— Почему? — прохрипел Моничелли. — За что?
— За Сильвию, — ответила Кристин, и он наконец понял, что она все знает. Это была его последняя мысль.
Кристин повернулась и прошла по дорожке к джипу, где ее ждал Барнард, который привез ее обратно на виллу. Затем она пригласила к себе Линдси, а после вышла из своей комнаты, стараясь успокоиться. И только когда в гостиную ворвалась Алиса, перепачканная кровью, и крикнула, что на пляже произошло убийство, Кристин позволила себе сорваться.
Она все давно для себя решила. Убийство Моничелли было не просто актом мести. Это был акт возмездия. И прелюдия к собственной смерти. В Америке не принято скрывать диагноз от пациента. Она знала свой страшный приговор. Но уйти просто так она не могла и не хотела. Убийство Моничелли было спланировано заранее. Но и собственная смерть, которая должна была последовать следом за убийством, была также спланирована заранее.
Вместе с Барнардом они решили удалить с виллы Дронго, чтобы тот уехал в город вместе с Моргунасом. Но этот упрямый эксперт неожиданно отказался, решив остаться на вилле. К тому же он начал расспрашивать о дневнике Сильвии. Кристин не была бы гениальной актрисой, если бы не смогла изменить свой голос, сыграв другую женщину. Она позвонила Хуаните и назначила Дронго свидание у собора. Затем вызвала к себе Юхана. Он был единственным смыслом ее жизни. Она не хотела, чтобы он страдал, но еще меньше она хотела, чтобы кто-то узнал об убийстве, совершенном его матерью. Убийство можно было скрыть только собственной смертью. Кристин в этот день поцеловала сына в последний раз. Затем она вышла из дома и прошла на пляж, туда, куда должен был явиться Барнард.
Он появился в точно назначенное время. Кристин знала, что этот человек всю свою жизнь любил ее страстно и безответно. Она не сомневалась, что он поможет ей претворить в жизнь задуманное. Смерть Сильвии, в которой Кристин обвиняла не только Моничелли, но и себя, все поставила на свои места. Кристин приговорила не только своего мужа, но и себя. Барнард долго колебался. Наконец Кристин не выдержала.
— Мы же договорились, Даниэль. Если в меня не выстрелить с некоторого расстояния, то наш эксперт может решить, что я покончила жизнь самоубийством. И тогда все поймут, что здесь произошло. Стреляйте, Даниэль. — Она подошла к нему и впервые в жизни поцеловала его. Поцеловала так, как он мечтал все эти годы. Это был их первый и последний поцелуй за все двадцать лет.
Барнард знал все. И о ее болезни. И о смерти Сильвии. И об отце ее ребенка. Она никогда и ничего от него не скрывала. И этот план они разрабатывали вместе. Но он был уверен, что после смерти Моничелли сумеет уговорить Кристин, сумеет убедить ее лечь на операцию, пытаясь выцарапать у жизни свой шанс. Но вся беда была в том, что она не хотела больше жить. Она приговорила себя за смерть Сильвии, и Барнард знал это лучше других. Он поднял пистолет и, закрыв глаза, выстрелил. Она упала на песок молча, даже не крикнув. И мгновенно умерла. Как умирают праведники, не мучаясь. Стрелявший впервые в жизни, Барнард попал ей точно в сердце.
Он подошел ближе, отбросив пистолет, и громко зарыдал над ее телом. Так продолжалось несколько минут. Затем Барнард поднял оружие, вернулся по дорожке к своей машине и въехал на виллу. С этого мгновения его жизнь потеряла всякий смысл. Именно тогда он вдруг понял, как сильно любил все эти годы Кристин, не позволяя себе даже намека на свои чувства. Именно в эти минуты он принял решение уйти из жизни, не в силах жить без горячо любимой женщины. К тому же Линдси узнал о том, что они отменили съемки фильма еще неделю назад. Дальше медлить просто не имело смысла.
Когда Барнард достал пистолет, чтобы поставить итоговую точку в своей жизни, он улыбался. Он был по-настоящему счастлив. Даниэль Барнард, двадцать лет безответно любивший единственную женщину, был счастлив умереть и встретиться с ней в ином мире. Он согласен был даже на ад, куда попадали убийцы, если она будет рядом с ним. Любой ад казался бы ему раем, если там будет Кристин. И поэтому недрогнувшей рукой он выстрелил себе в сердце, продолжая улыбаться от переполнявшего его счастья.
