«Ну, а что дальше, Гарри? — мрачно подумал он. — Куда идти? Что делать?»
Зазвонил телефон. Взяв трубку, Кассейн услышал голос Девлина.
— Ах, вот ты где?
— А ты?
— В аэропорту. Встречаю гостью. Прелестная девушка, думаю, она тебе понравится. Предлагаю нам вместе поужинать сегодня вечером.
— Неплохое предложение, — спокойно ответил Кассейн. — Правда, я пообещал провести вечернюю мессу в деревенской церкви. Закончу часам к восьми. Не поздно?
— Да нет. Будем рады видеть тебя.
Кассейн положил трубку. Конечно, можно скрыться. Но куда, да и зачем? В конце концов, пьеса продолжается, в ней остался несыгранным еще один акт. Дрянная пьеса, да что ты сделаешь…
— Надо играть до конца, Гарри Кассейн, — пробормотал он.
* * *
Когда Гарри Фокс и Татьяна Воронина появились в зале для прибывающих пассажиров, Девлин уже ждал их, опершись на колонну и покуривая сигарету. В черной фетровой шляпе и широком плаще, улыбаясь, он двинулся им навстречу.
— Кеад миле фаилте, — произнес Девлин, беря девушку за руку. — По-ирландски — «тысяча приветствий».
— Го раиб маит агат. — Фокс ответил привычными для ирландцев словами благодарности.
— Не выпендривайтесь. — Девлин взял сумку девушки. Обращаясь к ней, сказал: — Мать у него была уроженкой Ирландии.
— Я так взволнована, — лицо Татьяны сияло. — Все так неожиданно… Просто трудно поверить.
— Ну все, теперь вы в надежных руках, — заявил Фокс. — Я возвращаюсь. Через час рейс обратно, так что пора на регистрацию. Будем на связи, Лайам.
Англичанин исчез в толпе, а Девлин, взяв Татьяну под локоть, пошел к главному выходу.
— Прекрасный человек. А что у него с рукой?
— Одной паршивой ночью в Белфасте он подобрал сумку с бомбой и не успел ее вовремя выбросить. Сейчас у него какое-то электронное чудо.
— Вы так спокойно об этом говорите…
— Он бы не поблагодарил вас за иную форму сочувствия. Все идет от воспитания. Сначала Итон, потом элитная пехотная часть. Везде учат бороться с самим собой, а не плакаться в жилетку. — Девлин посадил девушку в свою старую спортивную «альфа-ромео». — Гарри — человек совершенно особой породы, как и старый проныра Фергюсон. Они настоящие джентльмены.
— А к вам это определение не подходит?
— Господь меня миловал. Моя старушка мать перевернулась бы в гробу, услышав это слово. Итак, вы все-таки передумали после моего отъезда из Парижа? Что же случилось?
Татьяна все ему рассказала. О Белове, о разговоре с Масловским, о Шепилове и Туркине, об Алексе Мартине на Джерси.
Когда она замолчала, Девлин нахмурил брови.
— Значит, они охотились за вами? Точно знали, что вы добираетесь до Джерси, и уже ждали вас там? Откуда, к чертям собачьим, они могли это знать?
— В отеле в Париже я спрашивала о расписании поездов. Но я не называла ни своего имени, ни номера комнаты. Думала, этих предосторожностей вполне хватит. Может быть, Белов со своими людьми сумел навести необходимые справки?
— Не исключено. Но так или иначе сейчас вы здесь. Вы остановитесь в моем коттедже в деревушке Килри. Это недалеко. Когда мы приедем, мне надо будет об этом сообщить, так что я позвоню. При удачном стечении обстоятельств можно организовать встречи для вас прямо завтра. Целые груды фотографий, которые придется просмотреть.
— Надеюсь, что-нибудь из этого выйдет.
— Как и все мы. А сегодня проведем тихий вечер. Я приготовлю ужин. Придет один мой хороший друг.
— Интересный человек?
— С такими людьми вы вряд ли часто встречались у себя в стране. Католический священник, отец Гарри Кассейн. Думаю, он вам понравится.
* * *
Девлин позвонил Мак-Гиннесу из своего кабинета.
— Девушка здесь. Будет у меня дома. Когда вы сможете подготовить нужные встречи?
— Об этом можешь не волноваться. Слышал о Черном?
— Нет. — Девлин встревожился.
— Сегодня днем он совершил очень высокий прыжок из очень высокого окна. Вся загвоздка в том, сам он выпрыгнул или ему помогли?
— Я полагаю, кто-нибудь может считать, что его конец был случайным.
— Только один тип. О Боже, как я хочу добраться до этого негодяя!
— Тогда давайте побыстрей подготовим встречу с девушкой. Может, она его и узнает.
— О’кей, я позвоню.
* * *
Спокойно, почти отрешенно Кассейн переодевался в церковной ризнице к мессе. Происходящее больше не казалось ему спектаклем. Скорее это была импровизация, где актеры сами творят сценическое действо. Кассейн даже не представлял, чем все кончится лично для него.
Ждущие священника четыре церковных псаломщика были простыми деревенскими ребятами. Что-то ангельское было в их облике: алые сутаны, белоснежные стихари. Кассейн закрепил епитрахиль вокруг шеи, взял сборник псалмов и улыбнулся.
— Давайте сегодня постараемся, а, парни?
Он нажал на кнопку звонка. Торжественно заиграл орган. Один из мальчиков открыл дверь, и они торжественной процессией двинулись внутрь небольшой деревенской церквушки.
* * *
Девлин возился на кухне: делал отбивные. Татьяна открыла стеклянную дверь и услышала звуки органа, заполнившие вечерний сад.
— Что это такое?
— С той стороны монастырь и больница. Рядом маленькая деревенская церковь. Там сейчас Гарри Кассейн служит мессу. Скоро закончит.
Татьяна постояла у окна, вслушиваясь в звучание органа. Прелестная, умиротворяющая мелодия. И исполнение совсем не заурядное. Она спустилась в сад, прошла по дорожке и открыла калитку. Церквушка у мрачного здания монастыря выглядела живописно и приглашающе, мягкий свет струился из окон. Татьяна подошла к ней и толкнула дубовую дверь.
* * *
Внутри были десяток прихожан из деревни, двое больных в креслах-каталках, очевидно из монастырской больницы, и несколько монахинь. Сестра Анна-Мария играла на органе. Инструмент, конечно, не из лучших, сырость в помещении не могла не сказаться на его состоянии, но играла сестра превосходно.
Свечи слабо освещали скрытую в полумраке ризницу. Чисто и слаженно звучали голоса монахинь, возносивших хвалу Господу. У алтаря Гарри Кассейн молился за всех согрешивших в мире, чьи сердца отвращены от бесконечной Божьей благодати и любви. Под влиянием переполнивших ее чувств Татьяна села на деревянную скамью. Она никогда в жизни не бывала на церковной службе. Лица священнослужителя у алтаря в тусклом свете свечей она не видела, но не могла глаз отвести от необычного его одеяния.
Месса закончилась, и прихожане двинулись вперед, чтобы получить благословение и отпущение грехов. Татьяна видела, как священник наклонялся к каждому с обычными словами ритуала. Вдруг она почувствовала какое-то странное беспокойство. Казалось, будто этот человек ей знаком, будто она уже когда-то видела похожие движения.
Пока Татьяна пыталась совладать со своими чувствами, священник обратился к пастве.
— Прошу каждого из вас помолиться за Святого Отца — Папу римского, решившего посетить Англию в трудное время. — Он сделал шаг вперед, и на лицо его упал свет свечи. — Пусть ваши молитвы, соединенные с его собственной, помогут ему выполнить историческую миссию.
Взгляд священника остановился по очереди на каждом из присутствующих. На мгновение Татьяне показалось, что он смотрит прямо на нее. Потом его взгляд скользнул дальше. Девушка оцепенела от ужаса: она увидела лицо, преследовавшее ее в сновидениях на протяжении всей жизни. Конечно, постаревшее лицо, осунувшееся, даже ставшее добрее, мягче… Но, несомненно, это было лицо Михаила Келли, террориста и убийцы Кухулина.
* * *
Наконец отбивные поджарились. Девлин, тихонько насвистывая, выключил печь, потом крикнул:
— Вы накрыли в гостиной стол?
Не услышав ответа, он поспешил в комнату. Стол не накрыт, Татьяны и след простыл. Он заметил, что стеклянная дверь, выходящая в сад, приоткрыта, и, сбросив передник, выбежал из дома.
— Таня? — крикнул он в темноту.
* * *
То, что случилось потом, было похоже на странный, хотя и совсем не удивительный, принимая во внимание все обстоятельства, сон. Ужас парализовал Татьяну, казалось, что все силы покинули ее. Вместо того чтобы убежать, она продолжала сидеть в полумраке церкви, хотя прихожане уже ушли, а Кассейн с псаломщиками удалились в ризницу. В церкви стало тихо. Она лихорадочно пыталась осознать, что произошло. Кухулин был отцом Гарри Кассейном, другом Девлина. Значит… Значит, это ловушка. И она в эту ловушку угодила. О Боже, что делать?
Дверь ризницы отворилась, и из нее появился Кассейн. На нем была черная сутана. Он на секунду замер, чувствуя ее присутствие.
Кассейн заметил Татьяну во время мессы. Не будь приглашения Девлина на ужин, он бы еще усомнился, она ли это, но в данной ситуации сомневаться не приходилось ни в чем. Поняв это, он тут же узнал в ней маленькую девочку, которая бросилась на него в тот памятный день много лет назад в Друморе, когда он застрелил ее отца. Глаза у человека никогда не меняются, а выражение ее глаз он запомнил.
