умирают?
— Не, не все. Еще в больницах есть. Но у нас самые лучшие, даже не сомневайся!
— А тех, что убили?
— Тех, что убили, к нам не попадают, их в ментовский морг тащат.
— А где он?
— Да тут, рядом, в шестом корпусе…
Что рядом — молодой человек знал заранее.
— Вот бы посмотреть, Я таких никогда не видел.
— Не, на них нельзя Они строгой учетности!
— А если с санитарами поговорить?
— Тебе же говорят — нельзя. Охрана там. Мышь не проскочит!
— А если пузырь дать?
— И за пузырь!
— А если десять?
— И за десять!
— А если ящик?
— Ну ящик… Да за ящик…
— И пол-ящика вам!
— Ну так бы сразу и сказал!..
В судебке трупы в навал не лежали. В судебке к трупам относились бережней, отводя каждому отдельную полку. Трупы были разные — придушенные, утопленные, зарезанные, застреленные, раздавленные, расчлененные, полуразложившиеся… Здесь молодому человеку уже не приходилось изображать тошноту.
— Ну чего, все, что ли? — интересовался сопровождавший его санитар, — Ты давай быстрее.
— Сейчас, сейчас…
Молодой человек спешил, но тем не менее не пропустил ни одного мертвеца, он склонился над каждым. Не гот… И не этот… И не этот…
А там левее…
Левее был Девяносто второй. С целым, не поврежденным черепом, но без левой руки. Вместо которой из смерзшейся мякоти выступали обломки костей.
Это был он! Девяносто второй!
Без левой руки, к которой обычно пристегивался кейс!
Девяносто первый отправился в ближайшее отделение связи и дал телеграмму.
«Тете стало хуже, срочно отзывайте из отпуска племянников».
Девяносто первый вызвал бригаду чистильщиков…
Ноздря был в растерянности. Он не мог понять, что случилось, что случилось с Хрипатым? Он послал Хрипатого в город, посмотреть, что да как, а того взорвали! Просто в клочки разнесли! Кабы Хрипатого стукнули в пьяной драке бутылкой по башке или пырнули ножом в подъезде — это было бы понятно. Но его взорвали! Как какого-нибудь крутого барыгу!
Кому мог понадобиться Хрипатый, чтобы на него динамит тратить?!
— Может, это Фикса наехал?
— Да ты что, откуда у него взрывчатка? У него даже шпалера нормального нет! И как он мог знать, что Хрипатый будет дома?
— Блин, точно! А кто тогда мог знать?
— Да никто! Только мы!
Харя остолбенело молчал. Этот ребус был для него слишком сложным.
— Это что, получается, что кто-то из наших, что ли, кончил Хрипатого? — совсем обалдел Харя.
— Да не из наших, наши все здесь были!
— Ну да, здесь. А кто тогда?
— А хрен его знает!
Ноздря даже представить не мог, как подступиться к этому делу. Но, в сравнении с Харей, был почти интеллектуалом, потому что прочитал три книги, посмотрел по видюшнику без счету американских боевиков.
— Слушай, а чего в этом случае менты делают?
— Менты-то? По почкам дубинками лупцуют.
— Кого?
— Всех подряд. Пока не признаются.
— Нет, это потом. А вначале?
Ноздря вспомнил виденные им боевики.
— Вначале они жмуров осматривают… со свидетелями толкуют, мол, что да как и когда… Во! Хрипатого когда рванули?
— Соседи базарят — в три.
— А когда он нам позвонил?
— Блин, тоже в три!.. А как же так?..
— Вот и я думаю… Первый раз он позвонил, потом мы позвонили, и сразу же бабахнуло… Где чемодан?
— Какой чемодан?
— Тот самый!
— Так вот он…
Харя потянул из-под кровати кейс.
Ноздря откинул крышку.
— А мобильники где?
— Откуда я знаю.
— Где мобильники! — свирепо вращая глазищами, заорал Ноздря. — Крысятничать!..
— Да че ты, да ладно ты… у пацанов, наверное.
— Если через минуту!..
Через минуту трубки лежали на столе.
— А чего мы, мы ничего…
— Кнопки лапали?
— Да когда, мы даже и не думали, мы просто так, посмотреть…
— Лапали, лапали…
— Ну-ка ты, возьми мобильник и сгоняй в город. Получишь номер, и шнуром обратно! Только сюда его не тащи, в лесу брось, вон там, на опушке, — показал Ноздря на недалекий лес. — Сунь куда-нибудь под корягу и ветками забросай, чтобы не видно было.
— Да ты че, его же свистнут! — поразились все.
— Не успеют.
Через три часа запыхавшийся посыльный вернулся.
— Ну все, бросил. Как ты сказал. В лесу. Вон там, между тех деревьев.
— Рядом кого-нибудь видел?
— Не-а. Чего там делать? Я там сам еле пролез. Ноздря осторожно, двумя пальцами, поднял вторую трубку, взглянул на панель.
— Ты куда в прошлый раз нажимал?
— В какой прошлый?
— Когда Хрипатому звонил!
— Я чего, помню, что ли?
— А ты вспомни! Ты лучше вспомни! — с угрозой в голосе прошипел Ноздря.
— Ну сюда, кажется. Или сюда еще. Потянул к трубке руку.
— Грабки! Грабки убери! — заорал Ноздря, испуганно отдернув руку с мобильным телефоном.
— Ты че, в натуре?
— Ниче! На — бери мобилу и иди вон туда, за дом, там овраг, спустишься в него и нажмешь на эту, потом на эту, потом на эту кнопки. Только раньше не вздумай!
— А чего будет, когда нажму? — забеспокоился бандит. — Чего-нибудь будет?
— Еще быстрей будет, если ты пасть свою поганую не захлопнешь!.. — Ноздря злобно оскалился.
— Да ладно ты, ладно, иду уже. Давай…
С опаской, стараясь ничего не касаться, взял трубку.
— Ну я пошел?
Он боялся трубки, но еще больше боялся Ноздрю.
Он обогнул дом, спустился вниз по крутому откосу и на самом дне оврага остановился.
Чего его сюда послали, в овраг? В доме, что ли, нельзя было кнопки нажимать?..
С испугом и ненавистью посмотрел на телефон. Как можно дальше, на вытянутую руку отодвинул от себя трубку, отчаянно выматерился и нажал кнопки.
Первую.
Вторую.
Третью…
В мгновенье, когда он нажал третью кнопку, на опушке леса что-то громко лопнуло. Звонкое эхо раскатилось по окрестностям. Над лесом поднялся столб дыма, разлетелись клочки оборванной листвы, веток, пыли и какого-то лесного мусора. Одно из деревьев дрогнуло листвой, качнулось, накренилось и с шумом обрушилось на землю, срезанное взрывом у самых корней.
— Ни хрена себе! — ахнули все.
И Ноздря ахнул, хотя лучше других знал, что будет. Ахнул, потому что представил, что могло случиться с ним, если бы Хрипатый нажал не ту кнопку.
— Так это чего, эти потому Хрипатый, что ли?.. Так это мобильник, что ли?.. — медленно доходило до присутствующих. — Это он, что ли, так, блин, рванул?
Мобильник рванул, как граната-лимонка. Пожалуй, даже сильнее, чем граната-лимонка. Рванул здесь, на недалекой лесной опушке, и там, в городе, в квартире Хрипатого, хотя до нее было чуть не полста километров.
— Ну все, теперь мы Фиксу!.. — обрадовался пришедший в себя Харя. — И Гундосого тоже! Впарим им по мобильнику и…
— Ага, ага, — радостно закивали все.
— Перебьетесь! — отрезал Ноздря. — Еще на Фиксу и Гундосого трубки тратить! Их пером подрезать можно.
— А трубки тогда куда?
— Загоним!
— Кому?
— Кому?..
Ноздря на мгновенье задумался. Но всего лишь на одно мгновенье.
— Есть кому. Я знаю кому…
Резидент гулял по бульвару. Такая у него в последнее время появилась привычка — гулять до завтрака по бульвару. Потому что у Курьера появилась. Потому что у «объекта», за которым гулял Курьер, появилась…
Бульвар был очень даже ничего — деревья, скамейки, кованые заборчики, беседки. Правда, бульвар был далековат от дома. Был от дома за три с половиной тысячи километров. В другом городе, в другом регионе, в другом конце страны.
Ну и что, раз он понравился…
Резидент прогуливался по бульвару часок-другой, а потом отправлялся в аэропорт и летел обратно. За три с половиной тысячи километров.
Чтобы к вечеру вернуться и снова погулять. По бульвару. Или, может быть, не по бульвару. Где придется.
Где придется Курьеру.
Уже почти неделю Курьер отслеживал порученный ему «объект». Который вовсе даже не был объектом, а был случайно выбранным в наугад взятом городе человеком. Был учебным пособием, «пустышкой». Курьер сдавал экзамен на профпригодность. Хотя считал, что выполняет боевое задание.
Учебка — учебкой, но хочется лично убедиться, на что способен новый помощник. Лишняя проверка не помешает…
«Гуляющий» Курьер пересек на светофоре улицу и, пройдя полквартала по противоположному тротуару, остановился возле витрины обувного магазина, где стал изучать модели женских босоножек.
Ему было трудно, слежку такого уровня должны вести по меньшей мере пять-шесть постоянно сменяющихся филера, а он был один. И был един во всех лицах. Днями он сопровождал «объект», вечерами «снимал звук», ночами писал отчеты. Отдыхать было некогда.
