляется в какую-нибудь актрису и считает себя обойденным. Кто-то стреляет в президента, кто-то прыгает с башни, кто-то угрожает объекту своего обожания. Я не удивлюсь, если выяснится, что письма отправлял кто-то из поклонников Кристин. Он просто не хочет, чтобы она улетала на Барбадос. Такую версию вы не рассматривали?
— Нет, — признался Дронго, — она кажется мне слишком экзотической.
— Ну и напрасно. Это точно какой-нибудь псих, который решил отличиться таким образом. Какие у вас есть еще вопросы?
— Больше никаких, — улыбнулся Дронго, — не хочу вам мешать. Вы полетите на остров вместе с Кристин?
— Конечно. Теперь я не могу отправлять ее одну, даже в сопровождении такого кавалера, как вы, мистер Дронго. Я правильно называю ваше имя?
— Правильно. — Дронго поднялся, протянул руку. Моничелли приподнялся и пожал ему руку. Барнард так и не шевельнулся. Уходя, Дронго кивнул и ему.
«Похоже, Антонио Моничелли — единственный нормальный человек в этой компании, — подумал Дронго, — у него нет никаких иллюзий, и он отличается трезвым подходом к действительности. Кристин нужен именно такой мужчина — сильный, уверенный, неровный, не признающий никаких авторитетов. Говорят, что противоположности сходятся. Как там у Пушкина. „Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень“. Или наоборот». Уже прошло столько лет, но он помнил наизусть многие стихи великого поэта. Дронго прошел через внутренний сад, снова вошел в гостиную. Кроме Юхана, он уже успел познакомиться со всеми «действующими лицами». Не похоже, чтобы кто-нибудь из них отправлял эти письма, устраивая Кристин подобный кошмар. Тогда все гораздо хуже. Значит, он должен искать кого-то чужого, постороннего, а это гораздо сложнее.
Дронго сел в лимузин, который медленно поехал по дорожке, ведущей к воротам. Они успели выехать на дорогу, когда показался второй лимузин, направлявшийся к вилле.
— Это сама миссис Линдегрен, — с уважением сказал водитель. Дронго оглянулся. Машина уже въезжала во двор. Дронго закрыл глаза и откинул голову на подушку. Завтра он вылетит на этот далекий остров. Завтра он окажется в тропическом раю. Но все это будет завтра. А сегодня он полулежит в лимузине, направляющемся в его отель. Дронго даже не мог предположить, что завтра начнется его самое сложное дело, в котором он потерпит поражение.
Утром он выехал на заранее заказанном такси в аэропорт. После трагедии одиннадцатого сентября две тысячи первого года и августовских попыток взрывов самолетов в Лондоне в каждом американском аэропорту проверка занимала довольно много времени. Хотя нужно отдать должное американцам, они проверяли быстро и не суетливо в отличие от проверок в европейских аэропортах, где подобные акции проводились прямо-таки на истерическом уровне с явными признаками легкой паранойи.
Самолет взлетел точно в срок и взял курс на Майами. Дронго, сидевший в салоне бизнес-класса, недовольно посмотрел вниз. До Майами лететь далеко, больше пяти часов, и на этом маршруте самолет обычно сильно трясет, сказывается близость к экватору и огромным степным просторам Аризоны и Техаса. Он поморщился. Если бы не пересадка в Майами, он бы с удовольствием немного выпил, чтобы успокоиться. К его удивлению и сожалению, это было единственное средство, которое эффективно действовало на любом рейсе, позволяя расслабиться и даже немного подремать.
Неприятности начались почти сразу же. Уже через полчаса самолет попал в зону турбулентности. Пока трясло не так сильно, командир лайнера даже не включал сигнала, чтобы пассажиры пристегнулись. Воспользовавшись этим, Дронго вызвал стюардессу и попросил принести ему стакан водки и стакан томатного сока с двумя лимонами. Третий стакан должен быть с двумя кубиками льда. Смешав все эти ингредиенты, он выпил «Кровавую Мэри» и почувствовал себя гораздо лучше. К тому же закончилась и зона турбулентности. Над Техасом опять сильно затрясло, и командир попросил всех занять свои места и пристегнуться. Дронго опять вызвал стюардессу. Он снова попросил принести ему точно такие же три стакана. После второй «Мэри» ему стало не так страшно. Но самолет по-прежнему бросало вверх и вниз. Дронго выпил третью «Мэри» и абсолютно успокоился. Самолет трясло почти до самой посадки, но он чувствовал себя гораздо спокойнее. И если после первого коктейля он еще изрядно нервничал, то после второго успокоился, а после третьего вообще летел, не замечая никакой тряски.
В Майами они приземлились вечером, сказалась разница во времени. В аэропорту нужно было подождать около двух часов. Он прошел в ресторан и заказал крепкий чай с лимоном. После трех стаканов ему стало заметно лучше. Но теперь ему предстоял абсолютно дикий перелет чуть ли не через половину океана. Барбадос находился несколько в стороне от Малых Антильских островов, которые тянулись длинной грядой от Северной Америки до Гаити. Словом, нужно было лететь еще более трех часов, чтобы приземлиться в Бриджтауне.
Когда он садился в самолет, то был уверен, что на сегодня все приключения закончились. Но он ошибался. Они только начинались. Если раньше трясло над степными просторами Северной Америки, то теперь авиалайнер просто бросало из стороны в сторону над темнеющим океаном. Они обогнули Багамские острова и взяли курс на юго-восток. Если раньше он летел в относительно большом семьсот шестьдесят седьмом «Боинге», то теперь — в небольшом семьсот тридцать седьмом, который казался игрушкой среди порывов разъяренного ураганного ветра.
Стюардесса почти не появлялась в небольшом салоне бизнес-класса. Дронго с нарастающим раздражением и страхом подумал, что больше никогда в жизни не согласится лететь в такую даль. Барбадос находился совсем недалеко от экватора, и чем дальше самолет продвигался на юг, тем сильнее становился встречный ветер. Через полтора часа после взлета самолет начало бросать так сильно, что казалось, он вот-вот развалится на куски. Даже пассажиры, привыкшие к подобным перелетам, начали проявлять беспокойство. Дронго с трудом поднялся, прошел к стюардессе и потребовал бутылку водки. Но у стюардессы были только джин, ром и виски. Он, разозлившись, взял бутылку джина. Затем забрал стакан, наполненный кусочками льда, и две банки тоника.
Самолет трясло так, что, вернувшись на место, он с трудом открыл бутылку и в результате выплеснул часть джина себе на брюки. Затем налил джин в стакан и, не думая, залпом выпил его. Самолет по-прежнему дико трясло. Он налил второй стакан, залил его тоником. Пожалел, что не успел взять лимон, но выпил и эту порцию. Через полчаса он с удивлением обнаружил, что джин закончился. При такой тряске он умудрился выпить поллитровую бутылку джина. Самолет по-прежнему страшно трясло. Он зло посмотрел на чернеющий внизу океан и закрыл глаза.
Его разбудили, когда самолет пошел на посадку. Табло «пристегните ремни» не гасло во все время полета. Стюардесса попросила его поправить кресло и не спать. Лайнер пошел на посадку. На часах было около одиннадцати. Когда он наконец получил свой багаж и вышел из здания аэропорта, было уже без пятнадцати двенадцать.
У выхода стоял темнокожий мулат лет сорока. С щегольскими усиками и в темных очках, он был в какой-то смешной соломенной шляпе и светлом костюме. В руках он держал табличку с надписью «Мистер Дронго». Дронго подошел к нему.
— Вы ждете меня? — недовольно спросил он, показывая на плакат.
— Если вы мистер Дронго, то вас, — сказал мулат на хорошем английском. Дронго кивнул, чувствуя, как его мутит. Голова гудела. Эти два перелета изрядно вымотали его. Мужчина с удивлением смотрел на эксперта. Кажется, этот гость успел основательно приложиться к бутылке, прежде чем сошел с самолета.
