— Не думаю. Убийца не действовал необдуманно. Наоборот, оба преступления указывают, что он действовал наверняка. Но пока допустил только одну очень важную ошибку…
— И вы, заметив эту ошибку, назовете нам сейчас имя убийцы? — раздраженно спросил Левитин.
— Не назову. Но я могу обратить ваше внимание на очевидные факты, которые сразу бросаются в глаза. Я смею утверждать, что предполагаемый маньяк убивал не просто женщин. Он действовал очень избирательно. Вернее, вполне возможно, что это даже не маньяк.
— Может, это была Белоснежка, — развел руками Левитин. — Мне кажется, что вы запутались в собственных размышлениях.
— Послушайте меня, Левитин, если вы будете меня перебивать, то я встану и уйду. Я прошу дать мне возможность высказать собственные версии.
— Мы вас слушаем, — согласился Климов.
— Начнем с того, что убитая снова из технического отдела, — сказал Дронго, — именно из технического отдела, где была уже убита женщина. Поверить в подобное совпадение трудно, если учесть, что в институте работает несколько сот человек и половина — женщины.
— Но они были похожи, — возразил Климов, — они были даже внешне похожи. Обе молодые, достаточно стройные блондинки. Очевидно, у маньяка выработался своеобразный стереотип, как, собственно, и бывает у маньяков. Они ведь охотятся не за кем попало, а конкретно за каким-то типом человека. Если даже он педофил, то и тогда охотится за определенными детьми. У маньяков подобного сорта формируется стойкий образ жертвы. И возможное совпадение по месту работы объясняется их очевидным личным сходством. Я могу вам показать фотографии первой убитой. Они обе были весьма похожи. Возможно, убийце нравятся именно блондинки.
— Вы обратили внимание на сходство, но, мне кажется, не учли еще некоторых обстоятельств. Сегодня я разговаривал со многими сотрудниками института. И все уверяли меня, что обе погибшие женщины были похожи не только чертами лица, но и общим обликом, обе, например, носили мини-юбки. А раньше обе ходили в джинсах.
— При чем тут их одежда? — не понял Климов.
— В день первого убийства, примерно в половине седьмого вечера, Ольга Финкель отправилась в технический отдел, чтобы отдать бумаги для Елены Витальевны. Вы, конечно, проверили всех, кто входил во второе здание, но не обратили внимания на некоторые детали. Немного раньше оттуда вышла Хохлова, которая принесла документы в другой отдел. Предполагаемый убийца мог видеть, как Хохлова вышла, а Финкель вошла в здание. Более того, убийца наверняка знал, что в тот вечер не будет уборщицы, которая обычно работала в помещениях по вечерам. Значит, убийце ничего не могло помешать. Убийца вошел в здание, прошел до конца коридора и, войдя в комнату, ударил свою жертву в спину. Именно в спину, ведь первый удар был нанесен таким образом. Когда жертва обернулась, убийца нанес еще несколько ударов и только после этого обнаружил, что ошибся. Его целью было убийство Ольги Финкель, а вместо нее была убита Хохлова. Я думаю, что в данном случае речь идет не о маньяке, а об убийце, четко спланировавшем свое преступление. Но в прошлый раз убийца ошибся. Он явно собирался убить другого человека. Первый удар был нанесен в спину, и это все объясняет. Второй раз убийца уже не ошибся, выбрав точно время и место нападения.
Все молчали. Наконец Левитин тихо произнес:
— Весьма экзотическая теория. Но это пока только ваши предположения.
— Не совсем. Смотрите, кто-то намеренно разбрасывал журналы, готовясь к убийству и заранее решив маскироваться под маньяка. Картинки и журналы начали появляться примерно полгода назад. Хохлова пришла в институт восемь месяцев назад. А примерно десять месяцев назад сразу в нескольких газетах появилось сообщение о маньяке, который убивал и насиловал женщин. В прессе печатались статьи о причинах появления маньяков, возможных мотивах совершаемых ими серийных убийств. Вот тогда наш убийца и решил претворить в жизнь этот оригинальный план. Но план, имеющий в виду не Хохлову, которая появилась в институте только восемь месяцев назад, а Финкель, которая работала здесь уже достаточно давно.
— Ваше предположение не выдерживает никакой критики. Вполне вероятно, что именно появление Хохловой спровоцировало убийцу. Вы сами сказали, что журналы начали появляться полгода назад, а Хохлова устроилась на работу восемь месяцев назад, — напомнил Климов. Очевидно, ему нельзя было отказать в логическом мышлении.
— Слишком небольшой период, чтобы вызвать настоящую ненависть убийцы, — раздумчиво сказал Дронго. — Чтобы начать подготовку, убийца должен был переступить через некий нравственный барьер. Это было для него не так просто. Но убийца рассчитал все точно. Когда два дня назад был найден новый журнал, злоумышленник решил начать подготовку ко второму убийству. До моего появления здесь, обратите внимание, Левитин, до моего появления.
— Вы приписываете убийце почти невозможное мышление, — задумчиво сказал Климов. — А может, это все-таки маньяк? Именно они обладают таким навязчивым и устойчивым стремлением достичь поставленной цели.
— Какие-то дурацкие журналы, картинки, газеты, — пожал плечами Левитин, — все это на уровне разговоров. Нет конкретных фактов, нет доказательств. И до сих пор неизвестен убийца, который решился на столь наглое преступление.
— Мне тоже кажется, что ваша версия слишком сложна, — согласился Климов, — убийце мог нравиться определенный тип женщины. Или он человек, который тесно общался с обеими женщинами. Возможно, что он как раз из технического отдела.
— Там очень достойные люди, — вставил молчавший до сих пор Сыркин.
— И тем не менее убийца работает в вашем институте, — твердо сказал Климов. — И теперь мы сделаем все, чтобы его найти. Сегодня мы будем работать здесь до утра. Допросим каждого свидетеля, опросим всех оставшихся сотрудников, но постараемся наконец установить истину.
— Мне кажется, было бы правильно сравнивать два списка, — добавил Дронго.
— Какие два списка? — не понял Климов.
— Кто был на территории института в момент совершения первого убийства и кто был сегодня вечером. Мне кажется, нас должны интересовать в первую очередь люди, которые фигурируют в обоих списках.
— Верно, — кивнул Климов. — Михаил Михайлович, готовьте такой список. И объявите всем, что мы просим их задержаться. Женщин мы отпустим в первую очередь.
Когда Сыркин вышел из комнаты, Климов посмотрел на Дронго и спросил:
— Вы останетесь с нами?
— Если вы разрешите, — кивнул Дронго, — хотя не уверен, что мы обязательно добьемся результата.
Через десять минут Михаил Михайлович вернулся вместе со своим помощником. Список уже был составлен. По данным, на проходной в момент совершения второго убийства на территории института находилось семьдесят три человека. Однако следователей, собравшихся в кабинете Архипова, интересовали только «совпавшие» фамилии.
Таких было двенадцать. Климов взял список и, прочитав фамилии, протянул листок Левитину. Тот быстро пробежал его глазами и нахмурился. Но не стал отдавать список Дронго.
— По-моему, убийца дважды просто обманывал нас и, выходя с территории института, не регистрировался, — недовольно морщась, произнес Левитин.
Носов и Сыркин переглянулись.
— Этого не может быть, — твердо возразил Михаил Михайлович, — все входящие и выходящие сотрудники обязаны отмечаться. У нас очень строгие правила, они касаются даже директора института.
— Ваши строгие правила не помешали убийце дважды совершить преступление, — повысил голос полковник.
Видя, что спор может разгореться, Дронго обратился к Носову:
— Скажите, Носов, каким образом вы оказались в женской душевой? Или вы туда вообще часто ходите?
— Что? — не понял Климов.
— Вы были там? — уточнил Левитин, забыв о своем остром разговоре с Михаилом Михайловичем.
— Да, — смущенно ответил парень, — я услышал, как шумит вода, и постучал. Но мне никто не ответил. Я постучал еще раз, а потом вошел. У нас иногда забывают закрывать воду. А я должен проверять.
— Вы же плохо слышите, — уточнил Дронго. — Как вы могли услышать шум воды?
— Шум воды я слышу, — возразил Носов, — я долго стоял у дверей.
— Это мы проверим, — строго сказал Левитин, — идите, Носов, и предупредите, чтобы никто не уходил с территории института.
Носов повернулся, чтобы выйти, и столкнулся с экспертом прокуратуры, входящим в кабинет.
— Что у вас? — спросил Климов.
— Смерть наступила не больше получаса назад. Несколько ударов острым предметом, как и в первый раз. Но это точно не нож. Скорее острый скальпель. Или другой подобный предмет. Восемь ударов, из них, по крайней мере, три смертельные. Остальные раны неглубокие. Видимо, погибшая защищалась. Есть порезы на руках. Сейчас мы будем проверять кровь на кафельной плитке. Может, убийца порезался, когда пытался добить женщину.
