– Знаете, вот так расслабиться, как сейчас, я не мог много лет, – сказал англичанин.
– А следовало бы. Все-таки жизнь человеку дарована, чтобы жить, – отозвалась женщина.
– И вы абсолютно правы, – согласился Шавасс. – Вся беда в том, что у меня не было на это времени. Прямо рок какой-то.
– Я вам не верю, – со смехом сказала Катя. – А каким вы были в детстве?
Шавасс, прищурившись, посмотрел в небо, словно хотел определить его глубину.
– Даже не могу вспомнить, – ответил он. – Отец мой был французом, а мать – англичанкой. Отец погиб в боях под Аррасом в 1940 году, когда фашистская армия прошла через Бельгию и Францию, словно нож сквозь масло. Нам с матерью удалось бежать в Англию через Дюнкерк.
– А как протекала ваша жизнь в Англии?
Шавасс подумал, что вот уже много лет не рассказывал о себе. И сейчас, лежа на берегу горной речки, восстанавливал в памяти полузабытые эпизоды своей биографии.
На то, чтобы рассказать Кате о периоде жизни, закончившемся работой преподавателем Кембриджского университета, у него ушло около часа.
Заметив хмурый взгляд женщины, Шавасс замолк.
– Я все же не понимаю, как вы – человек, имевший возможность стать академиком, – взяли и разом все бросили.
– Мои взгляды на жизнь к тому времени изменились. Вот и все, – ответил Шавасс. – Однажды, проводя отпуск в Чехословакии, я помог своему другу вывезти в Англию его родственника. И мне это очень понравилось. Так сказать, вошел во вкус.
Она вздохнула и укоризненно покачала головой.
– И с тех пор вы решили постоянно этим заниматься? – спросила она.
– О, я теперь по этой части большой специалист. В прошлом меня даже пригласили вывезти в Индию самого Далай-ламу, – ответил Шавасс.
Он понимал, что рассказывает Кате много лишнего, но ничего не мог с собой поделать. Эта женщина, как никакая другая прежде, действовала на него просто гипнотически.
– А что об этом думает ваша мать?
Шавасс улыбнулся.
– Она уверена, что я государственный служащий, – ответил он. – Оно, правда, так и есть.
И после этого лицо Кати продолжало выражать полное недоумение.
– Скажите, только честно, вас такая жизнь устраивает? – спросила она. – Вы же постоянно держите голову на плахе и не знаете, когда на нее опустится топор.
– Ну, я же не всегда этим занимаюсь. Бывает работа и полегче. К примеру, обеспечение безопасности приезжающих в страну глав иностранных государств. Когда в Лондон приезжал Хрущев, то мне было поручено его охранять. Вы и это не одобряете?
– Вопрос не в этом, одобряю ли я вас или нет, – ответила Катя. – Меня политика совсем не интересует. Просто мне обидно, что вы, высокоинтеллектуальный человек, – и вдруг занялись подобными делами.
Шавасс закрыл глаза и попытался вспомнить, кто из его знакомых говорил ему то же самое. Он все хуже и хуже понимал слова, произносимые Катей. Вскоре погрузившийся в дремоту Шавасс слышал только тихое журчание бегущей по камням речки. А потом и этот шум стих...
* * *
Проснулся Шавасс внезапно. Открыв глаза, он увидел плывущие по небу кучевые облака – предвестников изменения погоды. Кати рядом не было. Поднявшись, англичанин оглянулся, но ее, увы, и след простыл. В панике он бросился бежать по склону высокого холма. Взбежав на вершину, Шавасс посмотрел вниз и наконец-то увидел Катю. Она стояла на валуне у самой воды и бросала в речку камешки. Заслышав его шаги, женщина обернулась.
– Вы бросили меня, – попенял ей Шавасс. – Я проснулся, а вас рядом нет. Исчезли, словно сказочная татарская принцесса.
Катя спрыгнула с камня и покачнулась. Бросившийся к ней англичанин, обняв, удержал ее от падения.
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Ах, Пол, как жаль, что мы не персонажи из сказки, – сказала женщина. – Как бы мне хотелось, чтобы время остановилось.
От отчаянной безысходности, прозвучавшей в ее голосе, Шавассу стало трудно дышать. Он посмотрел в глаза Кати и нежно поцеловал ее. Она прильнула к нему, и у Шавасса под ногами поплыла земля.
Неожиданно женщина вырвалась из его объятий и, спотыкаясь, побрела через галечную отмель.
Когда Шавасс взобрался на вершину холма, Катя была уже в седле. Развернув лошадь, она пустила ее в быстрый галоп. Сбежав со склона, англичанин поймал своего коня и помчался за Катей.
Непонятно почему он ощущал острую необходимость догнать Катю до того, как на нее ляжет тень от горного хребта.
Когда между ними оставалось ярдов тридцать – сорок, она ее накрыла. Вскоре в тень въехал и Шавасс. От необъяснимого страха, сковавшего сердце, ему вдруг стало жутко холодно.
Он остановил коня. Топот копыт Катиной лошади становился все тише и тише, а вскоре и вовсе затих.
Шавасс пришпорил лошадь и медленно поехал к городу. У ворот дома Хоффнера его ждал Йоро. Лицо его было очень серьезным.
– Здесь только что был капитан Цен, – сообщил тибетец. – Задавал вопросы.
– Какие?
– Он готовит доклад для передачи в Лхасу, – ответил Йоро. – Расспрашивал меня в течение получаса. Я сказал ему, что бандиты напали на нас ночью и что произошло это неподалеку от Рутога. А также то, что тела китайских солдат нападавшие сбросили в расселину скалы.
– Ну что ж, выглядит вполне достоверно, – одобрил Шавасс. – А где сейчас капитан?
– В ломе. Он уже собирался уходить, но тут появилась домохозяйка доктора. Скажите, что между вами произошло? Вы что, с ней поругались?
– Нет. Мы просто устроили гонки. Поспорили, кто из нас быстрее прискачет. Как ни жаль, но моя лошадь вскоре выдохлась, – ответил Шавасс и, закурив сигарету, быстро продолжил: – У нас пока все идет нормально. Доктор бежать с нами согласился. Кстати, эта женщина тоже.
Йоро нахмурился:
– А вы уверены в ее надежности?
В этот момент на крыльце дома показались Катя и капитан Цен.
– Вот как раз сейчас все и выяснится, – бросил Шавасс тибетцу и направился к ним.
Катя выглядела вполне спокойно, на лице же капитана сияла улыбка.
– Ну как, товарищ, гонка вам понравилась? – спросил Цен.
– Еще бы. Да к тому же в такой приятной компании, – ответил Шавасс и сделал Кате легкий поклон. – Извините, что я так быстро выбыл из гонки. Лошадь моя немного подкачала.
– В следующий раз мы подберем вам что-нибудь получше, – ответила женщина. – Кажется, капитан Цен хотел поговорить с вами.
Цен поднял руку.
– Нет-нет, это не так уж и срочно, – запротестовал он. – Просто мне хотелось узнать, как вы лично, товарищ, оцениваете произошедший с вами инцидент. Понимаете, это необходимо для моего отчета, который должен уйти в Лхасу. Если наш милый доктор пригласит меня вечером на ужин, тогда и поговорим. Вы не против?
– Ну что вы, с большим удовольствием, – ответил Шавасс.
– Тогда до вечера, – улыбаясь, сказал капитан и, повернувшись к Кате, словно прусский офицер, щелкнул каблуками.
– Простите меня, – сказала Катя Шавассу, когда китаец скрылся за воротами. – Мне нужно было срочно готовить ужин.
Голос ее прозвучал спокойно, почти холодно, и прежде, чем Шавасс успел ответить, Катя развернулась и скрылась в дверях дома. Англичанин, сдвинув брови, постоял некоторое время на крыльце, а потом вошел в дом.
Хоффнера он застал в библиотеке сидящим перед камином. На коленях у него лежала книга, в руке дымилась кофейная чашечка из тонкого фарфора.
Услышав шаги, старик поднял на Шавасса глаза и спросил:
– Довольны прогулкой?
– Очень, – протягивая к камину озябшие руки, ответил тот. – Правда, пейзаж в Тибете довольно однообразный. Я, скорее всего, здесь долго бы не выдержал.
– Да, вы абсолютно правы, – согласился доктор. – Вы, наверное, знаете, что у нас был капитан Цен?
Шавасс в ответ кивнул.
– Я встретил его на выходе из дома. Йоро он уже расспросил. Но вы не волнуйтесь. Ему нужно составить рапорт и отослать его в Лхасу. Со мной поговорить обещал после ужина.
– Катя вернулась с прогулки в подавленном настроении, – сказал старик. – Взглянув на нее, я сразу понял, что у вас с ней состоялся серьезный разговор. Это так?
Шавасс сел в кресло напротив Хоффнера и налил себе кофе.
– Мое предложение ей очень не понравилось, но ехать с нами она тем не менее согласилась.
– Надеюсь, вы не раскрыли ей истинную причину моего отъезда?
– В этом не было необходимости. С нее достаточно того, что вы ей сказали, – ответил англичанин и, немного поколебавшись, продолжил: – Знаете, доктор, если наш план побега даст сбой и китайцы начнут вас допрашивать, то скажите им, что сказали Кате. Что вы старый больной человек и хотите умереть на своей родине. Такой довод вполне убедителен. Китайцы будут удовлетворены и глубже копать не станут.
Старик улыбнулся и покачал головой.
– Но я абсолютно уверен, что все у нас пройдет гладко, – сказал он.
В этот момент с улицы до них донесся визг тормозов. Нахмурившись, Хоффнер поставил чашку на стол.
