Старший о/у … отделения
… отдела … службы И. И. Владимиров
Глава 5. О «белом китайце» замолвите слово
«Травка зеленеет, солнышко блестит» —
Какой из каземата в окошке чудный вид!
Под окнами районной оперативно-розыскной части (ОРЧ) Управления по борьбе с организованной преступностью виднелись пыльные кроны еще не вырубленных на бульваре деревьев. Между ними красовались полысевшие нечесаные макушки местных гопников неопределенных лет, облюбовавших бульвар в качестве бесплатной распивочной на (хм-м!) свежем городском воздухе. Мимо торопливо, словно извиняясь за причиняемое алкашам неудобство, скользили тени вечно торопящихся куда-то граждан. Лениво переваливались по газону несколько толстых голубей, то и дело тыкаясь клювами в вытоптанную траву…
«Всегда надо сочетать приятное с еще более приятным», — наблюдая за этой идиллией, подумал старший оперуполномоченный Аристарх Шершнев и отхлебнул немного армянского коньяку из своей фляжки. Конечно, делать этого было нельзя. Во-первых, он был за рулем. Ну, если не в настоящий момент, то, по крайней мере, в обозримом будущем. Во-вторых, это была его реализация, несмотря на то что «рулил» оперативными мероприятиями в основном не он, а находившийся рядом начальник отдела наркоконтроля Александриков. Но, как известно, если нельзя, но очень хочется, — то можно, тем более если служишь в столь серьезном подразделении, как УБОП.
А первое приятное обстоятельство, к которому добавлялось распитие коньяку, заключалось в том, что за последние полгода это была первая наметка на серьезную реализацию. В районном подразделении майору Шершневу в основном приходилось заниматься рутиной. Отписывать всевозможные ответы на запросы, исполнять поручения из «управы», смысла которых он иногда даже не понимал. Донимали бесконечные усиления, то из-за очередного марша «обиженных», то из-за приезда в Петербург высокопоставленных гостей. На серьезную самостоятельную оперативную работу почти не оставалось времени. Чтобы заниматься ею, нужно было перебираться в «управу». Но туда Шершнева настойчиво не брали. Может, из-за резкого, неуживчивого характера, которым он был славен. Может, из-за того, что у него в Главке накопилось много высокопоставленных недругов, которые возникли из-за той же скверной привычки всегда говорить начальству «правду-матку». Что ж, как некогда говаривал один из вышестоящих начальников, — «к сожалению, еще есть люди, которые смотрят на нас сквозь зубы»…
Но если сейчас все «срастется», можно было вполне рассчитывать на повышение. А «срастись» должно было, потому что Шершнев разрабатывал Ваху Гасанова почти полгода. За это время материалы ДОПа перекочевали в ДОР «Самокатчик», которое распухло, словно насосавшийся крови клоп, и наполнилось многочисленными материалами «прослушки», отчетами «наружки», видеозаписями, распечатками электронной переписки и прочими доказательствами причастности банального с виду наркодилера Вахи Гасанова к деятельности грузинской разведки на российской территории и его связей с террористическими группировками. Конечно, при таком раскладе ДОР следовало немедленно передать коллегам из ФСБ, но майору позарез нужна была собственная реализация. Потом, срубив «палку», дело можно было свалить на чекистов (пусть расхлебывают на стадии предварительного следствия!). Но сначала — обязательно срубить «палку», по возможности разделив лишнюю ответственность с кем-либо еще. А победителей, как известно, не судят.
Именно поэтому задерживать Ваху Шершнев решил руками наркоконтроля. Дабы никто не подумал, что торговца триметилфентанилом замело УБОП, вторгаясь в сферу шпионских дел. В соответствии с достигнутыми договоренностями Шершневу доставались лавры от «реализации», наркополицейским — весь улов «белого китайца», а самого дилера Ваху Гасанова они должны были передать по подследственности в ФСБ, поскольку помимо наркоторговли он подозревался еще и в шпионаже, и в участии в террористической организации. Конечно, Ваха Гасанов был мелкой сошкой, но через него Шершнев рассчитывал выйти на гораздо более крупную рыбу в своей сфере.
— Ну что, по машинам? — Аристарх закрутил крышечку фляжки.
— Ага, и — на рыбалку, — согласился Александриков.
* * *
— Малыш, ответь Директору, — начальник отдела наркоконтроля Александриков настойчиво вызвал по рации старшего опера Мартынова, который находился в засаде в непосредственной близости от места, где должна была произойти проверочная закупка.
— На связи, — прошипело в ответ. — Все под контролем…
На самом деле площадка для парковки автомобилей, расположенная в спальном районе в полукилометре от метро «Пионерская», была, пожалуй, самым неудачным местом для проведения проверочной закупки. Машин на площадке было мало, поскольку расположенный по соседству гипермаркет еще не был открыт — не достроили. Вся территория отлично просматривалась как с прилегающего к площадке проспекта, так и из окон расположенных неподалеку высоток. Личный автомобиль Шершнева — старую «Ниву» с тонированными стеклами — в целях конспирации пришлось оставить подальше от площадки, что, впрочем, не мешало пассажирам, имеющим приличное зрение, внимательно следить за происходящим, но зато из окон проезжавших мимо автомобилей не было видно того, что происходит в салоне. Поэтому Аристарх еще раз отхлебнул коньяку из фляжки и украдкой перекрестился на недавно поставленную по соседству часовенку. Удача и помощь свыше им сегодня явно не помешала бы.
— Старый (именно так Александриков уважительно обращался к Шершневу), хочешь свежий анекдот, чтобы время скоротать?
— Давай, злодействуй, — Шершнев откинулся на подголовник и весь обратился в слух.
— Короче, объявили в лесу тотальную мобилизацию — от врагов защищаться, — начал рассказывать Александриков. — Ну, заяц первым струхнул, не знает, что ему делать. Решил отрезать себе уши. Пришел на призывной пункт, получил «белый билет», идет обратно по лесу, аж весь сияет. Навстречу ему озабоченный волк: чего, говорит, заяц, лыбишься, мобилизация же? А заяц ему рассказывает про отрезанные уши. В общем, решили волку хвост отрубить. Волк получил «белый билет» идет в обнимку с зайцем, выпивают на радостях. Навстречу озабоченный медведь: чего радуетесь, мобилизация же? Ну, рассказывают они ему про уши и про хвост. Оглядел себя Миша и видит, что рубить ему кроме детородного органа вроде и нечего. Выпили, погоревали, отрубили.
В этот момент Шершнев сделал еще один глоток из фляги, уж больно «страшной» казалась пока история.
— Ну, в общем, — продолжил рассказывать Александриков, — привели Мишу на призывной пункт. Заяц с волком остались во дворе его дожидаться. Ждут час, ждут два. Наконец решили заглянуть во двор военкомата, а там Миша на сосне повесился. У сосны бумажка валяется. Развернули волк с зайцем эту бумажку, а там написано: «К прохождению действительной службы не годен. Диагноз — плоскостопие».
— Жесть! — усмехнулся Шершнев, недавно узнавший из «Интернета» новое значение столь обычного слова. — А вот ты лучше скажи, помнишь песню, ну ту, где автор расстраивается, мол, «я сегодня немного пьян и не сяду уже за руль», а потом: «мы оставим наш лимузин и поедем с тобой в такси»? Ну, что говорят оперские извилины? Кто по профессии герой сего произведения?
— Неужели «голубой»? — удивился Александриков. — Впрочем, раз «мы с тобой», то все может быть…
— Да я не про ориентацию спрашиваю, а про профессию, — Шершнев отмахнулся от недогадливого напарника. — Ладно, подсказываю: герой — обычный водитель.
— …?!
— А ты, в отличие от автора слов шлягера, знаешь словарное значение слова «лимузин»? Это большая, дорогая машина представительского класса. Такая навороченная, что любой владелец в здравом уме и твердой памяти в ней ездит только в качестве пассажира, потягивая коньячок из автобара. А вот водителю лимузина пить-то не положено. Потому он в песне свою бабу на такси и тащит. Иначе…
В этот момент дружескую беседу представителей двух ведомств прервало шипение рации.
* * *
Опер Мартынов с позывными Малыш пытался выявить возможное контрнаблюдение, которое наверняка попытались бы организовать наркоторговцы. Он запарковал неприметную оперативную «шестерку» (номера, естественно, заблаговременно сменили на всех машинах) на автозаправке, расположенной по соседству с площадкой. Залив бензина на сто рублей, он взял себе кофе «американо», газету «Шанс», уселся за столик кафе при АЗС и якобы принялся изучать объявления о купле-продаже машин. На самом деле он то и дело отрывался от чтения и обозревал происходящее на площадке и на подступах к ней. Пришедший на трубку СМС от шефа заставил его вернуться к машине, где он оставил свою рацию. Перед этим он нежно улыбнулся симпатичной барменше и пообещал вернуться через пару минут.
