Этим же утром в Москве Юрий Владимирович Андропов, шеф КГБ с 1967 года, работал в своем старом кабинете в центральном здании КГБ на площади Дзержинского. Именно туда он вызвал генерала Масловского.
Генерал стоял перед массивным столом всемогущего председателя полный недобрых предчувствий, потому что Андропов был единственным человеком, перед которым Масловский испытывал животный страх. Юрий Владимирович что-то писал, скребя пером по бумаге. Какое-то время он вообще не обращал внимания на присутствие генерала, затем заговорил, не отрывая глаз от стола:
— Нет смысла возвращаться к преступной халатности, проявленной вашим Управлением в деле с Кухулином.
— Но, товарищ председатель… — Масловский даже не пытался оправдываться.
— Вы отдали приказ, чтобы его ликвидировали вместе с Черным?
— Так точно.
— Чем быстрее, тем лучше. — Андропов замолчал, снял очки и провел рукой по глазам. — Теперь ситуация с вашей приемной дочерью. Она благополучно добралась до Лондона и находится там в безопасности из-за нерасторопности ваших людей. Бригадир Фергюсон направляет Воронину самолетом в Дублин, где ИРА собирается ее использовать для идентификации Кухулина, так?
— Да, все к этому идет.
— ИРА — это террористическая организация, неразрывно связанная с католической церковью. А Татьяна Воронина — предатель Родины, партии и класса. Немедленно пошлите шифрограмму Любову в Дублин. Прикажите ему ликвидировать ее вместе с Кухулином и Черным.
Председатель КГБ надел очки и снова стал писать. Хриплым голосом Масловский произнес:
— Товарищ председатель, ну, пожалуйста… Может быть…
Андропов с удивлением взглянул на генерала.
— Вам непонятен мой приказ, генерал?
Под взглядом пристальных, холодных глаз Масловский мгновенно сник.
— Нет, мне все ясно.
Он повернулся и вышел, чувствуя дрожь во всем теле.
* * *
В советском посольстве в Дублине Любов уже получил сообщение из Парижа о том, что Татьяна Воронина выскользнула из рук КГБ. Он все еще был в комнате шифровальщиков, переваривая неприятную новость, когда поступило второе сообщение, на этот раз от Масловского из Москвы. Оператор записала его на пленку, вставила в портативное устройство, и Любов расшифровал персональным ключом. Прочитав его, он весь похолодел.
Вернувшись в свой кабинет, Любов запер дверь и достал из серванта бутылку шотландского виски. Выпил один бокал, потом еще. Наконец набрал номер телефона Черного.
— Говорит Костелло. — Так он называл себя в подобных ситуациях. — Вы не заняты?
— Не очень, — ответил Черный.
— Надо встретиться.
— На обычном месте?
— Да, но сначала мне нужно вам кое-что сказать. Это важно. Необходимо организовать встречу с нашим общим другом сегодня же вечером. Дан-стрит. Сможете сделать?
— Это крайне необычно.
— Я же говорю — дело чрезвычайной важности. Перезвоните мне для подтверждения вечерней встречи.
Черный не на шутку разволновался. «Дан-стрит» — под этим именем в их кодированных разговорах значился заброшенный сарай на городской набережной. От имени несуществующей фирмы Черный купил его несколько лет назад. Но они никогда не встречались там все вместе. Это настораживало.
Кассейна дома не оказалось. Черный набрал номер секретариата католических церквей Дублина.
— Кассейн? Слава Богу. Я звонил домой.
— Я только что пришел. Какие-нибудь проблемы?
— Пока не уверен, но мне что-то не по себе. Свободно можно говорить?
— По этому номеру можно.
— Наш общий друг Костелло просил о встрече с ним в три тридцать.
— В обычном месте?
— Да, но он велел организовать еще и нашу совместную встречу на Дан-стрит сегодня вечером.
— Странно…
— Мне это не нравится.
— Может, ему дан приказ отозвать нас? Он что-нибудь говорил по поводу девушки?
— Нет. А что он должен был сказать?
— Просто интересно, чем все дело кончилось. Передай ему, что я буду на Дан-стрит в шесть тридцать. Не волнуйся, Павел, я все улажу.
Кассейн положил трубку, Черный сразу же связался с Любовым.
— Шесть тридцать вам подходит?
— Пойдет.
— Он спросил, что слышно про ту девушку в Париже?
— Я ничего не слышал, — солгал Любов. — Встретимся в три тридцать.
Закончив разговор, Любов налил виски, открыл ящик стола и вытащил футляр. В нем он хранил полуавтоматический пистолет системы Стечкина и глушитель к нему. Трясущимися руками начал навинчивать глушитель на ствол.
* * *
Гарри Кассейн стоял у окна в своем кабинете и размышлял. Перед уходом из дома он прослушал разговор Девлина с Фергюсоном и знал о прилете Татьяны Ворониной в Дублин сегодня вечером. Совершенно невозможная вещь, чтобы этого не знал Любов, чтобы не было ориентировки из Москвы или Парижа. Так почему же тогда он об этом ни словом не обмолвился?
Сама по себе встреча на Дан-стрит тоже представлялась Кассейну странной. Зачем тогда до нее свидание с Черным в кинотеатре? Какой смысл в этом предварительном рандеву? Тут что-то нечисто, концы с концами не сходятся. Интуиция, инстинкт самосохранения, выработанные Кассейном за долгие годы жизни в подполье, подсказывали ему, что они нужны Любову не для разговора. Но тогда для чего?..
* * *
Павел Черный надевал плащ, когда раздался стук в дверь. Открыв ее, он увидел Гарри Кассейна. На нем были темная фетровая шляпа и плащ. Кассейн выглядел встревоженным.
— Что случилось?
— Помнишь шпика, которого ИРА поставила на днях следить за тобой и от которого я избавился? Они нашли ему замену. Пошли со мной.
Квартира Черного располагалась на втором этаже старого университетского здания. Кассейн быстро преодолел один этаж, другой, третий…
— Куда мы идем? — с недоумением спросил Черный.
— Я тебе кое-что покажу.
Большое окно на верхней лестничной клетке было открыто. Кассейн выглянул наружу.
— Вон там. На другой стороне двора.
Черный посмотрел вниз, но кроме гранитных плит и зеленой травы ничего не заметил.
— Где?
Он почувствовал железную руку Кассейна на спине. Потом его сильно толкнули вниз. Глухо вскрикнув, Черный перевалился через низкий подоконник и полетел к гранитным плитам в восьмидесяти футах внизу.
Кассейн пробежал по коридору, спустился по лестнице черного хода. В каком-то смысле он говорил Черному правду. Мак-Гиннес и в самом деле на место погибшего Мерфи приставил к нему для слежки своих людей. Сейчас они сидели в зеленом «форде», стоящем у парадного подъезда.
* * *
В последнем ряду кресел Любов сидел в полном одиночестве. В полумраке зала было не более десятка зрителей. Он специально пришел пораньше и теперь ждал, сжимая потной ладонью в кармане бесшумный «стечкин». У него с собой была фляжка с виски, и Любов постоянно к ней прикладывался. Надо взбодриться. Сначала Черный, потом Кассейн. С тем будет полегче, ведь он будет ждать Кассейна в засаде, придет на склад раньше.
Любов сделал еще один основательный глоток из фляжки и, положив ее обратно в карман, уловил в темноте какое-то движение.
— Павел?
Чья-то рука зажала ему рот. Задыхаясь, он разглядел бледное лицо Кассейна под черной шляпой. Острый кончик пистолета, который Кассейн держал в правой руке, проник между ребер Любова и врезался в сердце. О какой-либо борьбе не могло быть и речи. Ослепляющая мозг вспышка — и темнота.
Кассейн аккуратно вытер лезвие стилета о пиджак Любова, посадил его в кресле так, будто человек спит. Нашел пистолет в кармане убитого и забрал себе. Итак, он, как всегда, оказался прав. Оружие — окончательное тому доказательство: он стал для своих хозяев отработанным паром и его решили убрать.
Похожий на призрак в своем черном одеянии, Кассейн прошел по проходу и бесшумно вышел из зала через боковую дверь.
* * *
Уже через полчаса Кассейн был в секретариате. Едва он разделся, как в кабинет вошел достопочтенный отец Хэлоран. Он буквально сиял от возбуждения.
— Вы уже слышали? Только что пришло подтверждение из Ватикана. Визит Папы состоится.
— Итак, они все-таки решились. Вы будете присутствовать?
— Конечно. За мной зарезервировано место в Кентерберийском соборе. Историческое событие, Гарри. Будет что рассказать внукам.
— Тем, у кого они есть, — ухмыльнулся Кассейн.
Хэлоран расхохотался.
— Вы правы, к нам это не относится. Мне надо спешить. Впереди — тысяча дел.
Проводив его до двери, Кассейн потянулся за плащом, который он небрежно кинул в кресло, и достал из кармана короткий кинжал с трехгранным лезвием в кожаных ножнах. Положил в сейф. Туда же отправился и «стечкин». Ну и безмозглый любитель этот Любов! Пользоваться оружием русского производства в Ирландии. Надо же…
